Читать книгу - "журнал "ПРОЗА СИБИРИ" №1 1995 г. - Владислав Крапивин"

— Хочу!

— Отлично! — обрадовался Врач. — Со мной никогда не ври. Со мной вранье не проходит.

Печатнов кивнул.

Врач торжествующе обернулся к Шурику:

— Открытая душа! Не скована мертвящими предрассудками!

И помахал длинной рукой:

— Кофейник на плитке. Все остальное на подоконнике. Самая пора выпить кофе.

И быстро спросил:

— Печатнов, пьешь по утрам кофе?

Печатнов неопределенно повел плечом.

— Ладно, не ври. Ты водку по утрам хлещешь. Я тебя помню, ты шумный мужик. Из электровозного депо, да? Говорят, неплохой слесарь. Тебя весной менты хотели вязать. За шум в ресторации „Арион". Чего тебя туда потянуло?

— Лигушу хотел убить.

— А остановился зачем? — укорил Врач. — Зачем остановился? Лигушу все хотят убить. Зачем упустил момент?

Заломив руки, он процитировал с чувством:

— „Эти милые окровавленные рожи на фотографиях...“

И оперевшись кулаками о стол, снова укорил:

— Зря остановился. Если решение принято, останавливаться нельзя. Никак нельзя! — Врач даже помахал перед Печатновым длинным пальцем.

Что он несет такое? — подумал Шурик. В каком решении хочет утвердить слесаря?

— Зря ты остановился! — Врач прямо кипел. — На слизняка не похож, руки крепкие! Какого черта остановился? Тут ведь надо лишь просчитать последствия.

И быстро наклонился к онемевшему Печатнову:

— Последствия просчитал?

Неясно, что из сказанного Врачом дошло до сумеречного сознания слесаря Печатнова, но он кивнул:

— Я что это... Запросто...

— Ну вот, молодец! Серьезно настроен! — обрадовался Врач. — Учти, Печатное, я человек прямой, плохому не научу, но сочувствовать тоже не стану. Учти, что таких, как ты, сотни и сотни тысяч. Взялся убить Лигушу, убей! Но сам! Сразу! Если уж садиться в тюрьму, то с приятными воспоминаниями. Закон такой: можешь до чего-то дотянуться, дотянись! Трезвый, трезвый подход, Печатное!

— Так я что?.. Я и не пью... Разве по праздникам...

— Я о другой трезвости.

— А я его все равно убью! — вдруг почему-то прорвало Печатнова. — Сядет, гусак, и твердит, твердит: пожара боись, пожара боись, Печатное. Дескать, домик у тебя деревянный, сухой, вспыхнет — спалишь полгорода! Вот год как рвет душу. Я лучше его убью, чем ждать пожара!

Они сумасшедшие, подумал Шурик, снимая кофейник с плитки. Почему у Роальда все приятели сумасшедшие?

— Ты прав! — возликовал Врач, выслушав хмурые откровения Печатнова. — Убить Лигушу! Восстановить справедливость! Успокоить душу! Одно мгновение, зато звездное! Ты прав!

И вонзил в Печатнова буравящий взгляд:

— Способ?..

Он кричал так, что его могли слышать на улице.

— Способ? Молчи! Топор? Наезд машины? Обрез?.. Учти, Печатное, эстетика в этом деле немаловажна. Не станешь же ты в самом деле размахивать окровавленным топором?..

Что он несет? — оторопел Шурик.

Чашку с горячим кофе он поставил перед Врачом, тайно надеясь на то, что Врач нечаянно ее опрокинет, а значит, опомнится. Но Врач, жадно хлебнув из чашки, без промаха сунул ее обратно в руки Шурика.

— Никогда не стесняйся своих желаний! — прорычал он, не спуская глаз с загипнотизированного Печатнова. — Хочешь убить, убей! Только не делай из этого проблемы. Не надо рефлексии. Ты имеешь право на все! Сам факт твоего появления на свет дает тебе право на обман, на насилие, на измену, на многоженство. Единственное, о чем ты должен помнить — последствия! Подчеркиваю, Печатное, последствия! Оно ведь как? Пять минут машешь топором, а потом пятнадцать лет вспоминаешь.

Врач выпрямился и рявкнул:

— Ты уже сидел?

— Нет, — испугался Печатнов, вскакивая со стула.

— Тогда читай специальную литературу. Я укажу, что тебе понадобится в камере. Ты, наверное, слышал, наши тюрьмы самые плохие в мире. Может, правда, где-нибудь в Нигерии... Или в Уганде... — поправил он себя. — Но в Уганду тебя не пошлют. А наши тюрьмы, это я точно скажу, дерьмовые.

— Так я... Я это... — бормотал Печатнов, то надевая, то стаскивая с головы кепку. — Я еще думаю... Че так сразу?.. В Уганду зачем?..

— А как? — со значением спросил Врач. — Если уж падаешь, так падай осмысленно. Истинное падение всегда осмысленно, потому им и гордятся.

Врач снова протянул руку за чашкой и сделал основательный глоток:

— Хороший кофе, правда, Печатнов? В тюрьме такого не будет. В тюрьме вообще никакого не будет. Ну, разве морковный. Ты же к авторитетам не относишься, у тебя и морковный там отберут. А этот кофе, Печатнов, называется Пеле. В честь футболиста, помнишь такого? Запомни. Пеле. Гол! Сколько забили? В тюрьме вспоминать придется. Вечера в тюрьме долгие, особенно зимой. Грязь, холод. Ты вообще-то что любишь? Детей и баранину? Это хорошо. В тюрьме не будет ни того, ни другого. Твоя дочь, говоришь, в третьем классе? А сын во втором? Считай, им повезло. Лучший возраст для чрезвычайно острого восприятия новостей. В таком возрасте все воспринимается очень живо. Отец-убийца! Им будет что рассказать! Такая новость наполнит их сердца гордостью. В самом деле! Зарубить топором такое большое существо, как Лигуша! Ты топором будешь его рубить?

Он перегнулся через стол и длинной рукой потрепал потрясенного слесаря по плечу:

— Ты правильно сделал, что пришел ко мне. Я умею раскрепощать. На улицу ты выйдешь другим человеком. А из тюрьмы и вообще другим! Вот несколько дней назад... — Врач указал на легкое кресло, поставленное у окна, — здесь сидела женщина, влюбленная в чужого мужа. Банально, как мир. Но я ей сразу сказал: выкладывай! Все выкладывай, не тяни! Ты же зрелая женщина! Чем откровеннее будешь, тем серьезнее можно помочь! И она ничего не скрыла, Печатное, я ей в этом помог. Я ей сразу сказал: ну да, большая любовь! Но тебя ведь мучает то, что твой самец несвободен. Ах, ты не можешь говорить об этом ! Ах, ты женщина скромная, у тебя обязательства, ты скована цепями долга! Просто самец, которого ты хочешь, несвободен. Но ты ведь уже спишь с ним? Ах, у вас красивые романтические отношения! То есть, ты спишь с ним, но каким-то особенно извращенным образом? Нет? Самым обыкновенным? Тогда зачем этого стесняться? Прекрасный вариант: отобрать желанного самца у его прежней самки и тем самым обрести истинную свободу... Ах, тебе не хочется причинять боль прежней самке! Тогда убери ее! Нет ничего легче. Полистай газеты, там есть объявления типа „Выполню все. Недорого." И звони. Эти дела, они и