Читать книгу - "Немезида ночного ангела - Брент Уикс"

пожалуй, подходит. Хотя, по-моему, представлять надо не кого-то конкретного, а абстрактный образ. Так что, наверное, на тебе это упражнение уже не сработает. Но в Часовне сказали бы, что ты представил мужчину, потому что миф об одиноком гении – это мужской архетип. И к тому же ложный. Я, кстати, тоже представила мужчину, хотя отлично знаю Мамочку К, и она ничуть не глупее Дориана, намного опытнее его и еще она… ну, в своем уме. И про сестру Ариэль я тоже не подумала – ты ведь ее помнишь?

– Конечно помню. Но при чем здесь…

– Настоящий друг не даст тебе совершить страшных ошибок, Кайлар, если ты к нему прислушаешься.

– Для начала нужно завести друзей, – отвечаю я.

– Возможно, ты найдешь их гораздо ближе, чем думаешь, если только присмотришься, – говорит Ви.

– Что ты хочешь этим сказать? Что я никого не слушаю и ничего не вижу? Чем еще меня подденешь? Честное слово, ты сейчас говоришь, как Дарзо, когда он не в духе.

– Как он, кстати, поживает? – расстроенно спрашивает Ви.

– Не знаю. Он ушел – наверное, нашел себе занятие поинтереснее. Как и все мои друзья.

Вижу, эти слова сильно задели Ви. Хотя я вовсе не хотел ее ни в чем обвинять. Я даже и не замечал, что чувствую далеко не только радость за ее успехи, пока не сказал это вслух.

– Мне не стоило… Я не хотел… – начинаю я.

– Всякий раз, когда сестры говорят о том, как опасно быть одиночной, я думаю о тебе, Кайлар. Я беспокоюсь за тебя.

Она за меня беспокоится? Не знаю, что на это и ответить. Говорю:

– Я не одиночка.

Даже если бы я вдруг превратился в говорящий медовый кекс, то не удивил бы Виридиану так же, как этими словами.

– Я не… У меня сейчас нет времени спорить с тобой, – беззлобно, почти умоляя, говорит она. Она не хочет ругаться.

Но я вдруг вспоминаю, что сказал Дориан, когда приходил меня навестить. «Знаешь ли ты, что становится с человеком, который слишком долго остается один? Я знаю. Я».

Тогда я неправильно его понял. Дориан вовсе не имел в виду: «Я знаю, что становится с таким человеком»; он имел в виду, что этот человек становится им. Превращается в него. С ним становится то же, что стало с Дорианом. Я не знаю всю цепочку событий, которая привела Дориана к безумию, но, наверное, знаю достаточно. Он в одиночку ринулся навстречу опасности, напринимал страшных решений, которые в ту минуту казались правильными, посеял обман и смерть, а пожал только умопомешательство. Может быть, он хотел сказать, что всего этого не случилось бы, не будь он настолько одинок. Как я сейчас.

Как же радостно об этом думать. Я говорю:

– Странно, мне казалось, что из двух братьев Кирн важнее.

– Почему?

– Из-за вещих снов?

– Каких-каких снов? – У Ви вдруг отвисает челюсть. – Вещих? Они что, правда?.. – Ви вдруг садится, так и не застегнув до конца платье. Она потрясающе владеет своим телом в обычном, физическом пространстве, но совершенно не понимает, как оно действует на других, оказавшись в пространстве личном.

Я встаю у нее за спиной и начинаю застегивать маленькие жемчужные пуговки.

– Кайлар, сестры из моей группы… Если они считают, что мне необязательно что-то знать, то не рассказывают мне об этом. Но они очень долго спорили. Всякий раз, когда кто-нибудь держал Кирна на руках, им потом во сне являлись странные видения. Целительницы пытались понять, не галлюцинаторные ли это… Как же они сказали? В общем, не галлюцинации ли это. Но видения снились всем сестрам, которые его держали. Они думают, что Кирн действует на всех, в ком есть хотя бы намек на талант. Поэтому Логан преспокойно его держал, а Дженин… в Дженин, как и во многих женщинах, дремлет магический потенциал, пусть его и немного.

Почувствовав, что я закончил с пуговицами, Ви встает, поправляет платье, а затем завязывает шнуровку спереди.

– Боги, – говорю я. – Так это же все объясняет! И что сказали Логан и Дженин, когда сестры им все объяснили? А то, знаешь, когда я говорил с Логаном, он все еще был уверен, что его жена – сумасшедшая…

Ви морщится. Я застываю с открытым ртом.

– Вы им не сказали, – говорю я. – Вы им не сказали?

– Я здесь ни при чем! Я вообще ничего не знала про малышей, пока мы были в столице. Знала только, что мне запретили брать их обоих на руки.

– Какие же они суки. – Типичная Часовня. Пришли, предложили помочь, долго искали причину бедствий, нашли, а затем решили не говорить новому королю и королеве о том, что происходит с их малышами – даже несмотря на то, что королева все это время, не переставая, бредила, и все вокруг, включая ее мужа, считали, что она теряет рассудок.

– Полегче! – осаживает меня Виридиана.

– Подожди, – говорю я, не обращая на нее внимания, – но если Кирн насылает на людей вещие сны, то что же такого делает Кейдан, раз он важнее?

– Никто не говорил, что он важнее.

– А говорить и не нужно, вы же все здесь. Или вы только его и смогли выследить? – Виридиана посмеялась надо мной, когда я сказал, что у меня нет других зацепок, но я уже не знаю, насколько могу доверять ее словам.

– Нет, не только его.

– Значит, Часовня считает, что он важнее.

– За Кирном наши тоже отправили группу.

– Но ты ведь в этой группе, и эта группа – лучшая. Ты сама так сказала. Что он может, Ви?

Она вскидывает руки.

– Разве не очевидно?

– Нет.

– Ты видел, какую тревогу подняли на корабле, Кайлар? Это все из-за него. Ну и совсем немного из-за тебя.

– Что?

– Мальчику почти исполнилось три месяца, Кайлар. Его душа привязывается к телу. Слышал, как заглох корабль? У малышей проявляются их таланты. У Кейдана он менее заметный, чем у его брата. Поначалу Целительницы думали, что у него вообще нет способностей. Тем более таких потрясающих, как у Кирна. Наоборот, когда Дженин держала Кейдана на руках, она успокаивалась. Но потом… Кайлар, мне пора идти. Мы можем?..

– Что было потом? – требовательно спрашиваю я.

– Кейдан казался здоровым, поэтому Целительницы его почти не трогали. Но потом одна заметила, что не может творить чары, когда держит его на руках. Другие эксперименты это подтвердили. Поначалу дар мальчика действовал, только пока его держали. Затем еще несколько минут после. Затем целый день после. Потом Целительницы прекратили эксперименты; они испугались, что вообще лишатся талантов, если