Читать книгу - "Война 2020. На южном фланге - Владислав Морозов"

– Это хорошо, что целы, – ответил Елин, меланхоличо разглядывая местность впереди в свой ТКН-3. Вторая АМХ-10RC горела, склонив пушку к земле, хотя и не так красиво, как первая, из которой пожар уже сделал нечто невообразимое. Из ее люков выскочили четверо в незнакомом камуфляже с короткими винтовками FAMAS в руках (один из них точно был негром, а второй – тощей девкой) и тут же, словно в замедленном кино, замертво попадали на землю, срезанные автоматным огнем приднестровской пехоты, которая, казалось, только этого и ждала…

– Интересно, чего здесь негры потеряли и кто их вообще сюда звал? – философически поинтересовался Рамонь, особо ни к кому не обращаясь.

– Наверное, они нам тут опять помогают строить демократическое общество, эти политкорректные афроевропейцы, мать их так, – отозвался Елин, продолжая рассматривать горящие бронемашины.

– Рубин, я Изумруд!! Два танка справа!!! – неожиданно заорал в наушниках Елина голос Тетерова.

– Механик! – только и успел произнести Елин. Их Т-64БВ начал сдавать назад и влево, но румыны появились в их поле зрения раньше. Два покрытых уже знакомым трехцветным камуфляжем танка (один TR-580 и один Т-55), проломив забор и повалив газовую трубу, выскочили из сада буквально метрах в трехстах от машины Елина и почти одновременно выстрелили. Рамонь успел выстрелить в ответ, однако в этот самый момент в лобовую проекцию «шестедесятчетверки» ударило куда более качественно, чем в первый раз. Елин чуть не упал со своего сиденья. Похоже, оба 100-мм снаряда были бронебойными и попали-таки куда-то в лобовую броню Т-64БВ слева внизу. Машину тряхнуло так, что Елин чуть не прикусил язык, и в ее движении что-то явно разладилось, даже на слух. Спустя пару секунд Елин услышал лязг автомата и еще два выстрела Рамоня, одновременно ощутив, что танк окончательно остановился.

– Механик, в чем там дело?! – заорал Елин в ТПУ, предчувствуя нехорошее.

– Да не ори, командир, я цел, а вот левой гусенице, похоже, каюк, – доложил Шостак, который, вроде бы, действительно не пострадал и добавил: – Похоже, приехали…

Елин на это ничего не ответил, в его перископ было видно, что румынский Т-55 горит, а пытавшийся свернуть в сторону и укрыться за ним TR-580 получил прилетевший откуда-то справа снаряд (похоже, это стрелял танк Тетерова), встал как вкопанный и задымился.

– Агат, Изумруд, я Рубин! – передал Елин напарникам по взводу. – Похоже, я подбит! Остаюсь на месте для оценки повреждений! Разрешаю действовать по обстановке и индивидуально! Добивайте броню противника!

– Да некого добивать, Рубин, – доложил Агат. – Их всех уже того…

И здесь Годячко был прав. Все семь прорвавшихся в село румынских танков в этот момент были уже уничтожены, а третья уцелевшая АМХ-10RC была повреждена пехотинцами выпущенной в корму гранатой из РПГ-7, после чего брошена экипажем с минимальными внешними повреждениями. Возле нее уже крутились какие-то журналисты и оператор с камерой.

– Ладно, понял вас! – ответил Елин в эфир и, переключившись на внутреннюю связь, предложил своему экипажу: – Ну что, орлы, выходим? Надо осмотреться…

– Йес! – только и ответил на это наводчик.

С этими словами лейтенант открыл люк и вылез наружу. Только встав на твердую землю во весь рост, он вдруг понял, что у него ощутимо дрожат колени. За ним, слегка отвернув ствол пушки в сторону от диаметральной плоскости, полез из своего люка наружу и Рамонь.

