Читать книгу - "Гончие забвения - Дмитрий Миконов"

сеньора в пятый.

Вир поймал его за рукав.

— Постой. В накладные бы взглянуть…

— Бумажки? — тот посмотрел с грустью. — Собачки давно доедают…

…Пятый склад встретил их скрипом ворот и холодом, гнездящимся по углам. Свет лился в него только из распахнутых дверей, дальше — только сумрак. Внутри гулял ветер, потихоньку наметая сугробы.

— Как к теще на чай заглянули, — проворчал Ларс.

Вир молча шагнул внутрь, побродил среди разломанных ящиков. Поднял один обломок, повертел в руках. Потом — другой. Маркировку не разобрать. Выжжена раскаленным железом, расколота клещами. Оттиски затерты. Клейма разрубленный топором.

— Ничего? — Ларс присел рядом, потер ладони. — А вот, мистик, гляди.

Показал щепку. На боковине — выжженная половина шестерни, едва заметная.

— Ну? — потребовал Вир. — Видел такую раньше?

— А я откуда, — рыжий пожал плечами. — Может, из верфи? Там всякие приблуды штампуют…

Вир отрицательно качнул головой. Отложил дощечку. Обратил внимание на то, что ящики имели разную форму. В одном из самых маленьких нашел стеклянную висюльку с крючком.

— А такие видел, — обрадовался Ларс. — На люстру вешают.

— Сам знаю, — огрызнулся Вир.

Поднес ящик к носу. Едва уловимый запах — травы. Сухие, горькие. Не определить, выветрилось почти до нуля.

Тем временем, Ларс, отойдя в самый дальний, относительно защищенный от сквозняка угол, развернул ногой скомканные лежаки. Под ними обнаружились остатки табака, кости от еды, обрывки бумаги.

— Смотри-ка, мистик. Здесь сторожа ночевали. Двое не меньше. Зачем, интересно? Тут вокруг и так псари шастают.

— От любопытных, — бросил Вир.

Ларс встряхнул один из мешков — на свет выпал оплывший огарок сальной свечи.

— Дрянь какая-то, — он было хотел раздавить огрызок каблуком.

— Дай сюда, — ворчливо потребовал Вир.

Свеча была дешевой, обычной. Но его пальцы нащупали на основание неровности. Вир вышел на свет и поднес огарок к глазам. Там, тонким шилом, были нацарапаны знаки.

Он сразу узнал наречие мертвых. Повелительный язык, с помощью которого адепты-чернокнижники внушают свою волю умершим. Такие свечи всегда горят в количестве тринадцати. Не меньше и не больше.

— Где остальные? — спросил он вслух. — Наверху?

Ларс обшарил балки. Ничего. Только следы остались, выскребли. А про огарок забыли. Скорее всего его умыкнули сторожа. При свете играли в карты.

— Дуракам везет, — заметил рыжий.

— Ритуал… странный, — отозвался Вир, скорее — собственным мыслям. — Слишком простой для Антиквара. Зеркала и поднятие мертвых — не связаны в сути. По канонам не совместимы.

— Может, он это… развлекался, — хмыкнул Ларс.

Вир не ответил. Достал карманное зеркальце, начал медленно водить им вдоль стен, всматриваясь в отражение, недоступное обычному глазу.

— Чего там? — не утерпел Ларс.

— Следы, — коротко ответил Вир. — Аура свечей. Они горели здесь. Но круг… он захватывал не все, лишь часть ящиков. Те, которые совсем небольшие, судя по отпечаткам на полу. И скверны нет, — он убрал зеркало. — Здесь хранили стекло для разных целей.

— Те висюльки? На люстру?

— Да. Ритуал поднятия мертвых — для них.

— А остальные тогда зачем? И где люстру наладить собирались?

Внезапно Вир швырнул огарок о стену — тот разлетелся восковыми брызгами.

— К бесам все! Опять он намудрил! — он сжал кулаки. — Это многоходовка. В его стиле. Зеркала уехали дальше. Люстра где-то украсит чей-то зал. А мы… опять в хвосте.

Он развернулся к Ларсу.

— В Горшок, немедленно. Нужно выжать правду из Элис-ар.

