Читать книгу - "Вперед в СССР! - Михаил Ежов"

Я уставился на них. Внимательно. Быстро пробежал глазами написанное, зыркнул на печати.

Что за хрень⁈ Я ожидал увидеть такие слова, как «КГБ» или «НКВД», но вместо них внутри удостоверений красовалась надпись «Наркомат пропаганды». В моём мире он именовался Наркоматом по делам национальностей РСФСР, если не ошибаюсь. Вёл агитацию народов Союза, разъясняя им все прелести и преимущества советского строя.

— Что вам нужно? — спросил я, подняв глаза на визитёров.

— Проедемте с нами, пожалуйста, — сказал один из сотрудников, убирая корочку. — С вами хотят поговорить.

— Кто там, Владик? — раздался обеспокоенный голос матери.

Повернув голову, я увидел её. Она стояла на пороге кухни с полотенцем в руке.

— Это из… наркомата пропаганды, — ответил я. — Хотят со мной пообщаться. Я уеду ненадолго.

— Куда⁈ — всполошилась женщина, устремляясь ко мне. — Зачем⁈ Что вам от него нужно⁈ — напустилась она на незваных гостей. — У него все документы в порядке! Покажи им паспорт, Владик! Пусть убедятся!

— Не нужно волноваться, — проговорил один из сотрудников, немного стушевавшись. — Нам известно о том, что ваш сын успешно прошёл тест на лояльность. Именно поэтому с ним и хотят поговорить.

— Да кто⁈ — не унималась мать. — О чём? Оставьте нас в покое!

— Мама, перестань, — пришлось взять её за плечи и слегка отодвинуть в сторону. — Я просто отвечу на несколько вопросов и вернусь.

Надеюсь, так и будет. Хотя ума не приложу, зачем Владлен Громов мог понадобиться наркомату пропаганды или ещё какому-либо органу. Явно же мой носитель — птица невысокого полёта.

— Куда вы его забираете⁈ — нервно спросила женщина визитёров.

— В наркомат пропаганды. Это ненадолго. Вам не о чем волноваться.

— Всё, давай, мам. До вечера, — я снял с вешалки ветровку. Затем наклонился и шепнул ей в ухо: — Запритесь и никому, кроме меня, не открывайте. Даже к двери не подходите. Если что — вызывай милицию.

Женщина уставилась на меня испуганными глазами. Но больше я ничего сказать или объяснить не мог.

— Я готов, товарищи.

— Да что же делается такое… — донеслось до меня из прихожей. — Я буду жаловаться, если он не вернётся сегодня! Слышите⁈ Я найду управу!

Один из сотрудников наркомата нажал на кнопку лифта, и дверь сразу открылись. Мы спустились на первый этаж в молчании.

На улице ждала чёрная машина. Большая, блестящая хромом, с мощной радиаторной решёткой. Плавные линии показались смутно знакомыми. Возле задней двери, которую мне открыл один из сотрудников, наклонными буквами красовалась надпись «Победа». Интересно, в честь чего так назвали машину, ведь в этом мире Второй мировой не было…

Первый наркомовец сел со мной, второй — рядом с водителем. Кивнул, и автомобиль плавно тронулся. Надо же, какой мягкий ход. Отличная подвеска. И мотора не слышно. Даже бензином не пахнет, хотя не чувствуется аромата освежителя. Явно советский автопром шагнул далеко вперёд.

Мы ехали минут двадцать. За это время я успел не только перебрать варианты, почему и зачем меня везли в наркомат пропаганды (ни один не показался достаточно убедительным, так что происходящее оставалось загадкой), но и ещё раз взглянуть на Москву.

На каждом доме висели красные флаги — совсем как во время демонстрации. Серпы и молоты были буквально повсюду. Гербы СССР украшали фасады зданий, дверцы служебных автомобилей, даже на газонах они встречались — в виде высаженных определённым образом цветов. Несколько раз встретились портреты какого-то серьёзного товарища с парой звёзд героя на груди. Видимо, это был местный генсек ЦК КПСС. Вождь трудового народа, так сказать. Неспящий ментор.

Улицы пестрели транспарантами и лозунгами. Некоторые были весьма любопытными. Например, «Коммунизм есть советская власть плюс атомизация вселенной». Явная переделка старого воззвания про электрификацию. Но вселенная? Она-то тут откуда взялась? Насколько я понял, космическая программа была свёрнута до минимума — выведение спутников на орбиту и размещение там же ядерного оружия. Ни о каких полётах к другим планетам человечество больше не грезило. Теперь у него были порталы в другие миры. Или речь как раз о них?

Мои размышления прервались, когда машина остановилась возле монументального девятиэтажного здания с огромным советским гербом над входом и кучей флагов разных республик вдоль фасада. На крыльце дежурили солдаты с короткими автоматами.

Внутри находилась рамка, возле которой стояли дежурные в бронежилетах. К моему удивлению, проверять меня не стали. Видимо, достаточно было сопровождения. Мы прошли к одному из лифтов и поднялись на четвёртый этаж. Там пришлось немного пройти.

— Сюда, — кивнул один из моих провожатых, впуская меня в большую приёмную. — Ждите, — добавил он, указав на кожаный диван.

Сам же направился к секретарше, миловидной блондинке, расположившейся за большим столом.

— Владлен Громов прибыл, — сказал он. — Доложите.

Не сказав ни слова, девушка подняла трубку, нажала кнопку и замерла в ожидании. Длилось оно недолго — секунды три.

— Товарищ нарком, доставили Владлена Громова. Поняла.

Опустив трубку на рычаг, она кивнула.

— Проходите, товарищи.

Провожатый тут же сделал мне знак, и мы направились к обитой коричневым коленкором двери. Я глянул на сверкающую латунную табличку — «Народный комиссар, председатель коллегии Н. И. Раменский».

Зайдя вслед за сотрудником в просторный кабинет с Т-образным столом для совещаний, я сразу увидел плотного мужика с залысинами и в круглых роговых очках. Серый костюм, красный галстук, белая рубашка, золотые часы. Всё это я успел разглядеть за первые секунды, пока хозяин кабинета пристально смотрел на меня с другого конца помещения. Наконец, он заговорил:

— Спасибо, дальше мы сами.

Адресовалось это моему сопровождающему, так что тот мгновенно ретировался в приёмную, плотно закрыв за собой дверь.

— Садитесь, товарищ Громов, — махнул рукой Раменский, придвигая к себе папку-скоросшиватель. — Будем знакомы. Меня зовут Никанор Ильич.

Я опустился на стул справа от него. Нас разделяла перпендикулярно поставленная секция жёлтого полированного стола.

Возле окна торчал из керамической кадки здоровенный фикус, одну из стен полностью занимала выложенная мозаикой карта Союза. И эта карта выглядела внушительнее, чем в моей реальности. Красных пятен на ней было гораздо больше.

На столе, помимо лампы с зелёным абажуром, имелись органайзер с кучей ручек и карандашей, а также компьютер и маленький стеклянный глобус. Прямо за спиной наркома