В окружающем воздухе преобладали запахи горелого – железа, топлива, пороха, дерева и еще непонятно чего. Поблизости практически не стреляли, только где-то слева, метрах в двухстах несколько раз пальнули одиночными и явно не в их сторону. Основной бой продолжался довольно далеко, где-то на западной окраине села. Оба румынских танка горели. Внутри TR-580 что-то взрывалось с визгливыми толчками, похоже – боеприпасы. При каждом внутреннем взрыве из открытых башенных люков выбивало сноп пламени, длинные снопы искр разлетались далеко по сторонам.

Возле елинского Т-64БВ с видом праздных зевак стояло человек пять живописных пээмэровских пехотинцев в разномастном камуфляже, державших свои АК и РПК так, словно они нетрезвые охотники, только что завалившие лося или медведя и теперь довольно позирующие фотографу на фоне своей богатой добычи. Пехотинцы с интересом наблюдали, как из своего узкого люка на густо обсыпанную всяким мусором лобовую броню, матерясь, вылезает, садится на корточки и закуривает Вася Шостак.

Елин обошел свой танк и оценивающе осмотрел ходовую часть Т-64БВ с левой стороны. Ему оставалось только невесело присвистнуть. Рядом с ним спрыгнул с машины на землю Рамонь, который немедленно охарактеризовал увиденное парой простых, но емких слов. Посмотреть было на что. Один 100-мм снаряд угодил в лоб танка слева, практически в стык нижней и лобовой бронеплит. Сквозной пробоины не было, зато снаряд начисто снес левую фару вместе с ограждением и несколько жестяных коробок ДЗ, а погнутый отвал для саомоокапывания от этого попадания откинулся вниз и теперь упирался нижним краем в горку земли, которую он успел нагрести по ходу движения танка вперед. На броне хорошо просматривалась приличная вмятина, примерно на половину толщины брони, с неровно отколотыми, блестящими тусклым металлом краями. А вот вторая 100-мм болванка ушла чуть левее и действительно наделала делов. Передний грязевой щиток с левой стороны танка приподняло, отогнуло назад и причудливо вспучило, перебитая гусеница, словно грязная и толстая лента, растянулась на несколько метров позади Т-64БВ, а левый ленивец был начисто сорван с балансира и валялся довольно далеко, метрах в четырех от танка.

– Н-да, – задумчиво констатировал наконец слезший с брони Шостак, отбросив подальше окурок. – Две «сотки» практически в одно и то же место… Специально так фиг попадешь… Не хило… Тут серьезный ремонт нужен… Командир, машину надо эвакуировать…

– Сам вижу, – ответил Елин, настроение у которого было не самым лучшим, потому что вызывать БРЭМ или тягач (которые сейчас находились черт знает где), цеплять и тащить подбитый танк в тыл (то есть в место постоянной дислокации в Тирасполь, до которого не факт что доберешься, поскольку, как ни крути, а вражеская авиация над тобой летает) и чинить его там представлялось ему той еще головной болью. Именно поэтому он сразу и не доложил Сосне (то есть комбригу) о повреждениях.

Прервав горестные размышления, за спинами танкистов знакомо заревело и залязгало, а через пару минут на сельской улице за кормой подбитого Т-64БВ в синем мареве сожженного соляра возникла пятнистая БМП-1, с брони которой спрыгнул очень довольный лейтенант Коробков, имевший вид прямо-таки счастливого именинника.

– Чего растопырились, бойцы, а ну бегом на позицию! – крикнул он своим, все еще торчавшим у танка пехотинцам, указуя рукой в сторону западной окраины села, прямо как Ленин на памятнике. Пехотинцев словно ветром сдуло.

– А здорово вы их! – приветствовал Коробков Елина, подходя к танкистам, и тут же спросил: – Что, всерьез покоцало?

– Нет, мля, сейчас наши гусеницы станут бабочками, и мы атакуем противника с бреющего полета! Что, сам не видишь? А у тебя что?