Читать книгу - "За гранью - Василий Седой"

Учись переходить на более тонкие слои бытия, и там сам поймёшь, как это делать. Только будь осторожен, там не так безопасно, как кажется на первый взгляд.

— Второй вопрос: насколько опасна болезнь и сколько у меня есть времени?

— Злокачественная опухоль, если ничего не делать, могу дать не больше года.

— Этот не раз уже упомянутый ключ: можешь об этом рассказать подробнее, чего от него ждать?

— Это сложный вопрос, ответить на который коротко не получится, да я и не все об этом знаю. Если коротко, то ключи, связав между собой две вселенные, в девяностах процентах случаев погибают в обоих мирах, и на месте их гибели возникают порталы, которыми при стечении определенных условий смогут пользоваться живущие в этих вселенных разумные. Почему ключи гибнут, я точно не знаю, но вроде, чтобы они выжили, вселенных, в которых оперирует ключ, всегда должно быть нечётное количество. Говоря другими словами, прежде чем возвращаться в мир, куда ты так стремишься, тебе стоит побывать ещё в одной вселенной. Извини, но я точно не знаю, так ли это, просто слышала что-то подобное очень давно, ещё в начале обучения…

Афродита явно хотела ещё что-то добавить, но не смогла. Она внезапно напряглась, кивнула чему-то и произнесла каким-то ровным, равнодушным голосом:

— На этом все, прощай. И удачи тебе.

После чего мгновенно исчезла.

Я же только и успел подумать: «что-то слишком много всего для меня одного». И тут меня тоже без моего желания потянуло обратно в тело. Теперь у меня не только крошечный радиус действия, время пребывания в бестелесном состоянии тоже оказалось совсем уж мизерным.

Сразу навалилась головная боль, и я вместо того, чтобы обдумать сказанное Афродитой, начал активно перекачать в голову энергию. Одновременно не поленился раздеться, всё-таки мало приятного лежать во влажной от пота одежде. Увлекся я в итоге спасением от головной боли. Сосредоточился так, что сам не понял, как уснул, и проспал до самого утра.

Разбудил меня крик дневального незабвенным:

— Рота, подъем!

Я на автомате подорвался и начал одеваться, удивившись, что проснулся только утром. Всё-таки наверняка вечером, когда рота вернулась в распоряжение, шум был немалый, и странно, что он меня не разбудил. Видать, вчера мне прилетело даже больше, чем я думал.

Сейчас, кстати, голова тоже побаливала. Не так, как вчера, но отголоски этой боли были уже какие-то ноющие.

Я по привычке качнул в голову энергию и направился вместе со всеми на улицу строиться для зарядки.

На выходе меня сразу выцепил старшина, который стоял чуть в стороне в компании троих командиров в непонятных званиях.

Эти трое так же, как и старшина, были одеты только в брюки и сапоги, по которым я и определил их принадлежность к командномуу составу.

Старшина буркнул что-то вроде «с нами будешь заниматься» и легкой трусцой направился в сторону спортплощадки.

Я уж грешным делом подумал, что обойдётся без бега, но нет, пробежали мы мимо площадки и, чуть увеличив темп, понеслись дальше.

В общей сложности бегали минут сорок, и мне пришлось направлять энергию ещё и в ноги и лёгкие, иначе я не смог бы выдержать и такой относительно щадящей нагрузки, а так с горем пополам справился. В процессе мы, нарезав приличный круг, вернулись к спортплощадке, где старшина, кивнув на турники, произнес:

— Иди, потягай железо, повиси на турнике, тебе надо привести себя в порядок, а то не пограничник, а какое-то недоразумение.

Я на это только плечами пожал и отправился подтягиваться, глупо спорить об очевидном, я и правда выгляжу так, будто меня голодом морили.

Подтягиваясь, а вернее всеми силами пытаясь это делать, я вместе с тем наблюдал за старшиной и его компанией. Они, разбившись на пары, начали имитировать рукопашный бой с элементами борьбы. Спарринговали не всерьёз, но и не совсем понарошку, нанося друг другу время от времени вполне приличные удары.

Глядя на все это, я задавался вопросом: а что, собственно, произошло вчера во время схватки со старшиной?

Вот совсем не казались мне эти четверо такими уж непобедимыми бойцами, и я вполне мог бы схлестнуться на равных с любым из них, но вчера меня старшина выключил, будто я дите малое.

Кстати сказать, я, наблюдая за схватками, так и не смог понять, что у старшины за школа боя такая, мягко сказать, необычная и не похожая на манеру его товарищей. Удары руками он наносил вполне себе боксерские, ногами больше не бил, а обходился подсечками, а вот в борьбе вёл себя как паук, окутывающий жертву всеми конечностями. Никаких болевых или удушающих приёмов в его исполнении я не увидел, и тем не менее противники, попав ему в руки, почему-то торопились сдаться. Странно и непонятно все это выглядело, но мне пока было не до выяснения тонкостей их стилей единоборств. Головная боль снова начала усиливаться, поэтому поневоле пришлось отвлечься от наблюдения и начать более активно перегонять энергию.

Похоже, старшина тоже не упускал меня из виду, потому что сразу определил, что со мной что-то не так. Как только мне поплохело, он тут же велел мне отправляться в казарму, приводить себя в порядок и, не дожидаясь личного состава роты, к которой меня приписали, следовать на завтрак, а потом идти к дежурному по штабу и там ждать дальнейших указаний.

Уже покидая расположение роты, на улице я встретился с возвращающимися с зарядки как бы сослуживцами, которые демонстративно не обращали на меня внимания, что меня, говоря по правде, только порадовало. Почему-то не хотелось мне сейчас объясняться с кем бы то ни было по какому бы то ни было поводу.

В столовой чуть не нарвался на конфликт из-за женщины, стоящей на раздаче, которую все называли тётя Валя. Она, увидев меня, неожиданно звонким мелодичным голосом громко произнесла:

— Ох ты ж боже мой, худенький-то какой!

С этими словами она накидала в мою тарелку гречневой каши раза в два больше, чем другим бойцам, и с горкой сдобрила это мясом из подливы, отделив его каким-то непонятным образом от самой подливы.

Наблюдавшие за этим цирком погранцы отреагировали по-разному. В основном они просто заулыбались, но некоторым происходящее не особо понравилось. Один сержант произнес:

— Не в коня корм, тётя Валя. Не того вы пожалеть решили, не стоит он того.

Произнес он это намеренно громко, чтобы услышало его как можно больше людей. Я с улыбкой не менее громко прокомментировал:

— Действительно, тётя Валя, я обойдусь и обычной