Читать книгу - "Гений: дорогу бомбили? - Анатолий Евгеньевич Матвиенко"

Зализала по самое не балуй. Прямо при свидетелях и на совещании осыпает комплиментами, предлагая новый виток близости. А как призывно хлопает ресницами! Большинство мужиков непременно купилось бы, руководствуясь единственным побуждающим соображением: «я бы вдул». А я не такой. Посмотрим, чья возьмёт.

Остаток времени совещания мы ваяли заявку в Минвнешторг СССР, поскольку министерство Варначёва права на внешнеторговую деятельность не получило. По старой памяти я хотел обратиться к японским коллегам на белорусскую «Тойоту Моторс», уж они точно нашли бы подрядчика со своей техникой для работы в Подмосковье с наилучшими условиями, приняв в оплату деревянные рубли и даже немного наварившись на сделке. Но передумал. И так экстравагантность моих решений и подходов приносит сюрпризы, порой неприятные. Тогда обращение к японцам объяснялось дебильной политикой «Автоэкспорта», в ситуации со строительной техникой орлы из Минвнешторга ничего не успели напортачить, чтоб можно было им предъявить. А валюту Варначёв пусть сам выколачивает через союзный Совмин, это его задница прикрывается потёмкинской деревней архитектора Сергея Брунова.

Когда выкатились из кабинета Струкова и из приёмной, Леночка отпочковалась от своего директора и сделала несколько шагов по коридору — в сторону туалетов и курилки. Обернулась, нашла меня глазами.

Дежавю… А ведь десяток лет прошёл. Ровно так же красотка увлекала меня за собой по министерскому коридору, тогда — Министерства торговли, для разговора, явно намекая, что всё ещё может быть… Только Оксана была поярче Леночки, более роскошная, что ли. Эта тоже симпатяга, фигурка тянет на десять по десятибалльной шкале, особенно для любителей худобы, но проще.

В общем, старею. Меня пытаются охмурить менее фешенебельные бабы, и если бы не стойкая верность Валентине, я бы расстроился от понижения своих мужских котировок. А так всего лишь иронизирую.

Нынешняя искусительница не пыталась строить вводную часть, мы даже не укрылись за углом коридора, рванув с низкого старта:

— Серёжа! Я так перепугалась, когда тебя схватили в Волгограде. Меня тоже допрашивали, твердила: ты — кристально чист. Не может быть, чтоб польстился на взятку. Про пистолет говорила, он же у тебя законный…

— Спасибо на добром слове, — я попытался нацепить улыбку ласкового удава. — Только следователи и ГБшники убеждали меня в полностью противоположном, что именно ты меня охарактеризовала продажным ментам как неподкупного, потому необходима нейтрализация. Если бы не вышел с деньгами, замочили бы.

— Враньё! Мне тоже лгали. Потом обвиняли, что я преследую какие-то цели, в лоб спрашивали: на кого работаешь. На е…ный НИИ дорстроя! — она впервые матюгнулась в моём присутствии. — Поверь, нашли бы хоть какое-то подтверждение своим домыслам, сидела бы в соседней камере с Лосевым, независимо от вины.

Леночка аж раскраснелась. Наверно, настолько себя убедила, что сама верила своим словам. Уверен, лай-детектор не обнаружил бы вранья.

— То есть ни с кем не делилась соображениями обо мне?

— Только нового допроса мне не хватало… Ладно, ты имеешь право знать. Калиновичу сказала. Он готовил отчёт, не скрывая найденных безобразий, но облекая в несколько обтекаемую форму. Предупредила, что ты не подпишешь акт, если там не будет прописана вся конкретика. Он взбрыкнул… Но вряд ли побежал плакаться в областной УБХСС. Не тот кадр, там ещё сталинская закалка. Где-то у нас была другая утечка информации. А может, всё просто, грымза в ДРСУ поняла, что ты их не только раскусил, но и не остановишься, вот и нажала тревожную кнопку. Как у кассира в сберкассе.

Ниагарским водопадом — вопиющая откровенность, открытость, «я вся твоя». Хоть к ране прикладывай.

— Наконец, самое страшное обвинение в твой адрес. Мне его следак в Прокуратуре СССР озвучил, — я выдержал короткую паузу и спросил в духе Михаила Задорнова, выкатившего на старт убойную шутку: — Готова?

— Я — американская шпионка?

— Хуже. Лесбиянка. И ко мне подкатывала, влекомая не благородным инстинктом спаривания и размножения, а исключительно лишь из зловредных целей — охмурить, соблазнить, уложить в койку, а потом шантажировать раскрытием интимных подробностей моей супруге. Фу, как стыдно!

Тут она прыснула.

— А ты с мальчиком спал?

— Нет! Ни за что. Я — настоящий коммунист. Не пробовал, но осуждаю.

— Скажу по секрету, девочки гораздо чаще пробуют, чем принято считать. Обычно на фоне разочарования в мужике-любовнике, не способном понять и удовлетворить подругу. Женщина гораздо лучше знает, что хочет другая женщина — каких слов и каких прикосновений.

То есть призналась в нетрадиционной ориентации. Тем самым баллов не заработала.

— Так зачем вы вообще совокупляетесь с мужчинами? От незнания, что с себе подобными — лучше, пока не испытала сама?

Леночка вздохнула.

— Секс с другой женщиной, к сожалению, всего лишь суррогат секса с мужчиной. Мы хотим, чтоб нами владел крепкий самец, любил, ласкал, проникал, защищал. Всё вот это, — она словно в рассеянности провела двумя пальчиками по лацкану моего пиджака, находясь до неприличия близко, даже чувствовал её дыхание, достаточно свежее, несмотря на то, что «Орбит без сахара» и прочая химия для облагораживания выхлопа ещё не наводнили страну. — Серёжа, я выбрала тебя чисто инстинктивно, но не случайно. Конечно же, не собиралась ничего рассказывать твоей жене, тем более шантажировать. Но мне уже почти двадцать шесть. Замуж не вышла, пора подумать о ребёнке для себя. Приезд в Волгоград совпал с овуляцией. Ты умный, энергичный. Отличный отец, пусть даже анонимный, проверен в деле — твои детки здоровы. Конечно, узнал бы, когда я родила. Но там твой выбор: принимать участие или отойти в сторону, ты не принимал на себя никаких обязательств.

Ой, что-такое припоминается… Вот! В интернетах народ смеялся над белорусским батькой Лукашенко, когда тот обрушился на мужчин-гомосексуалистов, но остался лояльным к лесбиянкам, посетовав только: настоящих мужиков им не хватает. А ведь Леночка то же самое говорит, лишь другими словами. Выходит, зря над Лукашенко смеялись, в чём-то он прав.

— Ты говоришь о зачатии столь бархатным голосом, что можно подумать — предложение до сих пор в силе?

— Конечно! — в карих глазах блеснули огоньки (или это только отражение коридорных министерских ламп?) — В ближайшую овуляцию, а потренируемся, если согласен, и раньше. Хоть сегодня. Не робей!

— Тронут и польщён. Но даже сдать сперму в пробирке я не готов, представляя, что где-то по улицам бегает какой-то Сергеевич Брунов, отцом не признанный… Нет, уволь. Я старомоден.

— И я старомодна. Предпочту залететь традиционно. Что же… Спасибо за откровенность. Кстати, кто тебе сказал про моё лесбиянство? Опера