Читать книгу - "Я попала в Запендю! - Маргарита Преображенская"

Володарь Светлый был ещё слаб, поэтому Горислава, которая, как и все, не могла нарадоваться и наглядеться на очнувшегося гаранта справедливости в Запенде, выпроводила всех из княжеских покоев, решив самолично накормить и напоить пришедшего в себя родителя. Отцу и дочери, и правда, надо было о многом поговорить, но мне тоже хотелось срочно обсудить с князем план наших дальнейших действий, предупредить его обо всём. Мне показалось, что и Володарю не терпится пообщаться с Бабой Ягой с глазу на глаз, но Горислава была непреклонна, и все беседы мы отложили на утро. Уходя из княжеских покоев, я словно уносила на своих плечах княжеский взор – светлый и острый, как разящее лезвие меча.

– Может, это и хорошо?! – прошептала мне на ухо Воронесса, пока мы двигались по коридору в те самые покои, которые отвела нам княжна до всей этой чехарды со временем и всеобщей амнезией. – Правда, как-то подозрительно, что он так быстро очухался!

Бардадым хранил глубокомысленное молчание, а мне вдруг вспомнился наш разговор с Остромыслом, в котором боярин сказал, что просыпаться князю нельзя.

– А ближний боярин где? – спросила я у Бардадыма.

– В холодной он сидит, – прошептал в ответ оборотень. – На лихоимстве его поймали будто. Кары княжеской ждёт, печалится. И Дубыня там же.

– Надо с ними побеседовать! – сказала я, повернув к выходу.

– Не получится! Сам пытался! – остановил меня Бардадым. – Охраняют их хорошо, не пробиться. Ванадий сам посты проверяет. Так охраняют, будто они самые страшенные враги и есть! Будешь сейчас встречи с ними добиваться – сама под подозрение попадёшь! Да и не помнят они ничего поди.

Я вздохнула и стиснула зубы от недовольства. А ведь верно: что расскажет тот, кто ничего не помнит? И как это Пупсу доверили гридей проверять? Что он о себе возомнил в результате искажений реальности?

– Поспать тебе надо, пока возможность есть! – продолжал Бардадым. – Чую я, что что-то тёмное назревает! Спи, а я охранять твой сон буду.

Перед сном я всё-таки не утерпела и вылезла на крышу, чтобы ещё раз исследовать колоду, где раньше стоял подарок Ванадия – розовый куст. На вид она была всё такой же, и я уже собиралась уйти, как вдруг заметила небольшое отверстие, насквозь продырявившее дно, словно кто-то, как змей, выполз сквозь него вниз. Как же я сразу не заметила?! Впрочем, тогда, после стычки с феями, я меньше всего думала о корнях. Получалось, что верхняя часть цветка погибла, а корни проникли в хоромы: я заметила, что небольшие отверстия, похожие на очень узкие норы, пронизывают брёвна сруба, образуя запутанные пути. Куда они ведут?!

– Зря червячка-то отпустили! – пробормотала Воронесса, вместе со мной проводившая осмотр. – Хотя он бы долго ползал, а нам надо кого побыстрее, желательно летучего и мелкого.

В результате в отверстие решено было запустить поисковый отряд светлячков. Им предстояло пролететь по запутанным корневым ходам и найти сам корень и того, к кому он приведёт. На излёте ночи сон наконец смежил мои веки. Я знала, что это будет не простой отдых, а осознанное путешествие в тонком мире душ и духов, среди которых мне непременно нужно разглядеть Кадваладура. Психолог я, или нет, в конце-то концов?!

Сначала я проваливалась в пустоту в страшной вязкой темноте, отчаянно ища опору, и, только зацепившись за что-то, смогла ощутить, что нахожусь во сне. С этого ощущения начинались все осознанные сновидения, казавшиеся мне мирами, которыми я могла управлять. Похоже, до этого я становилась частью снов, навязанных моим врагом, который приходил в образе тёмной тени, поэтому управлять ими получалось с трудом, ведь это были чужие миры. Сейчас мне удалось создать свой, и тень не появлялась в нём – то ли потому что не могла изменить мои правила, то ли из-за того, что уже обрела плоть, утратив способность к быстрым перемещениям.

– Свет! – мысленно скомандовала я и ощутила, как на каком-то неизвестном науке уровне восприятия в мозгу разрастается, озаряя всё вокруг, яркая тёплая вспышка; правда, позже её сила несколько ослабла, но и это было лучше, чем кромешная тьма.

Теперь требовалось осмотреться. Оказалось, что я, как скалолаз, зависла на отвесной стене, уцепившиcь руками за… Я оторвала ладонь от опоры и не поверила своим глазам: мои пальцы только что сжимали какой-то отросток. Через мгновение я заметила ещё один такой же рядом, затем – ещё, и наконец мой взор охватил всё пространство, которое окутывало некое растение, будто заключая всё в клетку из отростков, число которых постоянно увеличилось и разрасталось вширь, за пределы возможностей моего видения, причём в клетке были заключены именно княжеские хоромы. «Да это же не растение, а часть корневой системы – той самой, о которой говорил Велемудр! – подумала я, внимательнее разглядывая отростки. – Вот это размах, Леший его забери!»

И когда только этот корень зла так успел разрастись? Если так дело пойдёт и дальше, то он и всю Запендю может опутать, а то и ещё что помасштабнее.

– Внутрь! – сказала я себе, желая найти самую сердцевину этого растительного монстра, и картинка вокруг мгновенно изменилась, словно я пронзила пространство и, оставив позади клетку из отростков, оказалась в коридоре, где не раз бывала наяву.

В реальном мире именно здесь располагался вход в покои, жениховской делегации орков, и хотя моей целью был поиск Кадваладура и изучение способа уничтожения корня зла, я не могла справиться с искушением заглянуть за знакомую дверь. Двустворчатая, алеющая под низкой округлой аркой, испещрённой затейливым золотым орнаментом, она так и манила открыть её. Я представила, как створки распахиваются, пропуская меня внутрь, и они послушно исполнили мою волю.

Я очень боялась увидеть то, о чём говорила Воронесса: тенёта по углам, пыль, пустоту; но картинка оказалась иной! Вернее, все атрибуты запустения тоже присутствовали, но здесь, в моём осознанном сне, они выглядели так, будто были чем-то эфемерным, не настоящим, даже бутафорским, как старый дырявый занавес, силящийся заменить собой звёздное небо. За всей этой бутафорией ярко и чётко прорисовывались невидимые в искаженной реальности предметы интерьера. Особенно выделялась та самая печь, о которой говорил Бардадым. Она просто сияла тёплым и чистым светом, притягивая мой взор. Что ж, будем, как говорится, плясать от печки! Я прикоснулась к белой поверхности, отозвавшейся приятным теплом,