Читать книгу - "Фантастика 2024-179 - Руслан Ряфатевич Агишев"

пазухой, за подкладкой куртки. К сожалению, ничего и нигде не было. Зажигалка, как сквозь землю провалилась.

Медленно поднялся на ноги и стал осматриваться. Вдруг зажигалка просто выпала из кармана и сейчас где-то под ногами валяется. А может ее уже кто-то успел поднять и сейчас гадает, что это такое.

- … же она запропастилась?

Бесполезно. Людей полно, морды хитрые. Замучаешься гадать, кто стащил.

- Черт, все равно, что искать иголку в стоге сена. Хотя…

Тут Рафи кое-что заметил. Показалось, что у каких-то хануриков, самого что ни на есть бандитского вида, что-то сверкнуло. Неужели никель его зажигалки? Очень похоже. Ведь, он специально никелированную поверхность зажигалки так начищал, что она аж глаза слепила.

Эти трое сидели прямо под окном. Самое козырное место, чистое, светлое, от бадьи с дерьмом далеко. Все молодые, наглые, на всех с высока поглядывают. Руки, чуть ли не до самых плеч от татуировок синие.

Парень шел, лавируя между сидящими прямо на полу арестантами. Страшная теснота, того и гляди на чью-то руку или ногу наступишь. Подошел к этой троице и замер, узнав свою зажигалку. Серебристый предмет лежал прямо на пачке игральных карт. Похоже, кто-то его на кон поставил.

- Это мое. Верните, - Рафи требовательно вытянул руку, показывая на зажигалку.

Все трое, словно по команде, повернулись в его сторону. Вылитые волки или голодные псы. Смотрят на него с какой-то ненасытной жадностью, как на добычу, а не равного себе человека.

- Чиво? Братва, вы слышали? – первый, болезненно худой, с вырванными ноздрями, удивленно развел руки. Словно поверить не мог, что услышал такое. – Этот шкет что-то вякает или у мине в ушах звенит?

Он картинно стал ковырять в ушах. Причем делал это так, будто бы что-то оттуда выковыривал. Не отставали от него и остальные. Троица смотрела на Рафи, как на прыщ, вскочивший на пустом месте.

- Это чувырло говорит, что ты, Чапа, у него энту штуку подрезал, - сидевший рядом смуглый парень, похожий то ли на цыгана, то ли на молдаванина, кивнул на зажигалку на столе. – Предъяву тебе кидает.

Чапа, живо переменившись в лице, вскочил с места и развернулся к Рафи. Обвел его взглядом с головы до ног, шумно вдохнул воздух и смачно сплюнул. После, растягивая слова, заговорил:

- Ты, гниль, мне предъяву кидаешь?

В камере давно уже повисла тишина. Оставшиеся арестанты, как мыши в присутствие кота, вжались в стены и уставились в пол, похоже, молились, чтобы никто на них ничего не подумал.

- Ты, карась безродный, кому свое фуфло толкаешь? Мне, уважаемому бродяге, записному арестанту? – у худого уголовника, словно из воздуха, в руке появился небольшой кусок железки, заточенный до бритвенной остроты. Говоря, он не переставал крутить заточку между пальцами. Нож, как живой, извивался, крутил кульбиты. – Я тебе сейчас так попишу, что родная мамаша не узнает. Ты понял меня?

Рафи все это время стоял совершенно прямо, смотря лишь на свою зажигалку. Все остальное, включая этих троих, для него было лишь фоном. Ведь, этот проклятый кусок металла мог запросто уничтожить все то, чего он достиг. Если зажигалку обнаружат полицейские и свяжут ее с ним, то его просто на просто размажут. Лану снова отправят в приют или, вообще, продадут кому-нибудь на забаву. Из него выпотрошат все секреты по изготовлению магического оружия, а потом избавятся, как от ненужной вещи.

- Верни мою вещь, - он попросил снова, кивая на зажигалку.

Понимание неотвратимо надвигающей на него беды было столь явным и красочным, что парень напоминал собой сжатую до предела пружину. И сейчас ему было достаточно самого крохотного усилия, чтобы «взорваться».

- Братва, шкет совсем берега попутал, - худой, качая головой, тяжело вздохнул. Мол, смотрите, я ни в чем не виноват, я ничего первый не начинал. Меня заставляют отвечать. – Сам напрашивается. Видно, придется ему юшку пустить, потрошки выпустить.

Нож снова заскользил между его пальцами, напоминая гибкую змейку. Туда – сюда, туда – сюда. Змейка то свое металлическое жало показывала, то пеньковую рукоять.

- А может его того? – Чапа вдруг сально улыбнулся. – Нам скоро на кичу, когда еще бабца попробуем, а тут свежее мяско. Маруха прямо огонь…

Оживились и те трое, что с ним сидели. Вскоре все четверо смотрели на Рафи уже совсем другими глазами. Глазами его едва не раздевали.

- Слышь, карась, если жить хочешь, свои портки сымай. Обчество хоче…

Договорить худой не успел. Рафи скользнул вперед, едва не размазавшись в воздухе, и с ходу ударил. Кулак с хрустом воткнулся в грудь, отбрасывая арестанта к стене. Со стоном тело сидельца перевернулось, и застыло изломанной куклой. С подбородка выступила капелька крови, которая через мгновение превратилась в тоненький ручеек.

- Отдай мое, - в очередной раз Рафи требовательно тянул руку. – Отдай.

Тишина стала вязкой, плотной, ее ножом резать можно было. Вся камера, как один, уставилась на лежащее тело. После, словно по команде, повернулись к парню и с диким удивлением стали его рассматривать.

- Ах ты, сучий потрох, - угрожающе захрипел цыган, поднимаясь с корточек. – Нашего кен…

Еще одно неуловимое движение, мерзкий чавкающий звук, и очередное тело стало сползать по стенке на пол. Рафи сделал шаг вперед и снова вытянул руку, с которой капала кровь.

- Дай…

И это «дай» в полной тишине прозвучало, как выстрел – сухо, хлестко. По ладоням Рафи прошло едва уловимое свечение, что отличало лишь одаренных. И все сразу же все стало ясно – этот внешне совершенно обычный парень не простой человек.

Последний из троицы арестантов аж в лице переменился. Побелел, в глазах появился животный ужас. До него только сейчас дошло, что он с дружками не только обокрал самого настоящего мага, но и прилюдно его унизил. А унижение, как известно, маги считали самым страшным оскорблением. По имперским законам простолюдина за такое могли просто на просто изувечить, причем сделать это совершенно безнаказанно.

- Стой, братка… Стой, подожди, - голос у урки откровенно дрожал. – Твое? Бери, бери…

Трясущая, синяя от татуировок, рука схватила зажигалку.

- На, бери, братка… Кто же знал-то, что твое… Бог попутал…

Арестант держал железку одними кончиками пальцев, словно это было что очень и очень опасное.

- Бери, бери… Я же того… совсем не при делах…

Рафи взял зажигалку