Читать книгу - "Змея сновидений - Вонда Нил Макинтайр"

страшного. – Она уговаривала не столько лошадь, сколько себя саму. Они обе стояли по колено в чистой холодной воде. Снейк потрепала кобылу по холке, запустила пальцы в черную гриву. Неожиданно в голове у нее помутилось, и она, вся дрожа, прислонилась к лошадиному боку.

Звук ровно бьющегося лошадиного сердца и спокойное дыхание Быстрой помогли Снейк взять себя в руки. Она выпрямилась и вышла из воды. На берегу она отвязала саквояж со змеями, расседлала Быструю и принялась обтирать ее куском разорванного одеяла. Она терла кобылу с мрачной усталостью. Изысканное седло и уздечка, заляпанные пылью и потом, могут подождать, но Снейк не могла оставить Быструю грязной и потной, в то время как сама она будет отдыхать.

– Снейк, детка моя, девочка…

Снейк обернулесь. Грам торопливо ковыляла к ней, опираясь на сучковатую палку. С ней была одна из ее внучек – эбеново-черная молодая женщина, – но все внуки Грам отлично знали, что лучше и не пытаться помогать своей тщедушной, согбенной артритом бабке, и внучка держалась на почтительном расстоянии. Белая косынка Грам криво сидела на ее редких космах.

– Девочка моя, как же я могла тебя прозевать? «Я обязательно услышу, когда она придет, – думала я. – Или ее пони почует ее и заржет». – На темном от загара, изборожденном морщинами лице Грам залегли складки печали. – Снейк, детка, мы так не хотели, чтобы ты увидела все это одна.

– Что здесь произошло, Грам?

– Поли, – приказала Грам внучке, – позаботься о лошади целительницы.

– Хорошо, Грам. – Когда Поли приняла у Снейк повод, она коснулась ее руки жестом утешения. Потом подняла седло и повела Быструю к лагерю.

Держась за локоть Снейк – не для опоры, а скорее чтобы поддержать Снейк, – Грам подвела ее к обломку скалы. Они присели, и Снейк снова окинула взглядом свой лагерь, не веря собственным глазам, в изумлении, превосходившем измождение. Она взглянула на Грам.

Та вздохнула:

– Это случилось вчера перед рассветом. Мы услышали какой-то шум и голос, явно не твой, и когда подошли посмотреть, то увидели какого-то человека в одежде пустынника. Нам показалось, что он танцевал. Но когда мы приблизились, он убежал. Он разбил свой фонарь о песок, и мы не смогли выследить его. А потом мы увидели твой лагерь… – Грам поежилась. – Мы собрали все, что смогли найти, но практически ничего из вещей не уцелело.

Снейк снова обвела взглядом лагерь. Рассказ Грам ничего не прояснил в этом деле. Она по-прежнему не могла понять, зачем и кому понадобилось рыться в ее вещах.

– Утром ветер занес песком следы, – продолжала Грам. – Тот человек, наверное, скрылся в пустыне, но он не житель пустыни. Мы, жители пустыни, не воры. Мы не разрушители.

– Я знаю, Грам.

– Пойдем со мной. Позавтракаешь. Выспишься. Забудешь об этом сумасшедшем. Нам нужно всем остерегаться сумасшедших. – Грам взяла руку Снейк в свою маленькую натруженную лапку. – Но ты не должна была увидеть все это одна. Нет. Мне следовало перехватить тебя, Снейк, детка.

– Все в порядке, Грам.

– Позволь мне помочь тебе перебраться в мой лагерь. Тебе не следует оставаться здесь больше.

– Здесь нечего брать, Грам. – Снейк, стоя рядом с Грам, окинула взглядом окружавший их хаос. Старая женщина ласково погладила ее по руке.

– Он уничтожил все, Грам. Если бы он забрал это с собой, я бы еще могла понять.

– Кто может понять сумасшедших? У них свой резон.

Но именно в этом и таилась загадка. Зачем настоящему сумасшедшему разрушать все до мельчайших деталей? Ущерб, нанесенный имуществу Снейк, был настолько целенаправленным и странным образом систематично-рациональным, что скорее наводил на мысль не о безумии, а о неудовлетворенной ярости. Снейк содрогнулась снова.

– Пойдем со мной, – повторила Грам. – Безумцы приходят и уходят. Они как песчаные мухи – в иное лето зудят и роятся вокруг, в другое их нет и в помине.

– Да, ты, наверное, права.

– Конечно, – сказала Грам. – Я знаю о таких вещах. Он уже не вернется сюда, теперь он отправится в другое место, но мы все равно найдем его. А тогда мы отправим его куда надо, и там ему, может быть, вправят мозги.

Снейк устало кивнула:

– Надеюсь, что так и будет.

Она взвалила седло Бельчонка на плечо и подняла с земли саквояж со змеями. Ручка слегка завибрировала, пока Песок устраивался поудобнее.

Снейк шагала рядом с Грам к ее лагерю, слишком изможденная, чтобы раздумывать о случившемся, с благодарностью внимая утешениям старой караванщицы. Утрата Травки, смерть Джесс – и теперь еще это. Снейк даже пожалела, что не подвержена суеверию, – тогда все можно было бы свалить на сглаз. Люди, которые верят в сглаз, верят в возможность его снятия. Теперь Снейк уже даже не знала, что думать, во что верить и как изменить несчастливое направление, которое приобрела линия ее жизни.

– Но зачем он украл мой журнал? – вдруг спросила она. – Зачем ему мои карты и мой журнал?

– Карты! – изумилась Грам. – Я думала, ты взяла их с собой. Ну тогда это точно был сумасшедший.

– Возможно. Ничего другого просто в голову не приходит. – И все же Снейк не удалось убедить себя в этом.

– Карты! – проворчала Грам опять.

Гнев и возмущение Грам, казалось, в этот момент превзошли ярость самой Снейк, однако нотка удивления, проскользнувшая в голосе старой женщины, встревожила Снейк.

Кто-то резко дернул Снейк за одежду, и она, вздрогнув, обернулась. Но это оказался всего лишь собиратель мусора, испугавшийся не меньше, чем сама Снейк. Эти люди подбирали куски металла, дервяшки, клочки одежды – все, что оставалось на месте стоянок, – и как-то использовали этот хлам. Собиратели обычно были одеты в балахоны из разноцветных кусочков материи, искусно сшитых в геометрический узор.

– Целительница, ты позволишь нам забрать все это? Тебе все это все равно не нужно…

– Ао, убирайся! – завопила Грам. – Не приставай к ней сейчас. Ты что, не соображаешь?

Собиратель потупился, однако не отступился.

– Она не знает, что делать со всем этим. А мы знаем. Отдайте это нам. Мы очистим место.

– Сейчас не время просить об этом.

– Ничего, Грам. – Снейк открыла рот, чтобы сказать Ао, что он может забрать все. Возможно, они и в самом деле сделают что-то путное из ее рваных одеял и искореженных ложек. Сама она не могла. Она даже не желала увидеть все это еще раз, не желала вспоминать о происшедшем. Но вопрос сборщика вернул Снейк к действительности – от ее проблем и ее смятения. Она припомнила кое-что, что говорила ей некогда Грам о народе Ао.

– Ао, когда я буду делать прививки, ты позволишь мне сделать прививку тебе?

Вид