Читать книгу - "Дьявол и Город Крови 3: тайны гор, которых не было на карте - Анастасия Вихарева"

– Жива, царица небесная, жива! Она как матушку его похоронила, да Маньку на тот свет спровадила, так оба имени себе взяла. Она теперь и матерь ему, и жена, и сестра! Манька у него возмущалась, тоскуя смертельно, скорбя, да не спасовал. А Иуду предателя извели мы в ту же ночь. Всех сдал, паршивец! Слишком умен был, все считал паскуда, кто да чего, да сколько, не переставая удивляться. Так понял Йеся – предатель, всех решил властям сдать!

– Мне бы такую Маньку. Везде за ним летала и нужду собирала. А Спаситель тверд был. Всегда говорил: «Не знаю, и знать не хочу – вот мои братья и сестры, хоть заревись!» А вот я на своего не надеюсь, – Ее Величество строго посмотрела на мужа.

– Так, я что-то не понял, ты мне какую-то чужую бабенку в упрек ставишь? Что я – душу свою не знаю? Нужна мне какая-то Манька… В гробу я их всех видел! Я как тебя увидел, сразу признал! – обиделся Его Величество. – Сама просила при ней в любви поклясться, и все время попрекаешь! Да разве ж я не последовал за тобою, куда сказала?

Избранный и Его Величество переглянулись. Взгляд избранного был удивлен открыто. Ее Величества немного расстроен.

– Та, над которой мы клятву давали, как перед всем миром, ни образа, ни имени его не помнит, – пояснила она. – Жива еще… Надо же, полетела во все края искать чего-то… Не понимаю, где ее черти носят?!

– Да на что она нужна-то тебе? – опять спросил Его Величество, рассержено. – Может, была ребром, так ведь теперь ты мне и душа, и матерь, и сестра. Ну не издеваться же мне над тобой! Как могу не беречь-то? Свой выбор я сделал! Вот за то и невзлюбил народ Бога Ихнего, – он ткнул пальцем в избранного, – что злобливый был и все время про беду каркал! Спаситель – тоже хорош… Вот я раньше об этом не думал, а как оно вышло-то, ишь чего намудрил! Жить надо в мире с душою своею, вот и будет благословение от Бога. Я над кем хочешь в вечной привязанности поклянусь, не кем, разве, эту Маньку заменить?

– Не кем, Отец наш, не кем! – торопливо сказал слегка напуганный избранный. – Если над кем первый раз поклялись, над тем и надобно. Ваша клятва упала в землю. Если теперь спровадить ее на тот свет, клятва ваша перед Богом видна станет, и уже не может Бог слова вашего разбить. Что связано на земле, то связано на небесах. И если клялись неуверенно, или как-то неправедно в сердце своем, клятву лучше повторить! Вы, Матушка, – он поворотился к Ее Величеству с озабоченным видом, – к нам, к Спасителю Вашему… Мы тропиночку-то вам откроем и поможем…

– Зачем тебе Манька, зачем тебе Манька… Вишь, чего умный человек подсказывает?! – грозно сдвинула брови Ее Величество. – Вот почему ты не совсем вампир? А потому, что клятва твоя неуверенная была! Поди, убедился уже, что правда на нашей стороне, что дружно живем и любовь промеж нас?

– Да как же не убедиться-то? Так ведь противно, видеть не могу, думать не могу! Голова начинает раскалываться! Ну, была когда-то ребром, мне всю жизнь себя за это теперь казнить? Я ребра никому не давал Ты – моя душа! И немногие вампиры могут это понять! Я вот смотрю на них и вижу: не поднимаются так высоко, как мы с тобой, и голос слаб, и мысли приземленные…

– Так-то оно так, – согласилась Ее Величество. – Так ведь нет клятвы нашей на небе. Мое ребро там, а твое? Двое или трое свидетелей должны свидетельствовать, один не свидетель! Грех на нас ложится, пока клятвы не доставлены на небо.

– А это при чем? – удивился Его Величество.