Глава 34

С наступлением вечера в Горшке кипела жизнь. Зал гудел от вязкого гомона, будто сотни ртов обгладывали слова, которые не могли проглотить. У дверей стучали окоченевшими ногами, сбивая каблуками подтаявший снег. Ближе к камину, в дыму, мелькали довольные рожи с выпученными глазами.

Вир пробирался сквозь толпу, прокладывал дорогу к лестнице, расталкивая локтями завсегдатаев. Костяшки на дрянном ожерелье подрагивали в такт резким движениям, словно надсмехаясь над его паршивым настроением.

Он уже почти добрался до лестницы, как заметил, что чертов Ларс опять отстал. Рыжего задержал у стойки трактирщик. Со смурным лицом что-то ему горячо и тихо говорил, жестикулируя.

Вир выцепил в толпе служанку и, чтобы не терять время, потребовал.

— В номер. Еды и вина, — сунул ей пару монет, понизил голос. — Куда нести, знаешь?

Та фыркнула.

— Еще бы. Тряпье нацепили, думали не узнаю? — она выдернула руку. — Поднос у дверей оставлю.

И убежала.

Вир оперся на край соседнего столика. За ним сидели трое монахов, в потертых рясах, с кружками эля. Оживленно спорили, перебивая друг друга.

— … нашли в заброшенном особняке, — говорил один, молодой, с лихорадочным блеском в глазах. — В прихожей все случилось. Натуральная живодерня.

— А чего еще ожидать, ежели под землей сидеть безвылазно? — поддержал второй, седобородый. — Там Господа не услышишь.

— Говорят, экзорцист Дрейкфорда и при жизни не особо в уме был, — вмешался третий, самый толстый. — Своих же людей порешил. Истыкал, как скотину.

— А чего они там, в особняке-то, делали? — спросил молодой, подавшись вперед.

Седобородый понизил голос до доверительного шепота.

— Беса ловили. Сильного.

Толстяк вдруг ударил по столу кулаком, аж кружки подпрыгнули.

— Кладбище при соборе Святой Стефании — нельзя! Ясно? Пусть в Глинт везут. Или в богомерзкий лепрозорий.

— А кто заставляет-то? — взъерошил волосы молодой.

— Ну, как заставляет… заставлял. Покойничек наш, Его Преосвященство, епископ Тальграфский.

— Завтра его отпевать будут. В соборе.

— Да, всю ночь. Давайте помолимся за братьев…

Они дружно крякнули, затянули нечто заунывное. Под аккомпанемент их голосов вернулся Ларс, шаркая сапогами.

— Ну? — спросил Вир, начиная подъем по скрипучим ступеням.

— Да так, ерунда, — беззаботно ответил Ларс. — Один тип меня спрашивал.

Вир замедлил шаг.

— Что за тип?

— Да не парься, мистик, — тот захрустел орешком. — Не лысый бугай — того тут помнят. Хозяин сказал, этот — рубака, с рассеченными губами. Шрам давний, солдат, наверное.

— Знакомец твой?

— Нет. Может, работу хотел предложить.

— Сейчас ты работаешь на меня, — резко напомнил Вир, останавливаясь на площадке.

Ларс выплюнул шелуху.

— Работникам обычно платят, — буркнул он. — А не горло серпом режут… Из-за тебя, между прочим, Лили уехала…

Они уже поднимались на последний пролет, как вдруг впереди раздался отчетливый грохот. Что-то тяжелое упало, покатилось по полу. Будто кружку в стену швырнули.

— Кажись, у нас… — пробормотал Ларс.

Вир бросился вперед, распахнул дверь.

Стефан сидел за столом, перемазанный чем-то темно-красным. Руки, лицо, одежда — все было в пятнах. Школяр пытался возить по ним тряпкой. Увидев их, подскочил, глаза его были полны ужаса.

Рыжий выдохнул первым.

— Мать твою… да это краска.

Вир шагнул вперед.

— Какого беса? — прогремел он, окидывая взглядом комнату. На полу валялась опрокинутая банка, на стене — пятно с вмятиной и густые потеки от него.

— Она… она очнулась! —