Читать книгу - "Дом шизов / Crank Palace - Джеймс Дашнер"

— Лучше будь осторожен, а то можешь порезать кое-что другое. Я бы не стала бежать слишком быстро с этой штукой, засунутой в твои штаны.

Это вызвало достаточно уважительный смех со стороны группы.

— Я буду супер-пупер осторожен, — ответил Джонси. — Может, пошевелимся? Солнце не заходит так долго, знаешь ли.

— Вот и славно, — сказал Ньют, чего он не произносил уже несколько десятилетий, или так ему казалось. — Давайте убираться из этого места.

— Кто хочет понести ребенка первым? — спросила Кейша.

* * *

Ньют отказывался верить, что все охранники ушли - по крайней мере, он не хотел верить, пока они не оставят стену в нескольких милях позади себя. Тем не менее, он достал из рюкзака свою пушку и держал ее заряженной, готовой "заджонсить" любого, кто в этом нуждается - именно так, по словам Джонси, Ньют поступил с ним, словно это был почетный знак. "Помнишь тот раз, когда ты меня "заджонсил"?" - спрашивал он. "О да, это было вчера". Или: "Меня "заджонсил" лабиринтовый ребенок, разве это не круть?". Ньюту действительно начинал нравиться этот парень, которого он жестоко ударил током всего 24 часа назад.

Когда они подошли к воротам, через которые вошли меньше недели назад, он увидел, что они открыты, что было хорошим началом. Одна из створок была сорвана с петель, большая плита накренилась в их сторону. В поле зрения не было ни одного человека. Джонси крикнул:

— Осторожно, сейчас все встаньте вокруг Ньюта, его мамы и брата. Держите их в центре.

— Они не... — бросил он. — Только у меня есть пушка!

— Неважно. Делай, что тебе говорят.

Он жутко подмигнул Ньюту, что не заставило его думать, что этот человек достаточно разумен, чтобы быть их лидером. Надо работать с тем, что есть, подумал Ньют.

Они добрались до ворот, оглядываясь во все стороны, их было 10 человек — 11, если считать Данте, но он не очень-то годился в качестве смотрящего. Ньют присматривался к дверям, ожидая, что в любой момент оттуда выскочит бугимен. Из-за серого утра ему было трудно сориентироваться между светом и тьмой. Но мир казался покинутым людьми. Звуки птиц были единственными признаками жизни, кроме его маленькой группы.

Они прошли под аркой, образованной открытыми воротами. Никто не спрыгнул с вершины стены, никто не выбежал из леса, никто не спустился с неба на искусственных крыльях. Они были одни, по крайней мере, на данный момент.

Ньют оглянулся на стену, вспомнив, что видел табличку по дороге сюда, но не успел вовремя разобрать слова, как они промчались мимо. Это был просто кусок дерева, который кто-то прибил к доскам основного строения, на его поверхности гвоздем было нацарапано короткое сообщение. Затем кто-то заполнил бороздки слов темной грязью, которая теперь высохла.

Там было написано: "ЗДЕСЬ ЕСТЬ ШИЗЫ".

Глупо, подумал Ньют. Хотя ему пришло в голову, что теперь он действительно шиз - слово, ставшее синонимом чудовищных упырей-каннибалов до того, как он сам поймал Вспышку. Он знал, что скоро будет там. Скоро, если инцидент в боулинге был хоть каким-то показателем. Пересечет Черту. Он вздрогнул, глядя на знак. Он хотел, чтобы Томми убил его, чтобы ему не пришлось проходить через все это. Но Томас подвел его, не так ли? А может, он еще не прочитал записку в конверте? Может быть.

— Эй, капитан Ньют, — сказал Джонси, прерывая его нездоровые мысли. — У тебя очередной приступ или как?

Ньют повернулся к нему.

— Нет, просто буду типа скучать по этому месту, вот и все. Жаль уезжать так скоро.

Он отправился вслед за остальными, не обращая внимания на желание оглянуться в последний раз. Вот так и закончилось его короткое пребывание в Доме шизов, подумал он с мелодраматическим задором. Он поклялся, что никогда не вернется.

Не живым, во всяком случае. 

Глава семнадцатая

Двадцать миль - долгий путь, продолжал размышлять Ньют, особенно когда у тебя нет никакого представления о том, как много ты прошел и как быстро двигаешься. Но потом он представил, что сказал бы Минхо, самый старый ветеран Лабиринта, если бы услышал мысли Ньюта. Вероятно, среди прочих менее приятных слов он бы произнес слово "кланкоголовый", а затем снисходительно рассмеялся, и все это каким-то образом не задело бы его чувств. Томми, вероятно, просто согласился бы с Ньютом, но потом все равно пошел бы и все сделал, без единой жалобы.

Он скучал по этим парням. Он действительно скучал по этим парням.

Небо оставалось серым, пока они шли, в основном в тишине, все десять по очереди держали Данте на руках, хотя Кейша всегда держалась рядом, не сводя глаз с ребенка. Дождь еще не пошел, хотя казалось, что он может обрушиться на них в любую секунду. Ньют был благодарен прохладному воздуху, чувствуя себя так, словно его рюкзак весит тысячу фунтов. Они пробирались по маленьким деревенским улочкам и длинным проселочным дорогам, пока не заходя в пригороды, где ситуация может оказаться более опасной. Пока что они не видели никого на улице.

При ходьбе ветер дул им в спину, подгоняя их. Каждое дуновение помогало.

— Может, тебе стоит проверить еще раз, — шепнул Ньют Кейше в один из немногих моментов, когда Джонси позволил им немного отделиться от группы. Остальные были в 30 или 40 футах впереди них. — Мы не можем позволить себе терять время.

Настала его очередь держать Данте, который спал на плече Ньюта, тихо похрапывая и потея, словно это был сама Жаровня, через которую они шли.

Она смотрела на него боковым зрением, испытывая ту же проблему, что и он. Как только они заговорили о своем большом секрете - мобильном телефоне, они решили, что остальные - супершпионы, у которых суперслух и суперзрение. И оба они ужасно не умели сохранять спокойствие в таких обстоятельствах. В действительности, наличие действующего мобильного телефона должно быть настолько безумным, что никто не мог бы ничего заподозрить. Но они оба согласились, что сообщать Джонси и его головорезам о волшебном устройстве было бы невероятно плохой идеей. Святошами они не были, несмотря на их постоянные поклоны и преклонения перед Всемогущим Ньютом, или какое там прозвище выбрал для него Джонси.

— Я знаю, куда идти, Ньют, — сказала Кейша так тихо, что он едва услышал ее. — Я прожила здесь всю свою жизнь, и мой