Читать книгу - "Бутлегер - Павел Барчук"

ирландскими отбросами, воюет против своих же! Он — одиночка, дикий зверь. Да, Фрэнки силен. Да, он связан с Торрио и Капоне. Но здесь, в Нью-Йорке, он уже не на своей, он на чужой территории. Джо Босс приказал его убрать. А слово дона Массерии — закон. Для таких, как Йель, нет места в нашем мире. Он верит в бизнес, а не в семью. Для него все равны — итальянец, ирландец, еврей. Виданное дело – собрал вокруг себя наглухо отбитых ирландцев, которых даже их эта чертова "Белая рукавица" не принимает.

– Рука... – Тихо пробормотал Бруно.

– Какая рука? – Не понял Салли.

– "Белая рука", сеньор Сальваторе. Не рукавица, рука.

– Да чтоб тебя... Хоть нога, Бруно! Какая, к чёртовой матери, разница?! Главное, что Фрэнк Йель профукал свое будущее, сделав ставку на ирландцев. Это не наш путь, Бруно. Наш путь — семья. А он — предатель своих же.

– Ага... Вот только даже дон Массерия не рискнул замочить его открыто. – Упрямо гнул свою линию Бруно, – Вон, какую сложную схему пришлось организовать. И главное, в нападении Фрэнки использовал только ирландцев. Думаю, это точно не случайность. Его специально подвели к этому решению, чтоб он сам принял участие в налете да еще в такой компании. Чтоб у чикагских парней потом не было вопросов.

– Слушай, Бруно... – Салли понизил голос, будто опасался лишних ушей. – Дело не только в этом. Тут еще давняя история с фараонами. Около пяти лет назад Фрэнки отправился в Чикаго и по просьбе Торрио и Капоне лично убил «Большого Джима» Колозимо, одного из первых главарей Чикагской мафии. А знаешь, почему он это сделал? Колозимо отказывался заняться бутлегерством. Несмотря на подозрения полиции Чикаго, Йель так и не был официально обвинён в убийстве Колозимо. Они в тот раз сильно хотели его прижать, но не смогли. А потом... Потом три раза на него покушались. Три раза! И ничего, представляешь? Этот сукин сын прямо господом поцелованный! Каждый раз по краю от смерти уходил. Казалось бы, сядь, успокойся. Но Фрэнки, он же безумный. По молодости в боях участие принимал, так ему там и правда башку отбили. В прошлом году Йель и еще двое парней снова наведались в Чикаго и грохнули там Дина О'Бэниона. Каждая собака знает, что убийство организовал именно Фрэнки, по просьбе своего дружка Капоне. Восемь дней спустя полиция Чикаго арестовала Йеля на чикагском вокзале, когда они собирались отправиться в Нью-Йорк. И знаешь, что? Йель заявил, что приехал в город на похороны президента Сицилийского союза Майка Мерло и остался, чтобы увидеть старых друзей. А еще он утверждал, что обедал во время убийства О'Бэниона. Полиция не смогла опровергнуть его алиби и была вынуждена отпустить Фрэнки. Так что для них Йель – как красная тряпка для быка. Тут, знаешь, не мы, так фараоны точно подсуетились бы. Этот чертов Слоун... Из Бюро расследования... Он как самый настоящий пёс. Из тех, что в собачьих боях грызутся. Видел? Если вцепится такая псину зубами, хрен отобьешься. Для него упечь Фрэнки за решетку – дело чести. Сам понимаешь, если уж Бюро подключили... Ну а нам зачем вся эта возня здесь, в Нью-Йорке? Вот дон Массерия и рассудил, что можно убить сразу двух зайцев. Со Слоуном по-хорошему договориться и Йеля убрать. Он же совсем соображать перестал, это Фрэнк. Ирландцы...Пф!

Салли громко фыркнул, выражая таким образом презрение.

Я застыл, впитывая каждое слово. Так значит, на самом деле, Йель — итальянец. Со связями в Чикаго. С очень опасными связями в Чикаго. Так будет точнее. Кто такой Аль Капоне мне прекрасно известно. Но сейчас Йель, как и Лакки Лучано, поставил в приоритет бизнес. Значит, как и говорил Фредо, Фрэнки относится к тем, кто мечтает убрать старую сицилийскую гвардию с их дурацкими принципами. Йелю по хрену, с кем работать: с евреями, с ирландцами, хоть с чукчами, лишь бы только был выхлоп.

Вольный стрелок. Вот почему Массерия так хотел его убрать. Фрэнки неподконтролен местным боссам. Опасен. И слишком самостоятелен. Сегодняшняя ситуация – идеальный вариант. Даже если Капоне начнет что-то предъявлять за друга, Массерия разведёт руками и скажет, что он ни при чем. Во-первых, Йеля повязали копы. Во-вторых, Фрэнки вместе со своими парнями-ирландцами организовал налет на товар добропорядочного сицилийского дона...

— В общем... – Салли громко хлопнул в ладоши, – Наша работа сделана. Йель в руках закона. Или мертв. Мне все равно. Главное — он больше не проблема и дон Массерия будет доволен. А теперь иди, Бруно. Завтра нужно будет найти новых разносчиков. Дела не ждут.

За дверью послышались шаги, я мгновенно отпрыгнул в сторону, скользнул за старые ящики и прижался к грубой кирпичной стене. Дверь черного хода скрипнула, наружу вышел Бруно. Он тяжело вздохнул, покачал головой и побрел прочь, в сторону проулка, который вел к винокурне.

Я подождал, пока его фигура скроется из зоны видимости, а затем без единого звука скользнул в открытую дверь.

Салли стоял спиной ко мне, у стола, пересчитывая деньги, которых было, кстати, немало.

— Надеюсь, твоя смерть не сильно расстроит дона Массерию? — тихо спросил я.

Салли вздрогнул от неожиданности, купюры выскользнули из его пальцев и рассыпались по полу. Он резко обернулся, глаза сеньора Сальваторе стали огромными. В них мелькнуло сначала неверие, а потом – страх.

— Ты?! Как... Что ты здесь делаешь? Где товар?

— Товар в безопасности, — я медленно поднял руку с «кольтом», направляя ствол прямо в брюхо Салли. — Теперь второй вопрос. Что здесь делаю. Пришел обсудить условия нашего воскрешения из мертвых. Ты же похоронил нас, Салли. Слишком поспешно.

— Джонни, сынок, я не понимаю, о чем ты... — Салли попытался изобразить прежний, покровительственный тон, но голос его еле заметно дрожал. — Убери оружие, парень. Убери... Неужели мы не можем поговорить спокойно?

— Перестань врать и разыгрывать из себя идиота!— я сделал шаг вперед, ствол пистолета почти уперся в Салли, — Я все слышал. Про Слоуна. Про Йеля. Про то, что мы — одноразовый расходный материал. Ты подставил нас. Ты отдал нас на убой. И теперь за нами охотятся, как за убийцами полицейского.

– Вы что, грохнули фараона?! –Салли побледнел.

Его уверенность растаяла как дым. Он видел в моих глазах не страх мальчишки, что было бы, наверное, более логично, а холодную, расчетливую