Читать книгу - "Сложенный веер - Сильва Плэт"

Айрас О'Донг

«…И, наконец, убедительно просим вас, уважаемые студенты, в случае если вы решите заняться покорением скал на южной оконечности пляжа, делать это в сопровождении инструктора, в спортивной обуви и с соответствующим снаряжением. Тем, кто в себе не уверен, следует от этого экстремального времяпрепровождения отказаться. При таком сильном ветре, как сегодня, на скользком от воды известняке может что угодно случиться. Северная часть пляжа закрыта от ветра и хорошо оборудована. К вашим услугам купание, ныряние под коралловый риф, водные виды спорта. Уверены, что вы найдете чем занять себя в эти выходные».

Последние слова сопровождающий выкрикивает уже в спины бодро семенящим по направлению к кипящей белыми бурунами чаше залива студентам. Это Корос — лучший пляж Анакороса, центр известной во всей Конфедерации курортной зоны. Представители цивилизаций с температурным режимом тела, аналогичным земному, круглый год наводняют эти несколько десятков квадратных километров, усыпанных кирпично-красным, всегда усыпляющее-теплым и никогда не обжигающе-горячим песком. Ультрамариновые волны сладко-соленого моря разбиваются о белые скалы, а подводные пещеры служат пристанищем необыкновенной красоты кораллов и гигантских, но совершенно безобидных морских звезд — не таких, как земные, а таких, как небесные — золотистых и туманно-желтых.

Айрас опытным взглядом окидывает пляж. Как и ожидалось: большинство однокурсников покорно потопали в северном направлении — под разноцветные зонтики, к выстроившимся вдоль кромки воды катамаранам и теснящимся в пенном прибое яхточкам. За собой шумная компания волочила ласты, трубки, доски для серфинга, кое-кто даже ухитрялся на ходу надувать матрас. Ну, раз всем налево, значит, нам — направо, к белым известняковым скалам, возле которых установлен предупреждающий знак: «Опасно при сильном ветре». Там можно будет выкупаться без опасения задеть кого-нибудь из отдыхающих ногой или рукой. И никто не будет шарахаться.

Вопрос о том, что в компании веселее, давно уже не стоял. Только Ковальскую Айрас для порядка поискал глазами и, убедившись, что та уже куда-то смылась, беззлобно обругал про себя «ту, которая» уволокла, очевидно, его единственную подругу заниматься какой-нибудь бессмысленной ерундой. Специально, чтобы Ковальская заплатила.

День все равно обещал быть приятным. Мхатмианин разложил полотенце и принадлежности для подводного плавания в тени пилообразного утеса, на котором крючья скалолазов оставили свои отметины, и начал налаживать акваланг. Подводный мир Анакороса не отличался таким разнообразием, как на Мхатме, но золотые морские звезды заслуживали внимания. Тем более что тело Айраса испускало люминисцентное свечение и под водой, давая ему возможность лучше рассмотреть внутренность небольших пещерок, где эти звезды обычно устраивали свои колонии.

Нырять с аквалангом он пристрастился уже на Анакоросе, незадолго до злополучной попытки дворцового переворота, лишившей его родителей, положения в обществе и фактически средств к существованию. Поскольку Айрас прекрасно успевал по всем предметам, администрация колледжа решила дать ему возможность доучиться на стипендию Конфедерации, прекрасно осознавая, что возвращение парня на Мхатму было для него смерти подобно. Он и доучивался, но старенький акваланг заменить на новый денег не было, так что перед каждым спуском приходилось тщательно подгонять и проверять снаряжение. Чем он старательно занимался, пока не услышал над головой истеричные крики:

— Да не туда же! Не ту-да, бестолковая!

