Читать книгу - "Ван Ван из Чайны 4 - Павел Смолин"

насколько оживленно они собирали вещи и как рады были встретиться с батей, дядей и прадедом. Сегодня еще денёк в городе лицом поторгую, и вечером поедем домой, отдыхать. Удобно быть сестренками одной из главных китайских знаменитостей — даже если бы сами Дзинь и Донгмэи не были блогерами-миллионщицами, их бы все равно отпустили с занятий домой на пару дней: я же не вру, когда на весь мир заявляю о важности семьи. Вот, чисто чтобы я нормально отдохнул с родней, их и отпустили.

Катя сегодня осталась в квартире близняшек — общаться, девчонки в ней души не чают — а мне пришлось сразу после завтрака грузиться в микроавтобус (торжественная встреча закончилась, можно пересаживаться в привычный транспорт и перемещаться не настолько огромным кортежем) и ехать на стадион. Родня тоже осталась дома — им смотреть как я в теннис в расслабленном режиме играю неинтересно.

Работа топового спортсмена — это не только тренировки, игры на высочайшем уровне конкуренции и съемки в рекламе, но и так сказать «социальная нагрузка». Вчера я отработал часть ее, когда награждал юниоров, а сегодня поработаю на благо других еще немного: в Гуанъань привезли два десятка потенциально сильных теннисистов из молодых, и сегодня я буду выбирать из них наиболее толкового. Ну или никого не выберу в итоге, если достойных не будет.

По пути я предался рефлексии по поводу недвижимости. Были бы потешно найти самого вонючего бомжа в Китае и поселить его в элитную Пекинскую квартирку, прикрутив к этому делу 24/7 видеотрансляцию, но, боюсь, Партия такого не одобрит. Пекинская — ладно, ее трогать не буду, но если все остальное тоже будет пустовать, меня тупо задавит жаба. Даже коттедж местный, которому вроде бы применение нашлось, выглядит печально: дамы как смогли обжили гостиную, столовую с кухней и свои комнаты, но большая часть коттеджа представляет собой полупустые комнаты с обтянутой чехлами мебелью, по проходам между которой уныло ездит одиноко гудящий робот-пылесос.

Может я просто деформированный, но в моих глазах дом — это там, где жизнь. Там, где тепло, светло и вкусно пахнет. Там, где все время звучат голоса, и неважно, дружелюбные или не очень. Дом — это там, где весело, а такие вот избыточно огромные коттеджи мне не нравятся. Одиноко в нем и бабушке Жуй, а вот близняшки пока не осознали проблему и радуются свалившимся на голову городской жизни и неисчерпаемому личному пространству. Как бы беды не вышло — блеск в глазах сестренок видеть, конечно, приятно, но не случилось бы головокружения от успехов.

Ладно, они у меня умницы. А что касается домов… Надо будет поговорить с семьей, пусть кинут клич по «большим» кланам Ван и Джи, кому-то из них точно пригодится возможность пожить на свободных площадях. Не удивлен, что дорвавшаяся до денег и недвиги родня сама не догадалась, но я мог бы додуматься до этого и раньше.

Вызванная материальными оковами — мы, как известно, рабы своих вещей — хандра сменила вектор при виде полных надежды лиц собравшихся на «испытание» ребят. В основном — ровесники Яна. Какие-то победы за их плечами есть, иначе до сюда бы они не добрались, но сколько из них смогли сохранить веру в большое спортивное будущее? Почти уверен, что никто, но вот перед ними замаячил шанс круто изменить судьбу и получить возможность пройти путь теннисиста до самого конца. По крайней мере, они так думают, а мне, получается, придется эту надежду ломать своими руками, прямо в глаза говоря положившим все детство на спортивный алтарь ребятам, что лучше им перестать тратить силы туда, где им ничего не светит.

Такой груз на мои плечи лег впервые, и опыт Ивана здесь бесполезен: ему приходилось неоднократно отказывать бездарям, но они просто крыли его матом за зазнайство и шли к менее разборчивым тренерам. Сегодня в моих руках абсолютная власть над жизнью этих ребят — мое слово здесь и сейчас весит столько, что работники Ассоциации без малейших сомнений тупо выгонят из спорта всех, кто мне не понравится.

— Сегодня — важнейший день в нашей жизни, — начал я толкать приветственную речь. — Сегодня нам предстоит выяснить, достойны ли вы шанса представлять саму Поднебесную на важнейшем поле боя, коим является спорт высоких достижений. Я не стану врать и погружать вас в иллюзии — испытание будет сложным. Слабакам в спорте не место, но я очень надеюсь, что среди вас таких не найдется.

Я себе не враг — тащить на горбу криворукого необучаемого кретина из одной только жалости не стану — но нисколько не кривлю душой в выражении надежд: постарайтесь показать хоть что-то, ребята, и тогда я смогу сказать функционерам, что из вас получится хотя бы «крушила ITF-ов». Этого будет достаточно, чтобы вы сохранили карьеру и возможность однажды попытаться выйти на уровень повыше — хотя бы накопив очков рейтинга на турнирах низшего уровня.

Коллеги по сборной на Азиатских играх были неплохи. Ян, в своих изначальных кондициях, был лишь немногим хуже, а после тренировок со мной и участия в «Австралия Опен» стал намного лучше. Сегодня Ассоциация попыталась предоставить мне лучшее что у нее нашлось, но разница в умениях ребят заставляла меня подозревать недоброе: блат или взятки, позволившие прийти сюда и потратить мое время не самому достойному, а тому, кого таковым назначили уважаемые люди.

Сам себе «пробить» блат подросток может редко, поэтому незаслуженно сунутые сюда ребята в целом не виноваты, но во мне взыграли жажда справедливости и подкрепленное «дважды деревенским» детством неприязнь к мажорикам. Да, «пробить блат» сыночек богатых родителей сам не может, но отказаться мог вполне. Да, это очень, очень трудно, и сам бы я на их месте вряд ли бы справился, но это уж точно не моя проблема.

«Испытуемые» номер один и два с первых подач всё поняли, и к исходу второго гейма — по столько на каждого выделено регламентом — очевидно жалели о том, что не послали амбициозных «патронов» нафиг с их инициативами.

— Тебе нужно работать больше и лучше, — такой вердикт вынес я обоим.

Пока на «сцену» выходил третий испытуемый, стайкой нахохлившихся голубей сидящие на скамейке работники Ассоциации успели провести промеж себя работу, не отходя от корта турнув одного из своих — вжав голову в плечи, мужик уныло побрел к выходу. Вот и лоббист первых двух «мешков». Опасная это работа, взятки да блат обслуживать — на карьере этот деятель может смело ставить