Читать книгу - "Гений: дорогу бомбили? - Анатолий Евгеньевич Матвиенко"

Как я ошибался!

Кто-то в коридоре тронул меня за рукав.

— Товарищ Брунов! Вас просят задержаться.

«Штирлиц, а вас я попрошу остаться…», это очень модная в СССР фраза, взятая из фильма «Семнадцать мгновений весны». Человек в штатском провёл меня обратно в ту же комнату для заседаний. Как и штандартенфюрер-Тихонов, он же герой бесчисленных анекдотов, я не стал кочевряжиться. В роли задерживающего генерала (не группенфюрера СС, конечно, прошу — никаких аналогий!) выступил сам председатель КГБ. Он пересел в середину стола, мне рукой указал на кресло напротив.

— Чем могу служить? — память неожиданно вытащила из дальнего уголка чулана КВНовское «служить вам рад, прислуживаться тоже и даже пресмыкаться если чо», абсолютно неуместное, от КГБ я всегда стремился держаться подальше, включая времена, когда начальство с площади Дзержинского предлагало покровительство.

— Рад вашей готовности, — Семичастный истолковал мои слова слишком оптимистично. — Во временной комиссии ЦК КПСС по реформе дорожно-строительной и дорожно-эксплуатационной сферы нужен такой человек как вы.

— Спасибо за доверие, но вынужден отказаться. Знаете, у железнодорожников локомотивщики, то есть отвечающие за подвижной транспорт, составляют совершенно отдельную категорию, никогда их не отправят латать пути сообщения, также и путейцев не посадят на тепловоз. Точно также моя компетенция не простирается далее автомобильного транспорта. То, по чему он ездит, это другая, специфическая и совсем мне неизвестная епархия. На своём нынешнем месте я приношу больше пользы стране.

— Вынужден разъяснить, если вы не поняли, что говорилось на совещании. Комиссия — временная, будет действовать несколько месяцев, причём без отрыва от основной работы для её членов. Рассматривайте назначение как партийное поручение, от которого не отказываются.

— Если речь идёт только о том, чтоб изучить и завизировать бумаги, подготовленные специалистами… Нет? Я так и думал. Иначе сам председатель КГБ не принялся бы за рядового автоконструктора.

Генерал начал потихоньку закипать. Потом выдохнул.

— Именно так вас и характеризовали. Не признающего авторитетов. Прямого, порой до идиотизма. Готового резать правду-матку. Не карьериста, раз отказался от кресла союзного министра. Зачастую бестактного.

— Польщён. И всё же?

Он навалился на стол, опираясь на локти.

— Вы хотя бы представляете масштаб проблемы? Не в цифрах, коими жонглировали выступавшие здесь. А в степени поражения дорожно-строительной отрасли коррупцией. Потрачу на вас несколько минут, но объясню. Знаете, как проектируется дом? Допустим, фундамент выдерживает расчётную нагрузку плит перекрытий при использованной марке бетона М400. Но проектировщики знают: часть цемента строители непременно сопрут и толкнут налево. Значит, бетон по прочности будет соответствовать марке М300 или даже М200. Поэтому толщину фундамента увеличивают в полтора или даже два раза, дом точно не рухнет. Наша экономика выдерживает подобный уровень воровства в промышленно-гражданском строительстве, хоть затраты на возведение каждого сооружения увеличиваются. В транспорте не так — там крадут без оглядки. Системой воровства и взаимного прикрытия повязаны все — от прораба на дорожном участке до республиканского министра. Знаете, почему у нас мало прижились бетонные дороги, в отличие, скажем, от тех же США? Потому что где бетон, там и кражи цемента. А асфальт в личном хозяйстве не столь нужен.

Он на минуту умолк, я счел признаком хорошего тона ввернуть реплику.

— Да, это хорошо известные вещи. Любой мастер в дорожном строительстве в течение года-двух строит себе дом, используя раствор, кирпич и другие материалы, списанные на улучшение дорог. Кафельную плитку и сантехнику просто выменяет на ворованный цемент.

— Поверхностно смотрите, товарищ Брунов. Там схемы гораздо изощрённее. Выделяются не только фондовые материалы, но и деньги. Всё это уходит как в космос, как в чёрную дыру. И мы не знаем технологии воровства. ОБХССовцы бесполезны, вы видели. Не исключаю, дельцы от дорстроя им тоже заносят мзду, иногда сдают неугодных для создания видимости, что МВД якобы борется с преступностью. Надо вскрыть сис-те-му! — он так и выговорил по слогам. — А для этого в неё внедриться. Вы как член ЦКовской комиссии получите прекрасную возможность для внедрения.

— Чтоб потом мою жену и троих детей дельцы от дорожного бизнеса порезали на мелкие куски? Спасибо. Уж лучше продолжу чертить машинки.

— Я вас решительно отказываюсь понимать, — вторично напустил строгости ГБист. — Вы как бульдозер снесли руководство Горьковского автозавода, нажив себе массу врагов, до этого торпедировали руководство АЗЛК, не устрашившись их покровителей из УБХСС, ничего не имея лично от каждой из двух войн, лишь под лозунгом «за державу обидно». Но это — частности. Сейчас предлагаю принять участие в самой грандиозной чистке за всю гагаринскую эпоху. Что же вас сдерживает?

Инстинкт самосохранения, а что же ещё? Я попытался ответить мягче.

— Есть такая фраза, приписываемая, кажется, Гоголю: в России есть две беды — дураки и дороги. В наше время эту мысль развили: В России две беды, и если одну из них можно залить в бетон и закатать в асфальт, то с дорогами всё гораздо сложнее.

Председатель гыгыкнул с запозданием на полсекунды. Не привык, что в его присутствии раскованно бросаются шутками. Я не дал ему вставить 5 копеек и продолжил:

— Проблема в том, что расхитителями дорожных фондов управляют совсем не дураки. Если на ГАЗе я отправил на пенсию бронтозавров сталинского времени, а на АЗЛК прищучил жулика довольно среднего масштаба, вы же предлагаете вступить в бой с оргпреступностью, оборачивающей в год более миллиарда. И хотя вряд ли у них найдётся центр, через который прокручивается вся сумма, деньги утекают из казны налево мелкими ручейками, всё же они — сила. Мафия. И вы намерены бросить меня против советской коза-ностры? Чисто из любопытства интересуюсь: в каком качестве?

— В качестве инспектора одной из ревизионных бригад. С вашим въедливым характером вы непременно раскопаете нарушения там, где пройдут мимо и ОБХСС, и Комитет народного контроля, я молчу про ведомственные проверки, где всё куплено.

— Допустим. В теории, конечно, потому что в здравом уме и твёрдой памяти я никуда не поеду. Допустим, раскопаю. И что? Меня ликвидируют, чтоб молчал? Спасибо заранее.

— Не их методы. Чиновник из Москвы, приехавший в область и вцепившийся зубами в и их грешные души, воспринимается как очередной любитель наживы. Дешевле и проще вовлечь его в свой круг, дать денег, организовать отчёт в столицу: выявлены отдельные недостатки, об устранении которых будет доложено в ближайшее время.

— Ещё раз допустим. Внедрили вы меня. Я выявил преступную схему в отдельно взятой области. Повязали начальника облдорстроя,