Читать книгу - "Сложенный веер - Сильва Плэт"

«Нееет! Только не это!» — мысленно взвыл Айрас и не смог удержать протестующего жеста, когда девочка потопала по проходу к парте прямо перед ним. Очевидно, из-под спутанной челки что-то все-таки было можно разглядеть, потому что в ответ на жест Айраса «поросячье рыло» застыло как вкопанное, молниеносно сдернув с сиденья потертую сумку, только что туда поставленную.

— Вы хотите что-то сказать, Айрас? — ледяным голосом осведомился учитель.

— Нет, — Айрас взял себя в руки. О недопустимости дискриминации и социально-расовой нетерпимости в стенах Анакороса (вплоть до исключения) ему твердили школьная администрация и психологи в течение всей подготовительной недели.

— Хочет-хочет, — сварливо встряла маленькая Ковальская. Ее родители тоже читали ей «инструкцию по эксплуатации товарищей» и со вздохом констатировали, что малышке с Кризетоса придется несладко. Лисс тут же решила, что ничего подобного она, наследница гуманистических идеалов Гетмана, позволить не может.

— Ему, видите ли, не нравится, — громко бормотала себе под нос Ковальская, направляясь на глазах у оцепеневшего учителя к парте, возле которой переминалась с ноги на ногу Кателла, — что девочка с Кризетоса будет дышать одним воздухом с их королевским величеством, или как оно там… Перебьешься, красноглазый. У нас здесь территория Земли, а не мхатмианское болото. Мы будем сидеть тут. Чего ты встала? Тебя весь курс ждет.

На этих словах Ковальская наконец достигла предпоследнего ряда, взгромоздила на стол огромных размеров рюкзак, который до этого волокла по полу, цапнула за руку Кателлу, жалобно сжавшуюся в комок, и подтащила ее к стулу.

— Ковальская… — в голосе учителя явно слышалось колебание. Документы девочки привез сам Гетман, она была дочкой одного из светил земной медицины и должна была сидеть на первой (а не на предпоследней!) парте, вести себя хо-ро-шо и дружить с приличными и очень приличными детьми, а никак уж не с…

— Мы уже сели, — тем временем сообщила Ковальская. — Можете продолжать.

Ее уже интересовали другие проблемы. Конечно, знания Лисс про Мхатму не ограничивались статьей в планетном классификаторе, но кое-какой информации все-таки не хватало. Она решительно повернулась к Айрасу:

— Эй, Ваше Высокоблагородие, у вас на Мхатме язык показывают, когда дразнятся?

— Не понял, — отрубил Айрас. Ему тоже явно не хватало знаний о землянах, которые он почерпнул из астронета.

— У нас на Земле, — доброжелательно пояснила Ковальская, не обращая внимания на учителя, который тоже решил не обращать на нее внимания и занялся дальнейшим распределением учеников по партам, старательно группируя сколопакских первокурсников подальше от образовавшейся на заднем ряду троицы. — У нас на Земле, когда дразнят, когда хотят человека… (она молниеносно пощелкала карманным словариком) о! не знала этого слова… у-яз-вить, показывают язык. Вот так.

И Ковальская высунула длинный розовый язычок по направлению к Айрасу.

— И чего? — осторожно поинтересовался ошеломленный мхатмианин.

— Это обидно, — констатировала Ковальская, убрав язык.

— Нисколько, — возразил Айрас.

Маленькая Кателла молча прислушивалась. Сумку она поставила на колени и судорожно вцепилась в нее пальцами.

— Обидно-обидно. Точно тебе говорю, — недовольно сказала Ковальская. И хотела уже повернуться обратно, когда за плечо ее аккуратно потрогали сзади тыльной стороной руки и сказали:

— Нет. Обидно — так.

Лисс потом утверждала, что более зверской рожи она не видела никогда в жизни. Задыхаясь от смеха, она уткнулась головой в рюкзак. Плечи Кателлы, которая умудрялась одним глазом наблюдать за происходящим, тоже затряслись.

— Эй, девочка, — неожиданно для себя самого спросил Айрас. — Ты плачешь?

Ему почему-то хотелось, чтобы она заплакала.

— Нет. Мне смешно, — тихо проговорила Кателла.

Если бы в этот момент учитель не закончил рассадку и не объявил начало урока, Айрас, не задумываясь о последствиях, треснул бы ее кулаком по спине.

* * *

Весенние каникулы на Анакоросе — время бесплатных познавательных экскурсий для всех желающих и настоящая головная боль для восьмикурсников. Студенты всех восьмых курсов собираются за несколько дней до этих каникул в актовом зале вовсе не затем, чтобы отметить переход на девятый курс — первый из выпускных.

В зале на возвышении устанавливается старомодный лототрон. Никаких компьютеров, никаких виртуальных моделей. Весело шуршат маленькие белые шарики. Внутри шариков — названия планет Конфедерации. Вытаскивается один. Так определяется, куда студенты отправятся выполнять исследовательский проект по истории, экономике, географии, этнографии, археологии, биологии — по всему комплексу наук, доступных для изучения на Анакоросе.

Иногда случается, что выпадает чья-то родная планета: тем лучше, но и тем труднее — требования к зачетной работе сразу же возрастают вдвое. Нужно изложить не только результаты собственных разысканий, но и предугадать, чем взгляд на мир, где ты родился и вырос, со стороны будет отличаться от твоего собственного. Список критериев, по которым оценивается проект, составляет увесистый файл, так что на развлекательную поездку рассчитывать не приходится, особенно если в твой год выпала большая планета. Астронетом и книжными знаниями не отделаешься. Это как боевое крещение: восьмикурсники мечутся как проклятые по всем континентам Аппы, вязнут в хоммутьярском киселе, мерзнут на Когнате. Все это на фоне лениво шляющихся по достопримечательностям той же планеты старше- и младшекурсников: их черед строчить квалификационную работу уже прошел или еще не наступил, и можно бесцельно наслаждаться тысячелетними руинами и чудесами новейших технологий, валяться на пляжах, лазить по скалам, гонять на катамаранах и собачьих упряжках.

Перелет и недельное проживание на планете оплачиваются колледжем, но возможности передвижения по избранному миру ограничены собственными средствами учащихся. Те, кто побогаче, увидят все своими глазами — те, кто победнее, будут довольствоваться библиотеками, музеями, архивами столичных городов.

На восьмой анакоросский год Лисс, Айраса и Кателлы будущего члена Звездного совета госпожу Ковальскую обуревали противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось, чтобы лототрон выплюнул для их курса медиевальную до мозга костей цивилизацию, но не исхоженную землянами вдоль и поперек Мхатму, а что-нибудь экзотическое в самом дальнем углу Вселенной, например, Тезен. С другой стороны, Лисс скрещивала пальцы: не дай бог, попадется неантропоморфный мир, где придется с утра до ночи созерцать существа с ушами на коленках или, того хуже, вообще без ушей и коленок. С третьей стороны, ей искренне хотелось, чтобы ее друзья получше узнали Землю. В результате действительно получилась Земля.

Айрас был в восторге и строил грандиозные планы. Лисс ума не могла приложить, каким образом он собирается за неделю проскакать по Великой китайской стене, искупаться в Великих озерах, спуститься в Великий каньон, вскарабкаться на Монблан, сфотографировать кенгуру, слона, верблюда, тукана и синего кита в среде их обитания, перелететь на глайдере через Сахару и посетить два десятка крупнейших музеев, каталоги которых он, не отрываясь, изучал всю дорогу от Анакороса до австралийского космодрома.