Читать книгу - "Гончие забвения - Дмитрий Миконов"

он дрожал не от страха, а от негодования. — Вышла… я в это время рисовал…

— Почему так сделала? — сощурился Вир. — Ты ей что-то сказал?

— Нет! — отрицательно мотнул Стефан. — Огляделась и сразу… на!

Вир уже не слушал. Быстрыми шагами он пересек комнату, направляясь к двери Элис-ар. Из-за его спины донесся громкий шепот Ларса.

— Мистик! Постой! У меня тут, на тумбочке, ножичка одного не хватает. Метательного.

— Подожди, а ты сам их где взял?

— Я-то? Из соседнего номера умыкнул. Трупакам-то они теперь без надобности.

Вир подошел к двери, на секунду замер, прислушиваясь. Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Он решительно нажал на скобу и распахнул дверь.

Помедлил, не входя, буквально секунду. Этого хватило.

Дзинь!

Стальной звон, острый, как жало пчелы, врезался в дверной косяк на расстоянии ладони от головы. В дереве задрожала резная рукоять метательного ножа.

Вир вздохнул, выдернул его одним движением. Лезвие было теплым, но не от руки. От того, что оно жаждало крови. Ворсайское шаманство, наложенное впопыхах.

Шагнул в комнату.

Элис-ар сидела на своей кровати, забравшись на нее с ногами и обхватив колени руками. Подбородок опущен, но глаза, распахнутые, горели на бледном лице двумя углями необузданной, звериной ярости.

Вир помнил этот взгляд. Видел его тогда, в камере на пятом уровне.

Она медленно, почти ритмично покачивалась.

— Ты. Один из них? — ее речь была резкой, со свистящим придыханием. — Пытать будешь? Говори!

Он замер. Понял, как выглядит: в балахоне, с костяными бусами на шее, с ножом в руке. Настоящий палач.

Вир отшвырнул нож на постель — рядом с ней. Затем, не торопясь, отодвинул единственный в комнате стул и уселся напротив. Сделал лицо каменной маской полного равнодушия.

— Слышал, по пыткам — это ты у нас мастерица, — сказал он, не отводя взгляда. — Мистик-то, хоть жив остался?

Она сначала удивилась. Потом — невесело усмехнулась.

— Да вроде того. Бестолковым оказался. Разозлил меня, — она приложила пальцы к вискам, будто от внезапной боли. Потом спросила вымученно, словно задавала этот вопрос уже десятки раз, разным людям. — Ну, а ты тогда кто такой?

Вир вгляделся в нее. По-настоящему он делал это впервые. Смотрел не как на объект исследования или ключ к тайне. А как на человека.

Ей было не больше двадцати пяти. Грубоватые, типично ворсайские черты лица только начали проступать из-за округлости щек. Глаза серые, с желтым отливом, как у хищника. Тугая коса, она заплела ее сразу после освобождения из тюрьмы, на рефлексах. Признак незамужней, не покоренной.

Черное платье, в притирку. Оно подчеркивало худощавость, жилистость, привычку стойко сносить лишения. Отросшие ногти были обгрызены, закатанные рукава обнажали тонкие руки, покрыты старыми белыми шрамами. Ее пальцы нервно скользили по ним, будто перебирая четки, было заметно, что это ее успокаивает.

Вир проигнорировал ее вопрос. Вместо этого, он произнес мягко, почти задумчиво.

— Тебя назвали Элис-ар. В честь первой жрицы Ульгры. «Элис» на древнем наречии означает «свет», «ар» — это суффикс знатности, его использует один из кланов седых равнин. Имя… его дал тебе отец. Наверное, не хотел, чтобы дочь пошла по стопам шаманок крови, — добавил, качнув головой. — Вижу, не преуспел.

На лице девушки промелькнула целая гамма чувств — от оглушенного удивления до горького презрения.

— Ты кто? — выдохнула она. — Откуда ты знаешь… про кланы? Про отца? — ее рука зашарила по постели, неосознанно, в поисках ножа.

Но резкое движение вызвало новый приступ боли — она тихо застонала, схватилась за голову, ее лицо исказилось.

Всплеск эмоций едва не вырубил ее снова.

Вир покачал головой. Слаба. Еще слишком слаба. Ее разум, только что освобожденный из плена, был хрупким сосудом.

Он наклонился к ней. Его голос стал низким и жестким.

— Скоро ночь. Отдыхай. Тебе здесь ничего не угрожает. Но если попытаешься сбежать — тебя свяжут по рукам и ногам, — она наклонился еще ближе, к самому ее уху, и его шепотом можно было резать сталь. — Если все-таки сбежишь… тебя найдет он. Тенебрис Вектор.

Ему не нужен был ее ответ. Он видел, как на звучание имени Антиквара ее зрачки расширились до предела, затмив ястребиную радужку черным ужасом.

Добавил, чуть мягче.

— Поговорим завтра. Еду и питье принесут.

Он уже почти вышел, но задержался на пороге, не оборачиваясь.

— Белобрысого школяра зовут Стефаном. Рыжего — Ларсом, — и добавил, с плохо скрываемой угрозой. — Я очень расстроюсь, если они пострадают от твоих рук.

Дверь захлопнулась за его спиной, оставив девчонку наедине с ее страхами.

А может и надеждой, кто знает.

* * *

Вир шагал по комнате, как зверь по клетке. Слишком тесно. Слишком много мыслей. Разговор с Элис-ар отдавался в голове тревожным эхом.

Она не просто жертва, не просто пленница. В первую очередь — она адепт чернокнижия. Не столько по уму — возраст слишком юный — сколько по ярости, что вкладывает в свои заклятия.

Тот самый нож, который она бросила. Держала его в руках меньше пары минут. А он уже пылал заклятием крови. Ворсайское шаманство, пусть и наложенное впопыхах, но оттого не менее опасное.

А шаман в тюрьме? Она выжгла ему мозги. Просто для того, чтобы тот сказал пару слов своим палачам…

Если не держать девчонку в ежовых рукавицах, когда очухается окончательно — проблем не оберешься.

И у него самого эти проблемы тоже будут. Служака Лоренц всех собак спустит, если узнает, что его подчиненный притащил в город и укрывает в трактире шаманку крови…

Да к черту Лоренца! Это дело попахивает университетским трибуналом…

За дверью послышались шаги, стукнул поднос.

Вир кивнул Ларсу.

— Забирай. И ей тоже отнеси. Оставишь у дверей. Не лезь с разговорами.

— Да оно мне и не надо. Пусть вести себя научится… и ножи мои не ворует.

Пока рыжий возился с подносом, Вир повернулся к Стефану.

— Сгоняй на рынок, до чертежника. Купи карту центрального района. Непременно подробную.

— Зачем? — удивился школяр, который, кое-как оттерся от краски.

Вир нахмурился, вспоминал.

— Пятеро внутри, в центре. Остальные на углах. Пентаграмма выходит… Ты про убитых забыл, дела которых расследовал?

— Точно!

— Вот. Возьмешь свои краски, будешь наносить на карту каждое из убийств. С привязкой к местности. Да, угольник еще купи. Пригодиться. Посмотрим, что в центре пентаграммы окажется.

В этот момент Ларс прервал их.

— Мистик, к тебе пришли.

Вир выглянул в коридор. Там, в тени, стоял молодой стражник. Запыхавшийся, выравнивал дыхание.

— Я от сержанта, — доложил он, собравшись. — Девина Бойла.

— Говори.

— Сержант просил передать. Дословно: «Тот мистик — в лепрозории Святого Лазаря». В конверте —