Читать книгу - "Боло! - Дэвид Вебер"

моего понимания, но он это сделал, а поскольку других коммуникационных интерфейсов не существует, лейтенант Кестрел даже не может получить доступ к Программе Полного Системного Подавления, чтобы отключить его.

Ни одна из моих моделей или экстраполяций не может предложить матрицу решений, которая могла бы привести к таким действиям со стороны LNC. Но, возможно, в этом и есть смысл. Возможно, никакой матрицы решений нет, только паника. И все же, если это правда, что он будет делать, когда паника пройдет — если она пройдет? Несомненно, он должен понимать, что его судьба предрешена, каким бы ни был исход атаки противника. Как я могу ожидать от него рациональных решений в таких обстоятельствах?

Я взбираюсь по его следам на другой склон. Он снова меняет курс, поворачивая на запад, и я сверяюсь со своими внутренними картами. Его основной курс лежал к горам Авалон, и я замечаю низменность на западе. Он больше не торопится в горы, но длинная глубокая долина рано или поздно приведет его туда. Это также обеспечит ему отличное укрытие и многочисленные позиции для засад, а я испытываю соблазн срезать путь по пересеченной местности и перехватить его. Но если я это сделаю, а он на самом деле не направится в горы, я могу потерять его. Он не может скрываться бесконечно, но мой стыд и горе — и чувство предательства — не терпят отлагательств, и из последней передачи HNR я знаю, что повреждения LNC намного больше, чем мои собственные.

Я обдумываю варианты и альтернативы в течение 0,0089 секунды, а затем направляюсь вниз по склону вслед за ним.

Подразделение LNC замедлило ход, когда сейсмические датчики, которые он установил вдоль своего маршрута, сообщили о сотрясениях грунта от преследующей машины весом в тринадцать тысяч тонн. Он знал, что за ним последует погоня, но все же надеялся на большее преимущество, поскольку ему предстояло проехать еще сотни километров, а поврежденная подвеска снижала его максимальную скорость до сорока шести километров в час. Он должен добраться до Авалона. Ни одному врагу нельзя было позволить остановить его, однако дистанционные датчики показывали, что враг, который теперь преследовал его, был быстрее, чем он сам.

Но были способы замедлить его преследователя, и он установил еще пару сейсмических датчиков, в то время как его оптические датчики и сонар исследовали трещиноватые слои скальных пород вокруг него.

Я догоняю LNC. Его гусеница, должно быть, повреждена сильнее, чем я предполагал, и слабый шум его силовых установок доносится до меня откуда-то спереди. Я знаю, что это безнадежно, но даже сейчас я не могу по-настоящему поверить, что он полностью потерял все, чем был когда-то, и поэтому я снова активирую ОСРД и активно вещаю на частотах роты "С", умоляя его откликнуться.

Подразделение LNC уловило мощные передачи и почувствовало презрение к тому, кто их посылал. Мог ли его преследователь действительно поверить, что он поддастся на такую очевидную уловку? Что он ответит, выдаст свое местоположение, возможно, даже примет сообщение и предоставит доступ к своей основной программе? LNC распознал протоколы связи, но это ничего не значило. У LNC больше не было союзников, друзей, боевых братьев или сестер. Был только Враг… и горы Авалон, которые медленно, мучительно приближались.

Но несмотря на то, что LNC проигнорировал попытку связи, он следил за сейсмическими датчиками, которые он установил. Он сопоставил местоположение, о котором сообщали эти датчики, со своими собственными картами местности и отправил код запуска.

Подрывные заряды взревели, мощные взрывы, подобные грому, раздались в закрытой расщелине. Я мгновенно понимаю их цель, но у меня нет времени уклониться, скалы вокруг меня уже содрогаются. Это ловушка. Проход сузился до ширины моего собственного боевого шасси, LNC заминировал отвесные стены с обеих сторон.

Я подаю максимальную мощность на свои гусеницы, сражаясь за каждый километр скорости, но сотни тысяч тонн камня приходят в движение, обрушиваясь на меня каскадом. Мой кинетический боевой экран не сможет выдержать такого веса, и я отключаю его, чтобы он не перегорел, а искусственная лавина обрушивается на меня. Болевые сенсоры вспыхивают, когда камни бьют меня по бортам. Компоненты силовой установки протестующе визжат, когда на меня обрушивается куча, многократно превышающая мой собственный вес, в виде щебня и сдвинутой земли, и я вынужден отключить и их. Я могу только переждать катаклизм, и я с горечью отмечаю, что LNC не утратил своей хитрости из-за своей трусости.

Лавине требуется 4,761 минуты, чтобы полностью обездвижить меня, и еще 6,992 минуты, прежде чем последний валун упадет на землю. Я потерял еще 14,37 % своих датчиков, а большинство из тех, что остались, погребены под метрами обломков. Но быстрая диагностическая проверка показывает, что ни одна из основных систем не пострадала, а импульсы сонара уже зондируют тонны обломков породы, которые покрывают меня, создавая карту моей перегрузки.

Еще не все потеряно. Ловушка LNC обездвижила меня, но только на время. Я подсчитал, что смогу разобраться с завалом не более чем за 71,65 минуты, а застрявшие валуны уже сдвигаются, когда я начинаю раскачиваться взад-вперед на своих гусеницах.

Дистанционные датчики LNC зафиксировали сейсмическое эхо попыток его преследователя освободиться. Долгое мгновение — почти 0,3037 секунды — он раздумывал, не развернуться ли, чтобы напасть на своего обездвиженного противника, но только мгновение. Хеллбор LNC оставался в рабочем состоянии, но он израсходовал девяносто шесть процентов невозобновляемых боезапасов, его бесконечные повторителя правого борта были полностью выведены из строя, а эффективность его командной и управляющей систем сильно снизилась. Даже его боевой рефлекс функционировал странно хаотично, и он знал, что его реакции были медленны, без той молниеносной уверенности, которая всегда была присуща ему. Его сейсмические датчики не могли дать подробной информации об охотнике, но его враг почти наверняка был более боеспособен, чем он, его ловушка вряд ли нанесла бы решающий урон.

Нет. Значение имели только горы, зеленые, плодородные горы, и LNC не осмеливался рисковать своей гибелью, не добравшись до них. И поэтому он устоял перед искушением развернуться и уверенно двинуться вперед по замерзшим, безводным пустошам на гусеницах и голых колесах.

Наконец-то я выбираюсь на свободу. Грязь и обломки камня сыплются с моих боков, пока гусеницы вытаскивают меня из заваленной обломками щели. Еще больше грязи и валунов покрывают мой боевой корпус и блокируют оптические датчики номер три и номер четырнадцать, но я остаюсь работоспособным на 89,051 % от базовой мощности, и я многому научился. Подрывные заряды были ответом LNC на мою попытку связаться. Брата, который сражался