Читать книгу - "Ворота богини Иштар - Александр Васильевич Чернобровкин"

Это была не целина, но какое один год, а какое два и даже три были под паром, затвердели. За день он успевал вспахать примерно полгектара. Такими темпами не успеем до начала посевной. Поняв это, я перекинул часть работников на вскапывание полей лопатами. Представляю, как проклинали меня.

Засеяли поля храмовыми сохами с трубкой для вкидывания зерен. После чего большая часть была отправлена в распоряжение храма. Потребовались они снова через полторы недели, когда появились ростки. Между рядами проложили канавки, чтобы текла вода, которую поднимали с помощью далу. В этом плане храмовые поля были в лучшем положении. Они располагались на берегу канала и имели по два-три устройства для подъема воды на каждом поле. Бригада из пяти рабов переходила с одного на другое, поливая их, прочищая канавки, пока всходы не окрепли.

До сбора урожая саранча не добралась до нас. На своих полях я взял в среднем девятнадцать центнеров пшеницы с гектара и семнадцать ячменя. Для этих мест неслыханная удача. Всю пшеницу засыпал в яму на семена и питание, а ячменя столько, сколько влезло. Остальной продал в четыре раза дороже, чем в прошлом году, окупив половину расходов на покупку поля у храма. В отличие от аборигенов, для меня полеводство оказалось очень выгодным бизнесом.

Оба мои поля сразу запахали и засеяли люцерной. Она тоже из семейства бобовых, но корни еще длиннее, до десяти метров. Очень полезная культура для почвы и на корм скоту хороша, как зеленая, так и сеном. Наибольшие урожаи дает через два-три года, но я остановил выбор на ней потому, что не так жалко будет, если сожрет саранча. Люцерна опять отрастет. В этих краях можно делать по четыре укоса за сезон, а если оставлять на следующий год, то и пять. Так что один из них можно подарить насекомым.

Впрочем, саранчи в этом году я так и не дождался. Она предпочла двигаться вдоль берегов Тигра. То ли молодого тростника там много, то ли огородные культуры вкуснее.

Я сделал два укоса люцерны, запасся сеном на год для трех лошадей. Заодно собрал один урожай репы и засеял еще раз. К тому времени начала подходить чечевица. Если взяться за верхушку стебля и тряхнуть легонько, бобы начинают тарахтеть в стручках, ставших коричневыми. Рабы вручную собирали нижние, созревшие, шелушили прямо на поле и доставляли в мешках в храм, где их досушивали, удаляли случайно попавшую мякину. По пути воровали малость, чтобы ночью приготовить и съесть. Кормят их хуже, чем колхозников, поэтому я делал вид, что не замечаю. Закончив на одном поле, переходили на другое. Когда добивали последнее, на первом уже были коричневые стручки. Урожай выдался на славу. В конце концов, собрали в среднем по четырнадцать центнеров с гектара. Плюс скосили длинные сухие стебли с недозревшими стручками. Животные обожают такое сено. Я набил им еще пару помещений на втором этаже. Буду давать лошадям и свиньям, пару которых мы откармливали каждый год. Остальное продал, причем храму богини Иштар.

Им же пошел и следующий укос люцерны. Четвертый на большом поле я запахал перед цветением, чтобы стал азотным удобрением, а на маленьком подумал-подумал и скосил, оставив люцерну на следующие годы. Хорошее сено для лошадей мне самому потребуется, а излишки буду продавать. Цены на него невысокие, но укосов несколько. В итоге в обычный год получается даже выгоднее, чем зерновые или репа. Последнюю тоже собрал, оставил часть себе для людей и животных, а остальное продал.

Расчет жрецы превратили в торжественное мероприятие. Они были очень довольны. Даже половина урожая — это было намного больше, чем получали раньше со своих полей. К тому же, из полагавшейся мне половины я отдал десятину храму богини Иштар. В этом плане каждый выбирал сам, какому отдать ее. Осталось двести шестьдесят два с половиной ослиных вьюка (две целые и две десятые тонны). Сто тридцать вывезли на арбах на площадь перед храмом, показали зевакам, после чего доставили ко мне домой, занесли на второй этаж, где пересыпали в большие глиняные кувшины. В этой таре их казалось меньше.

В начале месяца арахсамна (октябрь-ноябрь) храмовые поля были удобрены навозом, перепаханы моим плугом и засеяны пшеницей, у которой выход зерна выше, чем у ячменя, если в холодное время года будет достаточно дождей или снега. На своем большом поле я посадил ячмень, чтобы иметь и то, и другое зерно. На винограднике сделал обрезку, штамбовое формование куста. В этом году уже собрал небольшое количество ягод с лоз, выросших из отводков. Сорт напомнил мне сладкий белый мускат. Часть повесили на зиму в помещении на втором этаже, а остальное съели сразу. Если в следующем году вырастет больше, сделаю сладкое десертное вино. То, что сюда привозят, та еще гадость. Лучше уж финиковую сикеру цедить. В междурядьях ничего не посадил, как и в саду, где тоже сделали обрезку с формованием крон, побелили известью и подновили мульчирование галькой. Ее слоем в несколько сантиметров выкладывают под кронами деревьев в круге диаметром около метра, ограничив канавкой с отвесными стенками глубиной в штык лопаты. В жаркие ночи на холодной гальке оседает роса и подпитывает дерево. В этом году собрали небольшой урожай оливок и выдавили из него собственное масло. Оно к концу теплого сезона подорожало в двенадцать раз по сравнению с прошлым годом. Еще немного, и сад и виноградник начнут приносить хорошую прибыль.

33

Храм богини Иштар большую часть своей доли чечевицы, включая купленную у меня, потратил в холодное время года на кормежку голодающих. Утром чечевицу варили в котлах, выносили на площадь перед храмом и раздавали всем, кто подойдет. Народ собирался заранее и в больших количествах, поэтому в первую очередь кормили детей. Как мне рассказывали, для кого-то это была единственная возможность поесть.

Так поступали и остальные храмы в меру своих запасов. Они тут еще со времен шумеров вроде конденсаторов: накапливают продукты с большим сроком хранения в благоприятные годы и раздают в плохие. Типа боги помогают. Можно относиться к такому определению по-разному, но факт, что, благодаря храмам, выжили тысячи вавилонян. К месяцу нисану зерно подорожало в тридцать раз: за один шиклу можно было купить всего шесть кю (четыре целых и восемь десятых литра) ячменя. Остальные продукты тоже не отставали. С улиц исчезли бездомные кошки. Крысы стали большой редкостью. Были случаи людоедства. Количество краж, грабежей, разбоев, убийств выросло примерно в такой же пропорции, как цены.

Несмотря на то, что гражданин Вавилонии