Читать книгу - "Воронцов. Перезагрузка - Ник Тарасов"

недалеко от колодца, на всякий случай. Подождав пока он разгорелся, и угли разогрелись до ровных, ярко-красных, горячих углей без сильного открытого пламени. Положили заготовки наших крючков в самую сердцевину пламени, придерживая их клещами, которые тоже взяли из сарая.

Когда заготовки раскалились от однородного ярко-вишнево-красного до оранжево-красного свечения, я быстро перекинул их в лохань с водой. Вода зашипела и забурлила, поднимаясь паром. Первый же крючок, брошенный в лохань, лопнул с мелодичным звуком — будто струна порвалась.

— Да вы же его перекалили! — воскликнул Митяй, хватаясь за голову. — Как стекло хрупкий стал!

— Всё-то ты знаешь, — покачал я головой, но без упрёка.

Вторая и последующие попытки дали кривоватый, но всё-таки удовлетворительный результат. И было видно, что железо закалилось и стало более прочным — теперь крючки не гнулись под давлением пальцев.

На радостях мы чуть не плясали вокруг костра, как какие-то дикари. И как назло, в этот самый момент из-за угла дома вынырнула Аксинья с вёдрами на коромысле.

Увидев нас, чуть ли не танцующих у костра с раскрасневшимися лицами, она остановилась и пробормотала себе под нос:

— Белены объелись, что ли?

Мы смущённо переглянулись и рассмеялись, представив себя со стороны. Аксинья покачала головой и пошла к колодцу, но я заметил, как уголки её губ дрогнули в попытке скрыть улыбку.

— Так, Митяй, а сейчас у тебя очень важная миссия, — сказал я, отложив в сторону заготовку самодельной удочки.

Глава 8

Митяй вскинул голову и уставился на меня с готовностью свернуть горы.

— Сходи к курятнику и найди там пару-тройку самых больших перьев.

Тот кивнул — что мне и нравилось в нем, не задавая лишних вопросов, тут же побежал исполнять поручение. Ноги его мелькали между грядок, перепрыгивая через бурьян и кочки с ловкостью горного козла, прыгающего со скалы на скалу.

Пока Митяй охотился за перьями, я принялся осматривать наши рыболовные творения. Удочки получились, прямо скажем, своеобразные — но для наших целей вполне сгодятся. Наверное. Главное, чтоб не подвели в решающий момент.

Вернулся Митяй, держа в руках несколько крупных куриных перьев, слегка взъерошенных, но вполне подходящих для поплавков.

— Вот, нашёл самые что ни на есть лучшие, — доложил он, протягивая мне свою добычу.

В итоге, срезав с перышек пух, я стал привязывать эти, так называемые будущие поплавки, к плетёнке. Поймал себя на мысли, что пальцы начинают лучше меня слушаться — видать привыкаю к телу.

Это был как финальный аккорд в квесте «сделай удочку своими руками из подручных материалов». Ну что ж, получилось вполне себе нормально, даже симпатично, можно сказать.

И тут Митяй, краснея как маков цвет, признался:

— Я это… перья-то у старосты на курятнике…— На живую выдрал, что ли? — я аж поперхнулся от неожиданности.

— Да нет, нашёл, — поспешил успокоить он, — но я ж без спроса…

— Ой, ладно, тебе не убудет, — махнул я рукой. — Игнат Силыч не обеднеет от пары перьев.

В итоге собранные удочки напоминали арт-объект сумасшедшего рыбака или экспонат музея народного творчества.— но именно в этом была их особая прелесть. Мы убрали их в сарай и стали дожидаться мужиков, которые должны были уже прийти для ремонта дома.

Время тянулось медленно. Митяй то и дело поглядывал на дорогу, я же пытался мысленно составить план работ, так как дом действительно требовал серьёзного ремонта.

К вечеру, когда солнце уже клонилось к лесу, окрашивая небо в медные и золотистые тона, ко мне во двор явились мужики — не все, человек пять, но с топорами да пилами, как я просил. Шли они неспешно, переговариваясь между собой вполголоса, то и дело поглядывая на мой дом оценивающими взглядами.

Староста Игнат Силыч шёл позади, скрестив руки на груди, будто ждал некоего провала моей затеи. Его взгляд скользнул по теплице, и я поймал едва заметную усмешку — мол, барская причуда, ничё, скоро само рассосётся. Видно было, что он относится к моим начинаниям с изрядной долей скепсиса, что, впрочем, было вполне понятно.

— Ну что, боярин, — начал он, остановившись посреди двора и оглядывая строение. — Куда прикажете силы приложить? Двери чинить? Или крышу латать?

— И крышу тоже, — ответил я твёрдо, указывая на прорехи в соломе, через которые виднелось потемневшее от времени дерево. — Да и сперва стены осмотрите — бревна подгнили вон у угла. А после ставни, да, дверь нужно тоже поправить, открывается так, что на всю деревню слышно.

Мужики закивали, быстро распределив между собой задачи. Один, самый ловкий, полез на крышу, цепляясь за стропила с ловкостью белки. Двое других принялись выстукивать стены, выискивая трухлявые и подгнившие участки — звук получался то звонкий, то глухой, выдавая состояние древесины. Игнат остался внизу, наблюдая за работой и прикидывая, что делать с покосившейся дверью да ставнями, которые держались больше по привычке, чем по прочности креплений.

— Эй, Егор Андреевич! — окликнул меня рыжий мужик с крыши, и как он только так быстро наверх забрался. — Тут у вас стропила шатаются, как пьяный на масленицу! Гляди, зимой под тяжестью снега рухнет!

— Меняй, — бросил я, не задумываясь. — Что нужно — бери из сарая. А вон в куче доски лежат, выбирай те, что покрепче.

Он замер, переглянувшись с остальными мужиками — видимо, привыкли, что барское добро это табу, к которому без особого разрешения лучше не прикасаться. Но после моих настойчивых кивков спустился за досками, которые натаскал Митяй с покосившегося дома. При этом бормотал себе под нос:

— Ишь, барин-то наш щедрый какой… может, с перепоя?

Я лишь головой покивал, никак не прокомментировав это замечание. Пусть думают что хотят — главное, чтобы работа спорилась.

И работа действительно закипела. Стук топоров, визг пилы, приглушённые переговоры мужиков — двор наполнился звуками созидания. Митяй крутился между мужиками, то подавая инструменты, то просто подставляя плечо там, где нужна была помощь.

До ночи дом, пусть не кардинально, но преобразился. Ставни стали плотно прикрываться — их смазали жиром, чтобы петли не скрипели и действительно защищали от ветра. Щели законопатили мхом, который Митяй натаскал из леса. Запах струганной древесины смешался с дымком из печи — Митяй растопил её, сказав, что сырость нужно выгнать из дома.

Крыша больше не напоминала решето — новые доски легли ровно, соломенная кровля была подправлена, местами заменена и укреплена. При