Читать книгу - "Гном, убей немца! - Руслан Ряфатевич Агишев"

— Значит, говоришь, Проша, что, как по маслу режет?

Коснулся куска хлеба, что лежал рядом с его тарелкой, и вмиг располовинил. Удивленно округлой глаза, заметив на столешнице глубокий след. Как так? Он же только нажал на нож, а тот чуть ли не насквозь столешницу проткнул.

— Так, неси-ка тот кусок вяленой баранины, что в прошлом году нам дали, — похоже, отца это только раззадорило. Он внимательно разглядывал лезвие ножа, то и дело пытался

С чердака тут же сняли кусок твёрдого, как железо, вяленного мяса, завернутого в серую тряпицу

Ещё зимой их угостили, да никто есть не стал. Мясо жесткое, вкус не очень. С тех пор кусок так и лежал на чердаке, став ещё крепче. По-хорошему, по нему нужно молотком бить, а не ножом резать.

— На нём сейчас твою работу испытаем.

Снова едва коснулся, как кусок тут же распался на две половинки. Причем срез был ровный-ровный, аж глаз радуется

— Твою мать! — само собой вырвалось у отца от увиденного.

— Федя, ты чего при детях-то? — с укоризной посмотрела на него мама.

— Да, я не нарочно, — виновато буркнул он, не сводя взгляда с ножа. — Так… Саня, давай-ка, в свою кузню иди и мой инструмент к завтра закали. Посмотрю, как в шахте дело пойдет. Можешь завтра со мной пойти. Испытаем в деле. Как ты?

Я, конечно же, кивнул. Как от такого отказаться? Можно и с металлом душу отвести, и на глубине побывать.

— Вот и славно, — одобрительно качнуть головой отец. — Заодно все здесь и посмотришь. Ты ведь на этой шахте ещё не был, так? Пропуск тебе выпишу.

Мать в углу что-то было пробормотала, но под недовольным взглядом отца затихла.

— Я тогда пойду в кузню? — я в нетерпение вскочил из-за стола. От желания заняться любимым делом, едва не приплясывал на месте.

— Иди, иди, — махнула рукой мама. — Только до самого поздна там не стучи, а то и нам, и соседям завтра рано утром на работу.

Но я уже этого не слышал, так как был у двери. Из сеней, перепрыгивая через несколько ступенек сразу, рванул через двор к сараю.

— Мое…

Рот сам собой расплылся в улыбке. Руки потянулись к инструментам, чтобы скорее почувствовать их приятную тяжесть. Пальцами с силой обхватил рукоять небольшого молота, поднял и резко ударил им по наковальне.

— Дз-з-з-зынь, — «повис» в воздухе протяжный звук. — Дз-з-з-зынь!

В горне ещё теплился огонь. Осталось лишь подбросить угля и как следует поработать мехами, чтобы пламя привычно заревело.

— Хор-р-рошо.

Тихо прорычал я, наслаждаясь охватившей меня эйфорией. Многократно усилившееся ощущение радости было сродни тем чувствам, что накатывали в шахте. Они были словно одного порядка, заставляя трепетать от счастья и глупо улыбаться.

— Начнем…

Взял топор, с утра ждущий своей очереди. Обух был сплющен, по нему тянулась крупная трещина. Похоже, топором что-то рубили или забивали.

Провёл пальцами по трещине, по уродливым буграми на железе. Металл, и правда, «болел», «просил» о помощи. Он ещё мог послужить, его нужно было лишь немного «полечить».

— Полечим, — положил его на угли, и потянул за ручку на мехах.

… Так и с остальным железом было. Все оно ощущалось живым, податливым, говорящим. Мне оставалось лишь внимательно. слушать, что я, собственно, и делал.

Я брал клещами разогретую железку, любовался её алыми переливами, потом несколько раз легонько бил молотом. Тонкий звон, раздававшийся после каждого удара, казался чудесной музыкой, которую хотелось слушать вечно. Затем стучал сильнее, ещё сильнее, заставляя металл меняться.

И в какой-то момент я опускал молот, чувствуя, что обычное рядовое железо превратилось в священный адамантий. Тогда на меня накатывала едва уловимая усталость и лёгкая грусть. Я снова сделал это, снова привёл сюда частичку своего мира — адамантий, металл Богов.

* * *

Случившееся на шахте № 17 «Красный Яр» просто физически не могло не остаться без последствий. Резкое снижение объемов добычи в шахте и отсутствие внятных объяснений от руководства стали красной тряпкой для сначала для партийных органов Ворошиловоградской области, а затем и для хозяйственных органов в Москве. В соответствующие органы разного уровня последовали сообщения от «неравнодушных» граждан, писавших о злостных нарушениях трудовой и хозяйственной дисциплины на шахте № 17 «Сталинский забой».

В одном из доносов прозвучало слово «вредительство», чего оказалось более чем достаточно для выезда опергруппы сотрудников областного наркомата внутренних дел. Казалось бы, дело совершенно ясное и понятное –руководство шахты № 17 «Сталинский забой» в полном составе срывали выполнение государственного плана по добыче стратегически важного сырья, и должны ответить по всей строгости советского закона.

Однако сразу же выявилось несколько «НО». Во-первых, руководитель шахты — А. С. Колосов — имел высокопоставленного родственника в центральном аппарате Наркомата угольной промышленности, который уже в день ареста развил неимоверно бурную деятельность. Во-вторых, первые же допросы арестованных выявили довольно странные обстоятельства, которые представляли вроде бы рядовое дело совсем в ином свете. В допросных материалах фигурировали очень и очень странные формулировки, навроде таких, как «имеет настоящее шахтерское чутье», «может предсказывать обвалы и прорывы горючего газа», «словно видит через камень», «благодаря ему выработка возросла на четыреста процентов», «его слушают все бригадиры». Расширение круга свидетелей так же не сдвинуло дело с мертвой точки. Вызываемые на допрос, шахтеры, все, как один, несли откровенную белиберду, если руководствоваться марксистко-ленинской философией. И чем глубже «копали» следователи, тем чаще «всплывали» еще более невероятные вещи и события. К примеру, свидетели часто рассказывали о том, что во время крупного обвала на шахте никто не пострадал только лишь по тому, что всех шахтеров заранее предупредили об этом. Еще вспоминали, что ни в одном из штреков работа не начиналась, пока там не побудет какой-то пацан.

Без применения спецсредств расследование постепенно заходило в самый настоящий тупик. Главные обвиняемые стояли на своем: начальник шахты во всем обвинял некомпетентность предыдущего руководства шахты, его заместитель, напротив, все валил на своего нынешнего руководителя. Фоном всего этого, по-прежнему, были слухи о непонятном подростке, открывшим одно из крупнейших в Союзе месторождений антрацита и превратившим средненькую шахту в самую перспективную шахту в стране.

Начальник областного управления НКВД, человек во всех смыслах острожный, опытный, прекрасно помнил, чем в конце концов оборачивались скоропалительные расследования для его предшественников — за прошедшие пять лет все руководители Ворошиловградского управления НКВД были