Читать книгу - "Фантастика 2024-179 - Руслан Ряфатевич Агишев"

и рожи потоньше, - при этих словах уголовник очень выразительно потер пальцами друг о друга. Явно намекал на то, что с конвойными можно кое о чем договориться. – Только до этого еще дожить нужно. Если за тебя крепко фараоны взялись, то до пересылки можно и не дотянуть.

Замолчав, показал Рафи на лицо. Мол, мордашка, как паспорт, и ее запросто могут срисовать.

- Значит, переседеть нужно, - качнул головой Рафи, в задумчивости почесывая подбородок. Проблема явно тлела и вот-вот должна была полыхнуть. – Но как? Шмотки на мне только для дурака проблема. Если следак с головой дружит, то на раз-два меня раскусит. Вон, на ногти посмотрел, и уже каюк.

Тяжело вздохнув, он опустил взгляд на руки. Ногти у него, и правда, были аккуратно подстрижены, чистые. После посмотрел на руки товарища и снова покачал головой. Все было ясно без слов. На ногти Витяна без слез не взглянешь: черная кайма, обгрызены, на мизинце, вообще, ничего не было.

- А если…, - тут блуждающий взгляд Рафи наткнулся на одного из сидельцев, что с потерянным видом сидел у самой бадьи с дерьмом. Лицо у того больше напоминало отбивной кусок мяса, чем человеческое лицо. – Витян?! Нужно срочно мне набить рожу.

У соседа вмиг округлились глаза.

- Ты чего, Рафа? Что еще за херня? Рожу набить? Зачем?

Рафи глазами показал на того арестанта, который только что привлек его внимание. Какое-то время Витян смотрел туда же и непонимающе качал головой.

- А-а, решил харю спрятать, - наконец, до него дошло. – Ну ты и жук! Так, без базара, Рафа, без базара. Это я ведь запросто. Смотри, только не заори, - хохотнул Витян, вытянув перед собой кулаки и хрустнув ими. - Я мягко, как кошак лапой…

***

В следующие несколько мгновений произошло то, чего никто из арестантов не ожидал. Двое товарищей, что сидели на самом «козырном» месте камеры и тихо шушукались, вдруг начали потасовку. Казалось бы, с бухты-барахты сначала первый заехал второму в нос, затем второй – первому.

- Ах ты, сука! На!

- Падла! Да я тебя!

Разменялись ударами. Кровь летела в одну сторону, слюни - в другую сторону. Лица сразу же заалели ссадинами и синяками, которые через мгновение начали наливаться синевой.

И пока сидельцы в камере смотрели на все это с открытым ртом, потасовка на какое-то время сошла на нет. Вот только что двое махали кулаками и вдруг уже спокойно сидят, разговаривают. Причем, до слуха арестантов доносились какие-то странные обрывки этого разговора.

- … Ну, нормально? Теперь узнают?

- Слабовато. Еще бы немного рихтануть, чтобы с гарантией…

- Черт…

- Точно нужно.

- Ладно, давай.

- Б…ь, кому рассказать, не поверят. Сами себя мутузим…

Едва этот разговор стих, как все началось снова. Сидевшие рядом, вновь стали лупить друг друга. Сочные, резкие, удары посыпались один за другим. Головы только из стороны в стороны мотались. Опять полетели кровь и сопли.

В камере установилась такая тишина, что ее ножом можно было резать. Арестанты сидели, как рот в воды набрали. Только глазами хлопали и едва дышали при этом. Что здесь происходит? То сидят и разговаривают, то кулаками машут, то снова щерятся, то обратно биться лезут. Чего они там не поделили? Только все эти вопросы так и остались без ответа.

***

На следующий день все и началось. Дверь камеры с самого утра, как заводная, хлопала и хлопала, пропуская то конвойного, то арестанта.

- Ну, вонючий сброд, кто следующий к его благородию? – на пороге камеры снова возник медведеобразный конвойный, с презрением оглядывая притихших сидельцев. Видно, что гадали, чья теперь очередь идти на разговор к следователю. - Чего языки в задницы засунули? Ты и ты, встать!

Его толстый волосатый палец уткнулся в толпу, из которой тут же вытолкнули толстяка в мятых брюках и засаленной жилетке на голое тело. Следом от стенки отошел невысокий паренек с измочаленным лицом. Считай, места живого не было.

- Б…ь! Вы, что с ним, сукины дети, сделали?! – зло рявкнул конвойный, уставившись на избитого босяка. – За что мальчонку изувечили?! Будь моя воля, всех бы к стенке поставил! Как звери, б…ь. Между собой грызетесь. Ничего, ничего, боссота, сейчас его благородие из каждого душу вытрясет. А вы чего встали? Его благородие ждет…

Хлестнув по арестантам ненавидящим взглядом, он вывел из камеры толстяка в жилетке и этого парнишку.

- Шагайте, шагайте, - конвойный распахнул соседнюю дверь. – Ваше благородие, исчо двоих доставил! Глядите, как эти ироды парнишку измордовали.

Подтолкнул паренька к большому столу, где уже ожидал следователь из жандармов.

- Что?! Ты кого черта этого оборванца привел? – из-за стола поднялась плотная фигура, затянутая в черный жандармский мундир. Рот на холеном лице поручика презрительно скривился. – Какой от него прок?! Что он может знать о зачарованном оружии?!

Конвойный вытянулся во весь фрунт и ел начальство глазами.

- Дык, ваше благородие, сказано же было, что всех тягать нужно. Сами же говорили, вдруг кто-то знает или слышал о тех револьвертах,. Вот я и тягаю, - конвойный развёл руками, показывая, что с него взятки гладки. - Можа мальчонка что и видел…

Поручик брезгливо сморщился. Ещё раз оглядел с ног и до головы парнишку, и махнул рукой в сторону двери.

- Гони его в зашей! Какой с него спрос, весь измордованный в мясо. Всё равно ни чёрта он не знает. Это шакалье поди из него весь дух выбили. Видишь, вся рожа отбита. Эй, собачий корм, слышишь меня? Кто такой? Что знаешь про воровскую сходку?

Парнишка даже бровью не повёл в ответ. Не понятно, слышит или нет. Глаза от от синяков опухли, в щелки превратились. Уши, словно лопухи.

- Я же говорю, что мне из "деловых" кто-то нужен. Гони этот сброд.Конвойный кивнул. Мол, всё понял. Взял избитого парнишку за шкирку и вытолкнул его из комнаты.

- Давай, давай, вахмистр! Следующего веди! Его Высокопревосходительство уже два раза по телефону справлялся. Времени совсем нет. Результат, кровь из носа нужен.

***

В это же самое время на окраине столицы произошла встреча, о которой мало кто слышал. Хотя встречались здесь далеко не простые люди, а те, чьи имена некогда были на слуху у очень многих. Сейчас же эти двое людей - статный мужчина с ухоженным породистым лицом и юнец с угрюмым взглядом - прятались от нескромных взглядов в скромной