Читать книгу - "Сага о Головастике. Уроки инопланетного мастерства - Александр Нерей"

ли услышала мои вопли и мигом спрятала все фотографии с Николаем, то ли я перепутал и вспомнил, как всё было устроено в родном Скефии. В общем, никакой фотографии я не нашёл, хотя был уверен, что не далее, как утром лицезрел её на положенном месте.

— Войди сам. Не нашёл я ничего с тобой. Может, глянешь на другие фотки и кого-нибудь вспомнишь? — предложил дядьке, но тот не согласился.

— Чужая хата. И ты не в себе. Может, придёт её хозяин и взашей нас с тобой попрёт. Нет, уж. Или обождём, или давай уже на гору твою мотнёмся, а после неё опять сюда, — засомневался Угодник.

— Чудак. Ой, чудак. Если мы на гору въедем, оттуда тебе обратной дороги не будет. Я тебя в космос запущу, как деда до этого. Точно. А вдруг, он сейчас с ЭВМ беседует? С них станется. С Семалии и Павла. Заслала деда… Всех дедов? Все деды на Чёрном Во́роне тебя дожидаются? Или номера миров малюют корявыми… А я тут торможу? Мчим! Немедленно! — затрясся я от нетерпения и внеочередной догадки о сюрпризе, приготовленном миром.

— Не-не-не. Так не пойдёт. До станицы довезу, так и быть, а в табор твой, ни за что. Харлей жалко. Только-только обкатал, понимаешь…

— Здесь его оставь. Сами на автобусе… Во! На троллейбусе. А там, на попутках или пешком.

— Давай лучше к твоей баб Дусе. Не доверяю я пустой хате. И тебе. Сам пойми, — заколебался Угодник.

— Айда, — согласился я и пошагал на улицу. — К другим соседям тоже можешь зайти. Но к баб Дусе лучше.

Я по-деловому постучался в калитку к ещё незнакомой бабушке, жившей в хате на углу, и, представившись дальней роднёй Павла, попросил приютить иноземного монстра в лице мотоцикла Давидовича. Николай только поддакивал и моргал, не участвуя ни в каких приветствиях и расспросах.

— Баб Дусь, мы вечерком зайдём за ним, а то деда дома нет, а технику такую одну не оставишь. Договорились? Он нам присоветовал, ежели что, к вам обращаться. Квартирантки же ваши не укатят его? Вот и спасибочко, — тарахтел я без остановки, напрочь позабыв, что выглядел младшим братом Яшки-цыгана из «Неуловимых Мстителей», а Угодник подобием старшего брата Даньки.

— Где же я вас видела, касатики?.. Так оставьте, оставьте свою машинку. В уголок, к заборчику её. Значит, Павла родственники? Вдовствует старичок. Жалко, жалко. А что же вы так редко к нему приезжаете? Всё по фильмам снимаетесь? До Армавира черёд дошёл, значит? — вежливо согласилась соседка, и через пять минут мы уже шагали на остановку, невиданного мною, троллейбуса.

— Только, я на них не ездил, если что. Какой номер в город ходит?.. Да не переживай. Рубли у меня имеются. Куда хочешь заедем. Билеты же по пятаку? — волновался я и болтал, не переставая.

Потом продолжил молоть языком уже в новеньком просторном троллейбусе с длинными рожками, общаясь с попутчиками-пассажирами:

— Через Сенной переедем на нём? Вот и славно. А до дома пионеров?.. Нет? Нам в сторону военкомата. Оттуда пешком. Что, и в станицу автобус есть? А номер?.. А билет?

Не знаю, почему, но только мы с Николаем как-то неестественно быстро оказались в центре Старой станицы на конечной автобусной остановке. Как в ускоренном кино. Кадр, второй, третий, и мы у перепутья.

— Ну и куда дальше? — покосился с подозрением дядька.

— В табор, куда же ещё. К главному цыганскому барону. По тропке вверх пойдём. А сперва я в магазине лимонадом разживусь. Жажда замучает, пока до стартовой площадки поднимемся.

Мы посетили скромный станичный магазин и купили пару бутылок ситро, после чего, прихлёбывая прохладный лимонад, пошагали в дальний поход к бабкиной пещере. Дядька ступал бодро, но неустанно озирался, ожидая моих смуглых родственников, затаившихся в засаде, готовых с криками и улюлюканьем вот-вот выскочить нам навстречу.

— Табора я не вижу. Надурил? Или пошутил? Куда карабкаемся? — приступил он к расспросам, успокоившись окончательно.

— Только вперёд. В сказку. Сейчас узнаем у тётеньки ЭВМ, как твою амнезию вылечить, — уклонился я от подробностей, собираясь провести полноценный инструктаж уже у пещеры с последующим вручением пропуска-допуска.

«Тридцать шесть минус восемнадцать. Осталось восемнадцать. Отдам один — семнадцать на остатке. Сойдёт», — сверил я бухгалтерию и на скорую руку обдумал план обучения.

— Сейчас найдём ракушечную пещеру, потом ты её хорошенько проверишь, и всё ощупаешь. После говорить будем. Что, как, куда, зачем, почему, и так далее. Как только согласишься лететь, впаяю тебе допуск к секретам, а потом отправимся к солнцу. Ну, или к антихристу, как Павел высказывался, когда я его в первый раз украл из этого мира и в подземелье засунул.

— Чудно глаголешь, ой, чудно. Сам-то себя слышишь? Кто в такие небылицы поверит? — поддержал беседу Угодник, допивая остатки лимонада.

— А кто Христу верил? Верующие верили, а остальные потом локти кусали.

— И то верно. Но на его роль ты не дотягиваешь. Мелковат, — почти согласился дядька.

— То сын Божий, а я твой племянник. Сравнил тоже. Пришли. Ступай в пещеру. Ищи цыган-пройдох или иной подвох. Я тут обожду, — скомандовал я, остановившись у входа в красную норку.

Угодник осторожно заглянул в «преисподнюю», а потом, уже смелее, вступил внутрь для осмотра отсутствовавших достопримечательностей.

— Пустая. Пещерка, как пещерка. Ничего примечательного. И ракушка больно крупная и цветная. На кой её выкопали? Подземный ход, что ли, строили, а потом передумали?

— Точно. Подземный ход и есть, — поддакнул я и приступил к ликбезу. — Построили её в приснопамятные времена, когда разумная жизнь только-только зародилась.

…А теперь, дяденька, садись на травку и послушай сказку. Не о тебе. Ты сейчас, вроде, спящей красавицы, а я пришёл тебя разбудить от морока. Извини, но целоваться не будем. Начинаю.

Жила была звездочка по имени Солнце. Родилось у неё пятеро планет дочек и четверо сыновей. Общим числом девять. Но я сейчас не о Марсах и Венерах, а о земле. О девяти близнецах-землях. Назвала она их по именам, как и полагается. Вырастила, выучила. Обзавелись они природой, людьми. А мамка так и присматривала за ними, так и подсказывала. И сейчас она на них смотрит и не моргает. Сам же видишь её на небе.

А людишки… И девчонки, и мальчишки, все одинаковые. На всех планетах почти, как зеркальные отражения…

— К чему небылицы твои?