На нешироком каменном карнизе в пяти-шести метрах над чуть прикрытым водой прибрежным рифом стояли Лисс и трое парней со старшего курса, которые судорожно пытались вытянуть рвавшийся у них из рук под сумасшедшими порывами ветра конец веревки, на котором раскачивался маленький блестящий карабинчик. Такие же карабинчики были пристегнуты к поясам вжимавшейся в скальную стену четверки. Веревка, пропущенная через карабинчики, уже была должным образом закреплена на металлических скобах, забитых над карнизом.

Айрас поискал взглядом бестолковую хозяйку раскачивающегося карабинчика. Ее еще не было видно за уступом, из-за которого выбралась группка скалолазов. И, судя по их лицам и встревоженным голосам, летавший из стороны в сторону на ураганном ветру карабинчик представлял значительную проблему: шансов перебраться через острый ребристый гребень, выдававшийся вертикально почти на два метра из поверхности скалы, у пятой участницы предприятия оставалось все меньше и меньше.

— Кателла, не делай ничего, ради бога! Стой, где стоишь! — завывала Лисс.

Мальчишки тем временем совещались, пытаясь, видимо, выработать стратегию спасения. Айрас знал, что для этих троих вылазка на скалу не была случайностью, они занимались в альпинистском кружке уже несколько лет, и растерянное выражение на их лицах ему не понравилось. Он поднялся и сделал несколько шагов по направлению к скалам. Ветер ударил в лицо, на мгновение запорошив песком глаза. Он успел еще услышать очередной яростный вопль Лисс, звон вырвавшейся из скальной щели закладки… И, ни о чем не успев подумать, просто шагнул вперед, протянув руки по направлению к падающему женскому телу.

Ударом их отбросило на камни. Айрас еще в последнем промельке сознания попробовал оказаться внизу — так, чтобы его, а не ее спина ударилась о поросшие ракушками валуны. И все смолкло: ветер, волны, металлическое дребезжание крючьев и карабинчиков, скрип натянутых веревок, неуместный, никому не нужный крик Лисс: «Не трогай!»

Первая мысль, пронзившая Айраса, когда он очнулся, снова была о Кателле. Он ощутил ее остренькие лопатки у себя под пальцами, ничем не защищенную кожу спины, к которой прижимались его предплечья, соприкосновение живота с животом, бедер с бедрами и задохнулся от страха. Ужас и раскаяние сжали его сердце. «Спасатель! Чертов, хренов, уродский спасатель! Я же ее убил…» Ему не нужно было математических вычислений, да и затуманенный болью мозг не был на них способен: при такой площади соприкосновения кожи шансы на выживание у любого существа во Вселенной, вступившего в контакт с мхатмианином, были равны нулю. Сам-то он выкарабкается. Не скоро. Ему предстояли, по-видимому, месяцы бессонных ночей, лошадиные дозы анальгетиков, неуклюжие попытки заново овладеть собственным телом, но он выкарабкается. А вот она…

Кровь, в диком ритме пульсировавшая в ушах, залила мозг минутным приливом, а когда схлынула, тихий голос в его голове сказал:

— Не волнуйся, ты меня, правда, спас. О камни бы я разбилась, а твой яд на меня не действует.

— Повтори! — Айрас сам не знал, сказал ли он это вслух или сухие губы отказывались повиноваться, но Кателла ответила.

— Ты спас меня, Айрас. Спасибо тебе.

Но Айраса интересовало другое.

— Почему? Почему на тебя не действует? — корчась от боли, спрашивал он. Боль, страдание, ожоговые пятна, расползавшиеся по всей коже, ничто из этого не имело значения. На нее не подействовало, ей было не больно.

— Я тебе потом расскажу, — мелодичный голос звучал у него в голове успокаивающе. Он чувствовал, как прохладные руки прикасаются к нему, снимают боль. Как все ощущения становятся мягче и в то же время пронзительнее, как, будто маленькие воробышки, трепещут ее нежные слова внутри него, в самом его сердце. На фоне этого обезболивающего покоя, разливавшегося по всему телу, резким диссонансом звучали осуждающие крики, недовольные голоса окружающих: