Читать книгу - "Помещик - Михаил Шерр"

Но красный как рак полицейский чин быстро вылетил оттуда и сложившись чуть ли не попалам, угодливо выпалил:

— Будьте любезны, господин Нестеров.

В воспоминания Сашеньки про их сиятельство и господина капитана никакой информации не было. Полагаю, что он даже их скорее всего никогда не видел.

Но князь и капитан дружно поднялись мне навстречу и наперебой стали приветствовать меня как старого знакомого. Потом они поинтересовались как там Париж и только после этого приступили к делу.

Говорить начал естественно князь Гагарин. Он наверняуа богаче, однозначно знатнее, да и должность его повыше.

— Что вас привело к нам, Александр Георгиевич?

— Видите ли, господа, ко мне с визитом собирается полковник Чернов и я счел своим долгом пригласить в гости и вас господа, — я сделал легкий поклон в сторону князя. — Вас, ваше сиятельство, и вас, господин капитан.

Князь Гагарин в моем приглашении ничего эктраординарного естественно не увидел. Думаю несмотря на небольшое личное богатство, для него такое привычно.

А вот явно собирающемуся в отставку капитану-исправнику Буркову такое было не привычно. Нет ни приглашение к уездному дворянину на обед, таким его я думаю было не удивить.

А вот то, что он будет сидеть за одним столом со столь высоким для него начальством, это для него скорее всего какой-то космос.

Думаю между уездным полицейским и губернским полицейским чином, который как я понял в Калуге выслуживает какой-то необходимый служебный минимум чином, разница примерно такая же как между дворянином и крепостным.

Князь довольно кивнул и ответил за двоих:

— Наслышаны и сочтем за честь, — полицейский чин попытался что-то проговорить, но у него получилось что-то не членораздельное.

Князь ответил мне таким тоном, что я услышал в его интонациях признание, что как раз перед моим прибытием они перемывали мои кости и гадали это все это значит и какова цель этого мероприятия.

Через полчаса я был в следующей точке своей поездки: лавке моего «хорошего» знакомого купца Самохватова, который оказывается успешно торговал этим делом в Малоярославце.

Самохватовский приказчик калач был тертый и сразу же сообразил, что я зашел к нему не просто так. Он угодливо поклонился и услужливо проговорил:

— Чем могу быть полезен, господин?…

— Нестеров, милейший. Моя фамилия Нестеров — помещик Малоярославского уезда. Скажи-ка какие французские вина у вас сейчас в наличии?

— Есть прекрасное «Шато Марго» 1834 года, шампанское «Вдова Клико», не далее как вчера привезенное из Реймса.

— А что есть из крепкого из прекрасной Франции?

— Есть вполне достойный коньяк «Реми Мартин», это, поверьте моему опыту, восходящая французская звезда.

Я конечно не большой ценитель и знаток француского алкоголя середины 19 века, но проснувшийся во мне в этот момент Сашенька вполне доволен предложенным.

Пока я решал вопросы количества необходимого алкоголя и его доставки завтра ко мне в самохватовскую лавку зашел какой-то чиновник и попросил бутылку самого дешевого шампанского.

За «Вдову Клико» мне пришлось выложить по шесть рублей серебром за бутылку, а зашедший чиновник даже затрясся услышав цену в один руль ассигнациями.

Приказчик презрительно не попросил, а приказал ему ждать пока он не закончит со мной и несчастный униженный человек, низко наклонив голову, отошел в сторону.

Выйдя из самохватовской лавки, я достал сигару родителя и решил подождать несчастного и наверняка полунищего чиновника. Через открытую дверь лавки мне хорошо было слышно как он пытается торговаться. Его попытка неожиданно для меня увенчалась успехом, приказчик, уставший от его натиска, скинул целых пять копеек.

Чиновник, выйдя из лавки, правильно расценил мое поведение и слегка поклонившись, представился:

— Губернский регистратор Волков Иван Прокофьевич.

На ловца и зверь бежит. Оказалось, что Иван Прокофьевич Волков служит в казенной палате уезда и за два часа он обстоятельнейшим образом рассказал мне что из себя представляет государственное устройство империи, какие есть губернии и генерал-губернаторства, что такое табель о рангах и с чем её едят. И еще много полезнейшей и так необходимой мне информации.

Оказалось, что действительно сейчас в России есть ограничения на занятие дворянами бизнесом. Причем они по большей части не официальные, а негласные или чисто формальные.

Конечно например купцы, особенно первых двух гильдий в этом отношении находятся в лучшем положении. Их никто не осуждает, а даже крайне успешные и очень богатые графья Шереметьевы и ставшие потомственными дворянами еще при Петре Первом Демидовы, например, нашей аристократией критикуются «недворянский» образ жизни.

Но если дворянину на эти вещи плевать, то любые ограничения легко обходятся.

Губернский регистратор это высшее внетабельное звание приказного служителя, которое уже практически ни где не используется и заменено на канцелярист. Со дня на день это нововведение появится в у нас.

Социальный статус чиновника от этого не изменится, как и жалование. Сам Иван Прокофьевич был поповским сыном и окончил семинарию. Неудачная женитьба закрыла ему путь священнослужителя и оставила только поприще гражданской службы. Но и здесь особых успехов у него пока не было.

Несмотря на достаточное образование службу пришлось начинать в уездной канцелярии и с самых низов: с копииста.

За восемт лет он поднялся на две ступени в чиновничьей иерархии и может теперь претендовать на первый, самый низший 14-й чин Табели о рангах — коллежского регистратора.

Но только претендовать. Для его получения необходима самая малость — протекция.

Иван Прокофьевич получил из моих рук пять рублей серебром и я ему непрозрачно намекнул, что наше сотрудничество может успешно продолжиться, чему он откровенно обрадовался и сказал, что он всегда к моим услугам.

В имение я вернулся в великолепном настроении ближе к вечеру и отобедав уже собирался заняться кулинарной подготовкой, как неожиданно быстро из Калуги вернулся Степан.

Обе его миссии завершились успешно. Торговцы лесом готовы купить у меня то, что осталось не реализованным почти на две тысячи рублей и Никифор оказался очень исполнительным и расторопным слугой.

Он составил список, который я его просил, провел все необходимые беседы и даже передал двадцать рублей недоимки от жильцов за прошлые месяцы.

Как я и предполагал в этом деле оказался бардак. Ежемесячно калужский дом приносит почти триста рублей дохода без учета платы господ Ивановых. На какое содержание дома уходили такие деньги совершенно не понятно.

Пресеченная деятельность Семена Ивановича на этом поприще меня привела просто в дикий восторг. Никифор окащзался человеком грамотным и честным, но понять как наш управляющий воровал было невозможно.

Затраты на содержание дома реально большие, но в любом случае они не превышали