Читать книгу - "Арбалетчик с Тверской – 4 - Вячеслав Юшкин"

всё тот же гражданин, но чёрно-белый, размером 3×4, приклеенный к удостоверению судьи. Сержанты в недоумении остановили машину и связались с комбатом для получения рекомендаций. Комбат мгновенно понял, чем это пахнет, и тут же приказал:

— Выпустить, извиниться, как только можно, и бегом, бегом, бегом оттуда!

Не помогло. Старший патруля получил «за злоупотребление властью» пять лет, младший — три.

Читатель спросит:

— Условно?

Не думаю. В таком случае Слава Юшкин добавил бы в конце: «Условно».

Закончив излагать эти случаи, Слава резюмировал:

— Судьи невменяемы.

— Судьи несменяемы, — поправил я его.

Он внимательно посмотрел на меня, потом улыбнулся и согласился:

— Да. Согласно статье 121 Конституции Российской Федерации судьи несменяемы.

Совпадения случайны и события в другом мире.

Глава 18

Успокоив дыхание, я, осторожно выглянул сквозь ветки куста неизвестного мне растения / ну не ботаник я, не ботаник/ и что же я увидел, обстановка сложилась просто полный песец и не тот, что полярный. Наша группа держала площадь и северную окраину поселка, а пехотная рота которая и должна была охранять и оборонять периметр поселка, сбилась у себя в казарме и отстреливалась. вяло отстреливалась, но хотя бы вела бой. Я оказался в тылу группы боевиков, которая атаковала казарму коменданта была близка к победе, выстрелы обороняющихся звучали все реже, боевики на своем африканском, что то требовали от коменданта. Устроившись поудобнее, пристроив пулемет между двумя ветками стал короткими очередями отстреливать этих негодяев, которые сорвали нам и ужин и отдых. Боевики были чем то обдолбаны, как говорили в моем будущем, были на позитиве и собственно не дергались до последнего, их было восемь и умерли они в уверенности, что они победили. Командир вышел с другого фланга и собственно свою часть врагов он положил быстрее меня, а было их побольше, чем у меня. Затем все застопорилось, так как оставшиеся в живых боевики увидели и услышали, что их численность резко уменьшилась и появились новые игроки, которые изменили ситуацию для них с положительной на проигрышную и тогда оставшиеся заняли позиции в домишках местных батраков и лесорубов и непрерывно меняли позиции, что весьма затруднило работу снайпера. ситуация стала патовой, у нас не хватало сил зачистить этих бандитов а они не могли зачистить нас, им мешал как пулеметный обстрел, так и снайпер на крыше дома, где размещалась наша группа. Наступил вечер, солнце ушло и освещался поселок ярко горящими домиками жителей. На фоне огня, который стал слепить глаза, результативность огня резко упала. Но банда не стала продолжать бой, увеличивая свои потери, а ушла огородами. Тогда стали считать раны, у группы потерь не было. а вот комендантская рота пострадала сильно, только раненых было больше десятка а еще убитые, в общем рота превратилась во взвод из 28 стрелков при одном сержанте и одном офицере.

После осмотра трупов и перевязки раненных, трофеев заслуживающих внимания обнаружено не было. Но когда я сказал, чтобы наши подсоветные смотались в джунгли и пригнали грузовик с трофеями, сержант с группой стрелков метнулся и пригнал и теперь всех ждал праздничный поздний ужин. Раненых снесли в один дом, выставили посты и я пообещал страшные кары тому несчастному который будет спать на посту. И мы собрались у себя по уже укоренившейся привычке, сел чистить оружие. За мной получилось было закреплено — ППШ выпуска 1944 года, пулемет мг — 42 и пистолет, себе я урвал маузер / мечта детства, наследие просмотра фильмов о гражданской войне/ это иногда мешало, но убирать далеко все перечисленное железо, я не хотел. Временной парадокс здесь и сейчас оружие это железо, там далеко в моем времени — железо это компы и прочее. Вот такой выверт филологии.

Остававшихся на базе членов группы живо интересовал вопрос, как прошел выход и все ли в порядке у наших женщин. Мы кратко обрисовали ситуацию — все живы здоровы, уехали в Европу через порт в Кабинде, Доверие в группе было полное, но на всякий случай, подробностей не доводили, во избежание так сказать излишней информированности. Как потом мне объяснил командир, никто не обиделся, потому что была такая формула — доведение приказа, в части касающейся исполнителей. Потом Старший разогнал гарем в комнате у Сапера, тот пока нас не было набрал очередной состав жен / старше 16 лет там у него не было/, в будущем сел бы как педофил, а сейчас и в Африке такой практики нет. Собственно и жалоб не поступало. Здесь в Африке рано начинали взрослую жизнь и так же рано умирали, практически те кому было больше тридцати считались аксакалами. Затем Старший назначил тех, кто завтра пойдет на базу контрабандистов и принесет уже на нашу базу трофеи которые мы там оставили в схроне, боеприпасы и консервы лишними не будут, снабжение отсутствовало, считалось мы не воюем, а учим подсоветных. На деле мы воевали в полный рост и снабжение налаживали самостоятельно.

Затем был поздний праздничный ужин, нам принесли котел с каким то африканским овощем, по вкусу картошка и поднос с жареным мясом и пир начался. Старший решил, воспитать Сапера и весь вечер рассказывал тому о моральных принципах строителя коммунизма, утомив нас и выбесив Сапера. Сапер свалил в деревню и сказал, что у его жен будет отдельный праздник, а мы зануды. Затем был отбой, дежурный полез на фишку со снайперской винтовкой / никто не собирался вручать свои жизни часовым из ангольской роты/ а мы наконец отбились и провалились в сон.

Утро началось, как обычно с диких криков петухов, котрые с первыми лучами солнца оповестили округу о новом дне. Подъем был трудный тело не отошло от пробежек с пулеметом на плече и с лентами обмотанными вокруг тела, наподобие революционных матросов, жутко неудобно. А мысли ещё были о Мари и будущем ребенке, по времени они уже были во Франции, но мысли все равно бродили разные как прошел перелет и благополучно ли прошли таможню, не обманет ли херр из банка в Габоне и как они устроятся в Нормандии, где Мари хотела взять ферму. Мысли, мысли, мысли…

Тишину порвал громкий командный крик Старшего, он на русском матерном доводил до личного состава, что приехала агитбригада с замполитами. Нашему удивлению не было предела, агитаторы в такой глубинке, с артистами и самодеятельностью, кинопередвижка, что они забыли в этой глуши. Утренние процедуры были завершены