Читать книгу - "Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан"

Сестры и Восседающие спорили, кто виноват, и Ранд с Аша’манами были во главе списка. Но кроме этого, одно имя упоминалось снова и снова. Элайда до Аврини а’Ройхан. Они обсуждали и Ранда тоже. То как его найти до начала Тармон Гай’дон. Они знали, что война приближается, несмотря на бездействие в утешении послушниц и Принятых, и им отчаянно хотелось наложить на него руки.

Иногда она рисковала напомнить о том, что Шимерин против традиции была лишена шали, и о том, что эдикт Элайды на счет Ранда был лучшим в мире способом заставить его спрятаться поглубже. Она сочувствовала Сестрам, схваченным Аша’манами и плененным у Колодцев Дюмай, упоминая между прочим имя Элайды, и сожалела о грязи, которую видела, проезжая по улицам Тар Валона. Тут уже не было потребности упоминать имя Элайды. Они и так знали, кто несет ответственность за Тар Валон. Время от Времени эта тактика срабатывала в обратную сторону, увеличивая ее посещения кабинета Сильвианы и роботу по хозяйству, но помимо этого, довольно часто ничего не происходило. Она осторожно примечала тех Сестер, которые приказывали ей замолчать, или не говорили ничего. Некоторые даже кивали, соглашаясь, прежде чем спохватывались.

А некоторые работы по хозяйству приводили к интересным встречам.

Утром второго дня она бамбуковыми граблями вылавливала мусор из водоемов Водного Садика. Ночью был ливень с ужасным ветром, листва с деревьев и трава оказались в воде среди ярко-зеленых лилий и бутонов водяных ирисов. Тут же оказался мертвый воробей, которого она тихо похоронила в одной из клумб. Двое Красных стояли рядом с одним из изогнутых прудов, склонившись над перилами наблюдали за ней и снующими в потоке рыбками золотого, красного и белого цвета. С одного из кожелистов сорвалась стая в полдюжины ворон и улетела на север. Вороны! Подразумевалось, что территория Башни защищена от ворон и воронов. Но Красные на это даже не обратили внимания.

Она присела на корточки возле одного из водоемов, смывая грязь после похорон бедной птички, когда появилась Алвиарин, закутанная в белую шаль с бахромой, словно утро было ветреное, а не солнечное и теплое. Это был уже третий раз, когда она встретила Алвиарин, и всякий раз она была одна, не в компании других Белых. Но в коридоре она видела группу Белых Сестер. Не в этом ли разгадка? Если так, то она даже представить себе не могла, почему бы Алвиарин избегать Сестер собственной Айя. Вне всякого сомнения, гниль не могла проникнуть так глубоко.

Глядя на Красных, Алвиарин по гравийной дорожке, ведущей меж водоемов, приблизилась к Эгвейн. – «Ты серьезно попала», – сказала она, подойдя ближе. – «Должно быть, ты переживаешь».

Эгвейн выпрямилась, вытерла руки о юбку, и снова взялась за грабли. – «И я не одна такая». Утром у нее была еще одна встреча с Сильвианой, и выходя из кабинета женщины она снова столкнулась с поджидавшей своей очереди Алвиарин. Для Белой это был ежедневный ритуал, о чем шушукались все послушницы, задаваясь вопросом о причинах. – «Моя мать часто говорила, не плачь над горшком, который уже не склеишь. Мне кажется, что в данных обстоятельствах, это хороший совет».

Алвиарин пошла красными пятнами. – «Но ты кажется все-таки плачешь. И судя по слухам почти постоянно. Конечно, ты могла бы этого избежать, если хочешь».

Эгвейн выловила дубовый лист и стряхнула его в ведро у ног к остальному мусору. – «Ваша верность Элайде не очень крепка, верно?»

«Почему ты спрашиваешь?» – подозрительно поинтересовалась Алвиарин. Глядя на Красных, которые теперь больше внимания уделяли рыбкам, чем наблюдению за Эгвейн, она подошла еще ближе, понижая голос.

Эгвейн выловила длинный пучок водорослей, который похоже принесло течением с реки. Должна ли она упомянуть то письмо, которое женщина написала Ранду, фактически обещая бросить Башню к его ногам? Нет, эта часть информации могла оказаться слишком ценной, но она такого сорта, чем можно воспользоваться только однажды. – «Она лишила вас палантина Хранительницы Летописей и назначила наказание. Подобное вряд ли вызовет горячую любовь».

Лицо Алвиарин оставалось невозмутимым, но ее плечи ясно опустились. Айз Седай редко проявли наружу столько эмоций. Должно быть она чувствует чудовищное напряжение, раз настолько потеряла самоконтроль. Она снова бросила взгляд в сторону Красных: «Подумай лучше о себе», – сказала она почти шепотом. – «Если хочешь спастись, ну, в общем, тогда возможно что-нибудь придумать».

«Я вполне довольна своим положением». – спокойно ответила Эгвейн.

Брови Алвиарин взлетели в недоумении вверх, но, еще раз взглянув на Красных – обе теперь смотрели в их сторону, а не на рыбу – она быстро заскользила прочь. Очень быстро. Фактически убежала.

Она появлялась каждые два-три дня, когда Эгвейн находилась на хозяйственных работах, и не смотря на то, что открыто не предлагала сбежать, все равно постоянно упоминала это слово. И даже начала проявлять растерянность, когда Эгвейн отказалась клевать на ее приманку. А в том, что это – приманка, Эгвейн не сомневалась. Эгвейн ей не доверяла. Возможно, именно из-за того письма, призванное завлечь Ранда в Башню, в сети Элайды, или, возможно, таким образом она пыталась заставить Эгвейн сделать первый шаг, заставить умолять о спасении. Возможно, тогда Алвиарин станет диктовать условия ее освобождения. В любом случае, у нее не было никакого желания сбегать, пока у нее не останется иного выбора, поэтому ее ответ всегда был один и тот же.

«Я вполне довольна своим положением».

Слыша этот ответ, Алвиарин уже отчетливо начинала скрипеть зубами.

На четвертый день своего пребывания в Башне она, стоя на коленях, отскребала бело-голубые плитки пола, когда перед ней появились сапоги трех мужчин в сопровождении Сестры в искусно расшитом красным узором сером платье из шелка. Сапоги замерли в нескольких шагах от нее.

«Должно быть это она», – произнес мужской голос с иллианским акцентом. – «Да, именно на нее мне указали. Я хочу с ней поговорить».

«Это – всего лишь обычная послушница, Маттин Стефанеос», – заявила ему Сестра. – «Вы желали прогуляться по саду». Эгвейн макнула щетку в таз с мыльной водой и приступила к следующей плитке.

«Проклятье, Кариандре, может я и в Белой Башне, но я все еще законный король Иллиана, и если я желаю говорить с ней, с вами ли в качестве моей сиделки, всегда правильной и приличествующей моему положению, или без вас, но я буду. Мне сказали, что она росла в одной деревне с ал’Тором». – Одна пара начищенных до блеска сапог приблизилась к Эгвейн.

Только после