Читать книгу - "Ош. Жатва. Том 1 - Артём Александрович Мичурин"

— Твою же мать, пацан... А что с душой? Ведь поглощение прошло? Теперь в его собственной душе есть память этого... Рамона?

— Не уверен. Процесс не был завершён.

— Час от часу не легче. Интересно, что там за награда была. А, в пизду...

— Вас сейчас только награда волнует?

— Не только, посрать ещё не ко времени приспичило. Ладно, надо вытащить его на двор, не пропадать же мясу.

— Серьёзно? Ни капли сочувствия, да? Разве он был такой уж плохой?

— Нет, не плохой. Только ссался да глухой. Бери за ноги.

— Вы ужасны. О!!!

— Чего?

— Он пошевелился! Ногой дёрнул!

— Это посмертные конвульсии.

— Нет! Пульс появился! Положите его. Да, я слышу пульс!

— Хе, везучий ублюдок.

Живоглот, обсосанный и облёванный, сидел на полу, привалившись спиной к стене и мелко дрожал.

— Выпей, — протянул я ему наполненный до краёв стакан.

— Благодарю, — принял он лекарство и, стуча зубами о край, сделал три больших глотка. — А-а-ащ. Ещё.

— Не вопрос. Только постарайся тормознуть, пока язык ворочается. Ты помнишь?

— Помню, — кивнул он и утёр пьяную слезу.

— Как трогательно. Приведёшь меня к ней?

— Хоть с закрытыми глазами. Тотес Васса — торфяные болота к западу отсюда.

— М-м... А Рамон, похоже, частенько навещал эту барышню.

— Больная скотина. Даже не представляешь, что они там вытворяли.

— Ты недооцениваешь живость моей фантазии. Расскажи о ней. Хочу знать, как убить ведьму.

И Тьерри рассказал. Он был рад слушателям. Он говорил так, будто изо всех сил желал отдать имеющиеся воспоминания, избавиться от них, вытряхнуть из своей головы.

— Она не человек. Не знаю кто, я таких раньше не видал. Большая, выше меня, даже сгорбившись. В шерсти вся, ноги с высокой пяткой, как у зверя. Руки до пола, сухие, как ветки, но сильные. Очень сильные. У неё когти. Она рвёт ими... Ей нужны жертвы. Она черпает силу из смерти. Суп...

— Ты сказал суп?

— Да. Она варит его из живых людей. Не только из людей. Всё живое и разумное идёт в её похлёбку. Та нужна ей для восполнения сил. Варево, напитанное ужасом и болью. Эти крики... Вопли... Лица, руки, ноги в чане... Плоть, разбухшая, слезающая с костей... Она не ведает жалости. Для неё все мы — пища.

— Но не Рамон?

— Нет. Рамон был одним из её любимчиков. Он приводил ей еду. В основном безнадзорных детей и одиноких бедолаг, которых не станут искать. Он совокуплялся с ней...

Тьерри зажал ладонью рот и спазматически содрогнулся.

— Да будет тебе, баба есть баба.

— Ты забыл. Рамона не интересовали живые. Эта мразь обитает между мирами. Она не жива и не мертва. Она — телесная оболочка, лишённая крови. Пустая и жухлая. Прах, движимый голодом.

— Ни капли крови?

— Единственная жидкость в её теле та, что она вольёт в себя из чана.

— То есть съест?

— Нет. Она не ест в привычном нам смысле. Ты не слушаешь!

— Ладно, не горячись. Я весь внимание.

— Ведьма буквально наполняет себя супом. Ясно? Её чан вечно кипит, вечно просит болотной воды. Мясо, потроха, хрящи, кости — всё вываривается много дней, до состояния жидкого месива. Им-то ведьма и заливает свои пустоты, напитывается, как сухая земля водой. Это залечивает любые её раны, очень-очень быстро. Ей и души не нужны.

— Но собственная душа у неё есть?

— Да... Или что-то похожее. Что-то должно быть, ведь она разумна.

— Почему Рамон её предал?

— Захотел выслужиться. К тому же она стала его пугать. Слишком сильно пугать.

— Ты сказал, что «Рамон был одним из». Есть и другие, кто приводит ведьме мясо для супа?

— Да, минимум двое. Приводят мясо, забирают очищенные души. Просто и выгодно.

— Как часто?

— Не знаю, ни разу не пересекался. Знаю только со слов ведьмы.

— Имя у ведьмы есть?

— Яалла — так она себя называет.

— Ну хоть не Марго.

— Что?

— Да так, романтические воспоминания юности. И как убить эту вашу Яаллу? На сытый желудок, как я понял, меч её не берёт, не говоря уж о болтах и стрелах. Травануть, судя по меню, тоже вряд ли удастся. А что насчёт огня?

— Огня... — задумался ненадолго Тьерри и кивнул: — Может сработать. Да, определённо может. Нужно только держать её подальше от чана.

— Что ж, решено — сожжём ведьму. Как далеко её логово?

— Если сейчас пойдём, к полуночи доберёмся.

— Ночью?! — не своим голосом пропищал Волдо. — На болота?!

— Идеально, согласен, — встал я и приладил ножны с мечом на пояс. — Пацан, коня мне! Сегодня Аттерлянд станет чище, а мы — богаче.

— Смилуйся надо мной, пресвятая Амиранта...

Путь до болот занял больше времени, чем представлялось Живоглоту. Когда мы остановились на опушке граничащего с торфяниками леса, ночная тьма уже вступила в права. Лишь свет факелов помогал двум слепошарам не наебнуться.

— Стреножь лошадей и жди здесь, — приказал я Волдо, проверяя, всё ли необходимое при мне.

— Один? — вышептал тот.

— Нет, с лошадьми.

— Оставьте мне хотя бы Красавчика.

— Он нужен на деле. Не ссы, скоро вернёмся.

— А если тут кто объявится? Я не боец. Что мне тогда делать?

— Очаруй. Ты у меня такой милаха, — потрепал я Волдо по щеке. — И даже не думай свалить. Понял? Не слышу.

— Да, понял.

— Вот и отлично. Готов? — обратился я к Живоглоту.

— Идём, — кивнул тот и сделал большой глоток из фляги.

Болота Тотес Васса — туманные поля зловонной топи, поросшие редкими чахлыми деревцами, как обожжённый скальп пучками спутанных ссохшихся от гноя волос. Они тянулись к горизонту и терялись во тьме, становящейся там непроницаемой даже для моих глаз. Зыбкая земля шаталась под ногами и хлюпала. Делать каждый следующий шаг становилось ссыкотнее предыдущего, но Тьерри двигался вперёд на удивление уверенно, будто знал эти болота вдоль и поперёк. Мне же оставалось лишь ступать по его следам и служить примером замыкающему нашу процессию Красавчику.

Очертания хижины появились из тумана до того неожиданно, будто это она двигалась нам навстречу, а не мы к ней. Впрочем, хижиной это сооружение можно было назвать весьма