Читать книгу - "Медуза - Альберто Васкес-Фигероа"

После этого разговор сосредоточился на загадочных спутниках, которых никто не звал, но которых были готовы принять – если только они не принесут плохих новостей. А в последнее время все новости были плохими.

– Вот поэтому они и становятся новостями, – заметил кто-то.

За десертом человек, который до этого почти не говорил, начал настраивать скрипку. Остальные наслаждались отличным кофе, а вскоре комната наполнилась мягкими звуками музыки и дымом трубок, вырезанных вручную из вишнёвых веток.

И снова хозяин дома как будто почувствовал необходимость оправдаться перед гостем:

– Здесь климат очень здоровый, и дети проводят большую часть времени на улице, так что немного загрязнения им не повредит. Хотя, как можете заметить, как только учитель начал играть, большинство разошлось.

– Ну, он играет очень хорошо.

– Но его музыка не для детей. Он был великим концертным исполнителем, который устал от аплодисментов. И, пожалуйста, не отбивайте такт рукой – он ненавидит дирижёров; его жена, которая была виолончелисткой, скончалась от сердечного приступа после того, как один из них несправедливо накричал на неё.

– Помню этот случай; он был очень громким.

– Ну ещё бы, ведь речь идёт об оркестре.

Тот посмотрел на него искоса и несколько озадаченно.

– В последнее время все говорят, что я странный, но очевидно, что они здесь не были. Кстати, как называется это место?

– «Заброшенное».

– И почему такое странное название?

– Оно вовсе не странное, а вполне логичное. Когда я приехал, здесь висела табличка «Заброшенный город», так что я просто зачеркнул первую часть…

А теперь нам лучше помолчать, иначе, если Маэстро разозлится, он не будет давать концерты целую неделю.

Помимо своего огромного музыкального таланта, Маэстро обладал поразительными знаниями, поэтому после великолепного концерта он был безмерно счастлив поговорить на русском языке, ведь его обожаемая жена родилась в Санкт-Петербурге.

А ещё счастливее он стал, когда новоприбывший подарил ему книгу, которую нес в рюкзаке, при этом сказав:

– Я её перевожу, и это невероятно увлекательно.

– Но ведь она вам нужна…

– Издательство предоставит мне другой экземпляр.

Старушка, сидевшая в огромном кресле-качалке, внезапно, как у неё было в привычке, заметила:

– В этой книге полно лягушек… Я их слышу.

– Это лягушки из пруда, мама.

– Я знаю лягушек из пруда, они мне составляют компанию по ночам; но у этих другой голос.

– Может, потому что они квакают по-русски.

– Не дерзи, а то получишь! А вы, тот, кто утверждает, что он один, хотя их несколько, есть в книге лягушки или нет?

– Много.

– Я так и знала! Дайте-ка её мне!

Она взяла книгу, пощупала её, провела рукой по обложке, даже поднесла к носу и глубоко вдохнула, перелистывая страницы. Наконец она положила её к себе на колени и накрыла ладонями.

– Оставлю её у себя на ночь. Мне всегда нравились вещи с горьковатым вкусом, ведь мой муж был самым суровым и самым нежным человеком из всех, кого я знала.

– Не беспокойтесь, теперь книга принадлежит Маэстро. А теперь, к сожалению, мне пора идти, путь длинный.

Он уже собирался встать, но мужчина с хвостиком его остановил.

– Ну уж нет! Сегодня наш старый изобретатель отмечает девяностолетие, и ему готовят огромный торт. Вам нравится черничный торт?

– Очень.

–Тогда больше не будем об этом говорить. Я покажу вам ваше жильё и заодно познакомлю с старым изобретателем. Попросите его рассказать о своем последнем изобретении – он обожает это делать.

Паркер ждет и, кажется, доволен, потому что им удалось найти юношу, который соответствует требуемому психологическому профилю.

–Психологический профиль? Эти идиоты составили психологический портрет Глубокой Глотки тридцать лет назад и так и не смогли разоблачить его, хотя у них был выбор всего из двух десятков подозреваемых. Почему же теперь они так уверены?

—Говорят, он хакер.

—«Хакер из Позовьехо»? По-моему, это просто кретины, которые не имеют ни малейшего представления о том, что происходит.

—Я согласен, но если они за это возьмутся, то добьются того, что нас отправят в изгнание. Дело очень серьезное.

—Ты мне это говоришь? Президент обращается со мной как с прокаженным, и если он меня до сих пор не заменил, то, видимо, только потому, что никто не хочет взваливать на себя такую обузу. Это мне напоминает случай с Prestige – все причастные министры разбежались, заявляя о своей непричастности и умывая руки, пока дерьмо не дошло нам до подбородка.

—В том случае нам повезло – никто не был осужден.

—Это была не удача, а судьи. И я сомневаюсь, что если нас когда-нибудь будут судить, у нас окажутся такие же.

—Достаточно, чтобы они были хотя бы похожи.

—Они не будут похожи, если к тому моменту мы окажемся в оппозиции. Так что я не собираюсь рисковать. Я уже сделал несколько звонков, готовясь к жизни после политики, и, учитывая нашу старую дружбу, советую тебе сделать то же самое… А теперь впусти этого балбеса.

Он встретил его самой дружелюбной улыбкой и первым делом поздравил с успехом в нахождении предполагаемого виновника. Однако ответ американца, говорившего на почти безупречном испанском с явным южноамериканским акцентом, его ошеломил:

–С уважением, сеньор министр, давайте не будем нести чушь: этот парень разбирается в теме ровно так же, как и я, а это значит, что он вообще ничего не знает.

—Тогда…?

—Нужно было что-то сказать, и мы надеемся, что этот парень, который действительно увлекается информатикой и кажется умным, расскажет нам хоть что-то о людях из деревни, которые имеют отношение к технологиям, потому что большинство разбирается только в коровах.

—Ну, это ведь преимущественно скотоводческий регион.

—Мы уже это поняли. И это почти единственное, что мы поняли, потому что во всем остальном мы находимся в том же положении, что и в первый день. Дело не в коровах, не в людях, не в грозах, не в линиях электропередач и не в ретрансляторах. Здесь что-то другое.

Молчание человека, сидевшего по другую сторону стола, было не молчанием того, кто ждет разъяснений или испытывает глубокое разочарование, а молчанием человека, чей разум, казалось, покинул этот огромный кабинет, а возможно, и всё здание.

Спустя несколько мгновений Дэн Паркер добавил:

—Нам нужна помощь.

—Я дал вам всё, что вы просили. Чего еще хотите?

—Я не знаю.