Читать книгу - "Пришлые - Юлия Михалева"

Сердце колотилось, но он старался не выдать себя даже взглядами на соседний сарай, где провёл две ночи подряд.

На месте уже ждали родители, Михайла и помогавший им плотник с помощником. На телеге, которую тянул толстый коротконогий бык, лежал гроб, прикрытый крышкой. Двери сарая были настежь распахнуты, и оттуда тянуло смрадом.

– Мы без тебя не стали закрывать гроб, – сказал отец и, снова закашлявшись, приложил кулак ко рту.

На улице при свете дня он выглядел совсем больным и старым. И когда его волосы успели полностью утратить цвет, а лицо, наоборот, стало таким морщинистым и землисто-серым? Ясь перевёл взгляд на мать и снова поразился: и она постарела и похудела. Нет уже той цветущей и полной сил женщины, какой она всегда ему представлялась. Как странно: Ясь видел их каждый день всю свою жизнь и только сейчас вдруг заметил, как они изменились.

– Я хотела переодеть твоего друга, но не смогла, ты уж прости, – коснувшись руки Дмитрия, тихо сказала мать. Лицо её сжалось, как будто вот-вот расплачется.

– Ничего. Думаю, он ничего бы не имел против своей одежды, – ответил тот.

– Заколотить бы, – сказал плотник. – Тебя ждём, без тебя не стали.

Дмитрий подошёл к телеге и сдвинул крышку гроба. Смрад усилился. Ясь отвернулся и зажмурился, чтобы даже случайно не увидеть то, что открылось, должно быть, взгляду пришлого.

– Держи свой нож, друг, – глухо сказал он.

Металл звякнул, упав в ящик.

– Заколачивай, – обратился Дмитрий к плотнику.

Отец придерживал быка и что-то ему шептал. Казалось, тот понимал – не шевельнулся, пока мастер с помощником забирались в телегу. Быстро приколотив крышку, они спрыгнули на землю, ещё раз выразили соболезнования и отправились в свою мастерскую. А Ясь с родителями, Михайла, Дмитрий и Вол побрели за гору – в песчаную пустыню, где издавна хоронили умерших, и откуда приходили бури, накрывавшие Гнилку.

– Далеко туда идти? – спросил Дмитрий.

– Не очень, но и не близко – к середине дня будем, – ответил отец.

По дороге разделились. Дмитрий с собакой шёл в стороне и выглядел так, как будто намеренно избегал компании. Отец с матерью и Михайлой сопровождали телегу, причём каждый из них по очереди заходил вперёд и вёл быка, который норовил то свернуть, то остановиться. В отличие от Джерри, эта зверюга, похоже, не понимала, что нужно держаться людей и двигаться вместе с ними.

Вол и Ясь плелись поблизости друг от друга, но между собой не разговаривали. У Яся до сих пор отчаянно ныли зашибленные рёбра, но злился, как ни странно, Вол.

Довольно скоро их догнала телега служителя бога-создателя. Он сам вместе с помощницей – оба в ярко-голубых тонких одеждах, заметных издалека – ехал в ней, а тянули повозку двое рабочих храма. Поравнялись с телегой с гробом, и так и поехали вровень, о чём-то переговариваясь с родителями и Михайлой.

– Трутни, – неожиданно зло буркнул Вол. – Вот прямо как ты: ничего полезного не делают, зато довольствия получают от пуза. Посмотри только на брюхо служителя! И спроси у своего отца, сколько он за похороны эти отдал.

– Почему он, если договаривался Дмитрий? – не понял Ясь.

– Дмитрий не особо-то сам за что-то расплачивается. Ты просто не смотришь, ты вообще ничего не видишь, – словами матери заявил Вол. – Это отец твой ему всю помощь с похоронами предложил. И служителя пригласить тоже его идея была. Откуда бы Дмитрий о нём узнал?

Ясь действительно не знал о подобных переговорах.

– Но, может, это и справедливо? – подумал он. – Лёню ведь убили у нас.

– Справедливо – это то, что мы его убийцу ищем. А всё остальное – это уже не очень и справедливо, особенно, когда входит в порядок вещей.

Как будто Вол сочувствовал отцу. Хотя, может, просто слишком сильно зол на Дмитрия за унижение в стекольной мастерской. Интересно даже, на кого сейчас злится больше – на пришлого или Яся?

– Как твоя шея? – он даже сам сразу не до конца осознал, что хотелось укусить Вола напоминанием об этом происшествии.

Однако тот ответил вполне спокойно:

– Заживает. А как твои бока?

– Не особо, – поморщился Ясь.

– Ну я это… Вот что ты меня всё бесишь? – огрызнулся Вол.

– Не знаю, почему ты из-за всего так бесишься. Ну да, надо было дать вам знать, что я не вернусь на ночь. Но ничего же не случилось.

– Да ты просто придурок, – сказал Вол. – И чего ты только к топорам этим так прицепился?

– Интересные они, – вполне искренне ответил Ясь. – Нравы у них необычные. И вот друг мой, Мех, не так давно в Топор ушёл. Про него хотелось узнать – как он там.

– И что, ты тоже туда собрался?

Ясь пожал плечами. Твёрдое намерение на этот счёт пока так и не созрело – так, только мечты да фантазии. Однако сейчас, пока в Оси Вара, он точно не собирался никуда уходить.

– Что, думаешь, жизнь там такая сладкая? Что если нет таких правил, как у нас, и на работу не назначают, то бездельничать будешь на всем готовом? Да чёрта с два. Прожуют и выплюнут. Там свои правила, и они тебе не понравятся.

– Какие?

– Кто сильней, тот и прав, и так абсолютно во всём. Чтобы получить хоть что-то, ты каждый день помногу раз будешь это доказывать, даже в мелочах. И правду та девка говорила, которую мы из Гнилки привели: там только с виду единство, а так каждый сам за себя. Покажешь слабину – в миг загрызут.

– А ты сам-то откуда всё это знаешь?

Подняв брови и опустив уголки губ – очень ехидное получилось выражение – Вол внимательно посмотрел на Яся, потом сплюнул в сторону и дальше шёл молча.

К середине дня обогнули гору и тяжело двинулись по песку. Не только колёса телег, но и ноги в нём увязали, и каждый шаг давался даже сложнее, чем на вязких дорогах Гнилки. К тому же, здесь дул сильный обжигающий ветер, сам по себе неприятный, так ещё и нагретый песок задувало в лицо. Острые песчинки кололи и резали глаза, а от набившихся в нос тянуло чихать.

Но впереди уже виднелись ряды вертикально вкопанных в землю досок. Под ними могилы. На некоторых из них знаки памяти, иногда свежие: где-то ленты, где – яблоки, кое-где колокольчики, но многие пусты: брошены и забыты.

– Давайте сильно далеко не пойдём, – предложил служитель, когда достигли окраины песчаного города мёртвых. – И нам не продолжать вязнуть, да и сходить навестить, если желание будет,