– Повезут они на Небо нашу клятву, и Бог за нас с них станет спрашивать, отчего мол ты, Манька, придумала такое, и клятву взяла с собой, как будто ты Бог, чтобы решать за Меня! Вот теперь отвечай за все! И будут отвечать, а мы убелимся.

– Так ведь если мы с тобой души друг друга, за что ей отвечать? Ну, увидел, ну и что? Да пусть делает с ней что хочет, нам-то какое дело? А ей до нас? Ну, полежала маленько, так я каждую неделю лежу – и ничего, живой, здоровый! – Его Величество похлопал себя. – Разве обидел нас Господь?

Избранный и Ее Величество опять переглянулись. Цыганский еврей осуждающе покачал головой.

– Это оттого, что вы, Ваше Величество, вампиром стали по собственной воле! Немощи наши уходят от нас вместе с осужденным. Избранные мы, Помазанники, царями поставил нас Господь… Я в переносном смысле, над невразумленными и над собою. Но волю надо еще Богу предъявить, чтобы половинка к половинке легла и туго ребрами связалась. Проклятые за жизнь цепляются разве? Судьба у них такая, предначертание. Это как два птенца в одном гнезде: дает нам Господь супостата, и тут уж кто кого вытолкнет раньше, тот и выживет. И боремся, а клятвы наши в Царствии Небесном – победа наша!

– Вот и надо нести просвещение, – внушая, ответил Его Величество. – Чтобы равно бились. А то иной умный, а на Небо отправляется, а дурак землю топчет. И тошнит от него порой… Пусть бы уж все вампирами стали.

– А если все вампирами станут, кто наши клятвы Нашему Богу на Небо доставит? – новый сборщик податей осуждающе покачал головой. – Нет, всем становиться вампирами никак нельзя! И потом, кушать еще хочется, с голоду вымрем! – разоткровенничался он, не сводя глаз с Ее Величества. Да и она с него не сводила, хорош был цыганский еврей. Крепок мышцей. Статен. Пригож. – У нас сразу гемоглобин понижается, потому что кровь наша в землю уходит. Вот вы, наверное, думаете, Ваше Величество, что мы кровь пьем? Нет, это они ее у нас пьют, а мы просто обратно силу себе возвращаем. Потому и проклятые нами, что выкачивают соки из нас. Пьют глазами, не нанося ран, даже мы так не умеем. Вы, только представьте, Ваше Величество, какая зависть в них, какое желание встать на место наше, какая изжога мучает, когда думают они о сестре или брате нашем, мечтая сделать его собственностью! Не любить их – святое, быдло – оно и есть быдло.

– Да как же пьют, ведь в муке живут! И мы думаем так же! – расстроился Его Величество. – Что, мало среди нас завистников? Палец подставь, всю руку оттяпают!

– За то и живут! – ответил избранный уверено. – Бог их наказывает, ибо вреда от них больше, чем пользы! И нам наказал не жалеть. Йеся то же самое говорил, только не велел озлобляться, учил понимать, что наказан проклятый за дело. Блаженный он. И относится надо с пониманием. Слово утешительное сказать. Правда наша – и видим мы грех его, и понимаем, и вразумлены. Мы не только думаем, мы делаем!!! Сделали и признали, что сделали. А они не делают, только думают – но ведь и не признают, что сделали бы, а не сделали… Дух силен, плоть же немощна, потому мы дух, а они плоть. Что же мне, спрашивать у плоти, что мне с нею делать? То-то и оно! И потом, что взамен они могут дать, ведь глупы, алчны, завистливы. Дай им палец – руку оттяпают. Вы вот с Ее Величеством все делите поровну, она вам, вы ей – а они разве смогли бы так, ничего-то не имея, ничего-то не умея?

– Что-то вы меня запутали совсем! – нахмурился Его Величество, призадумавшись.

– И не надо, и не думай, а клятву будем повторять, – ласково отозвалась Ее Величество, успокаивая всех сразу. – Что-то я подзабыла, как говоришь имя твое?

– Барон Душегуберман. Обер Удо Нитки.