Читать книгу - "Варлорд. Политика войны - Николай Соболев"

— С тобой все в порядке?

— Ничего страшного, Джонни, просто немного закружилась голова. Так бывает после полета.

С чего бы? Фигуры пилотажа она не крутила, просто слетала туда-сюда… Но тут я вспомнил оставшиеся чистыми тарелки в нашем доме:

— Погоди, ты завтракала?

— Нет, не стала. Есть совсем не хочется, — она потерла кулачком глаза и аппетитно зевнула. — Ничего, полчасика посплю и еще разок слетаю.

— Погоди, как не хочется? На голодный желудок летать не стоит!

— Джонни, все хорошо. Просто сегодня утром подташнивало, вот я и не ела.

Блин, да что же это такое! Она так здоровье нахрен угробит, а у нас еще даже детей нет!

Детей!!!

Мать моя женщина, все один к одному — тошнота, головокружение, сонливость, точно как у Татьяны при беременности! Вот я тупой — она же еще неделю назад на тошноту жаловалась, но я мимо ушей пропустил!

— Так, стоп, — я придержал Барбару, уже было усвиставшую в домик руководителя полетов. — У тебя задержка?

— Ну… да… — покраснела жена.

Я надулся, как пузырь, чтобы заорать, но вовремя спохватился и только пучил глаза, выталкивая из груди лишний воздух.

— Давно?

— Три недели…

Блин, женщин бить, конечно, нельзя, но иногда очень хочется. Ну вот чем она думала, а?

— Значит, так. Полеты на сегодня отменяются.

— Но…

— Отменяются. Сейчас тебя отвезут в больницу, к гинекологу. Если он подтвердит — обрадуем мистера Хаттона и моих родителей.

— А летать? — пискнула Барбара.

Ну вот что ты будешь с ней делать… Еще сорвется в боевой вылет… Нет уж. Я обнял ее и поцеловал в спутанные волосы на макушке:

— Ты поедешь рожать в Америку, к моим или твоим, неважно. Летать тебе сейчас нельзя, тебе нужен покой, хорошее питание, а не война вокруг. Хорошо?

До больницы, чтобы не сбежала, я довез ее сам и сдал на руки эскулапам. Полчаса тигром расхаживал по коридору, прежде чем выперся гинеколог с поздравлениями.

Но логика — мужская лженаука. Все мои аргументы разбились о «Хочу летать!», уговоры завершились скандалом со слезами. Как ни хотел я этого избежать, пришлось включать патриархат:

— У тебя есть выбор: либо ты едешь сама, либо под конвоем. Но едешь в любом случае, это не обсуждается.

Прежде чем я передал Барбару горничным с наказом никуда не выпускать, а собирать вещи, голову мне вынесли капитально, и я предпочел удрать в штаб к Дуррути.

Пользуясь относительной тишиной на фронтах, он с майором Фабером решали ту самую задачку, которая нам не по зубам — куда бить, чтобы соединиться с центральной зоной?

Дуррути сидел над столом с крупной картой северной Испании, над которой склонились переводчик с рукой на перевязи и майор Фабер. Ладонью он указывал на разные пункты на карте, и мне в голову стукнуло — «Чапаев», сцена с картошкой! Точно, надо сказать Панчо, чтобы он озаботился получением копии фильма, переводом и распространением. Tchapaief, el guerrillero rojo — а? Бомба же!

Мысли о кинематографе прервал резкий возглас Фабера:

— Нет, Леон не годится!

— Но мы сможем рассечь мятежников надвое и выйти к границе! — возражал Буэнавентура.

— Ты же сам говорил, что мятежники в Португалии, как у себя дома! Им без разницы, а мы так в центр не пробьемся.

— Тогда Бургос?

— На первый взгляд так, но они там закопались в землю, ополченцы с таким противником воевать не умеют. А потери мы себе позволить не можем.

— Ну… на Памплону тоже наступать не сахар, там горы.

— Согласен. Остается через Логроньо на Сарагосу, по долине Эбро.

Полководцы принялись вымерять расстояния — сто пятьдесят километров, не хрен собачий.

— Да, Омар, но мы так далеко не сможем… Разве что Логроньо взять, может, еще Калаорро, и все.

Названный Омаром майор Фабер (интересно, где это он раздобыл такое имечко?) пощипал мочку уха:

— Такое только совместно с центральной зоной, одновременным ударом.

— Пока даже не думайте! — влез я.

— Почему? — все трое уставились на меня.

— Течет в Мадриде, сильно течет. И руководители наши ради красного словца готовы сроки и направления операций выболтать. Мятежники успеют подготовиться, а мы кровью умоемся. Тем более, что по всем названным направлениям у Народного фронта слабая поддержка населения.

— А где сильная? — заинтересовался Омар-Фабер.

— В Галисии. Там желающих отомстить за июль хоть отбавляй.

— А среди наших галисийцы есть?

— Навалом, многие успели к нам перейти.

— Я, пожалуй, займусь диверсионными отрядами, — повеселел Фабер.

— Ну и отлично, а с наступлениями без хорошего штабного офицера стоит повременить.

Но споры Дуррути и Фабера о том, где лучше врезать мятежникам, все равно продолжались каждую свободную минуту. До тех пор, пока сам ход событий не сделал их бессмысленными — Южная армия Франко начала генеральное наступление на Мадрид.

Пятью колоннами — тремя ударными и двумя на флангах, так что теперь в городе будет не пятая, а «шестая колонна». На острие, в ударный кулак, отрядили примерно десять тысяч человек при полусотне орудий и трех десятках танкеток «Ансальдо» под командованием генерала Варелы.

Мадридские ополченцы держались нестойко, при первом же серьезном натиске, опасаясь попасть под удар марокканской кавалерии, отходили, бросая рубежи без сопротивления. Правительство срочно формировало Хунту обороны Мадрида и криком кричало, требуя подмоги и снимая с других участков фронта мало-мальски пригодные к переброске отряды.

Махно сумел продавить слишком независимых каталонцев и возглавил колонну в три тысячи человек на грузовиках, с пулеметами и минометами, за сутки они одолели шестьсот километров до Мадрида.

Самолеты прибыли на два дня позже — командующий республиканской авиацией мадридской зоны Игнасио Идальго, твердый сторонник республики, даром что из аристократов с длиннющей фамилией, проникся нашей паранойей насчет секретности и скрытности и взял паузу на подбор аэродрома.

Площадка нашлась в сорока километрах на юго-восток от Мадрида, недалеко от Вальделагуны, городка человек на пятьсот, и туда немедленно перелетела новенькая эскадрилья из Барселоны. Каталонцы смерть как не хотели отдавать самолеты, мотивируя налетами итальянцев и мятежников с Балеарских островов, но Белл слегка надурил, заявив, что отправит только не прошедшие испытаний «кобры».

Под это определение попали наши первые серийные машины без необходимости доработок — радиофицированные, с новыми движками на тысячу двести сил, полностью