Читать книгу - "Дьявол и Город Крови 3: тайны гор, которых не было на карте - Анастасия Вихарева"

Мы потом это золотишко Моисею и отдали на всякие его прихоти, до которых народу ну ни в жизнь бы не догадаться. Палатка у него была самая что ни на есть богатая, охраняли ее со всех сторон, даже изнутри. Собрал все золото, напаял себе сундуков и светильников…

Мы бы вернулись, но как обратно в Египет голым-то вернешься, ведь за все спросят и за всех сразу! Гнались за нами… Весь народ Египетский, который золотишко одалживал…

Вот так и получилось, что или в рекруты, или побирайся по пустыне. Да много ли в ней найдешь? Даже Господь нас, Матушка, пожалел, послал нам хлебную крошку, как слезу свою горючую. Белая она у него, и гниет быстро. Стоит набрать про запас, как наутро в палатке такая вонь стоит, и черви начинают ползать…

– Ну, если это яйца мухи или какого другого насекомого, то, пожалуй, должны ползать поутру. Мухи в тепле быстро нарождаются, – Ее Величество слушала рассказ с прискорбью, сокрушенно качая головой.

Его Величество был тоже любопытен, он слушал рассказ о трагических событиях невесело.

– Как же можно без Царя-то? – удивленно произнес он. – Сам Царем захотел стать? Все сделал, чтобы не поворотил народ назад! Спаситель Наш так же Ирода решил спихнуть с трона. Доказано уже, что пока богатством не разжился, на царство не сади себя. Народ во всякое время над собой самого богатого ставил.

– Да мы это уже поняли! Но не сразу. И вот, как стал он статую пинать, пока суд да дело, забрали мы статую с собой и унесли подальше. А потом подумали: чего добру пропадать? Скоро ли ее в пустыне найдут? Ведь не прав он и Бог не прав, если не зрят в скульптуре народную любовь. Продать да хоть бы поесть по-человечески. Лет на пять нам ее хватило. Ели досыта, пили и в долг давали под проценты. А уж когда, если что, стало нам куда вернуться, решили мы своих нагнать да посмотреть, чем все закончится. А вдруг, подумали мы, и вправду есть такая земля? Но когда пришли на то место, ушел народ. Мы туда, сюда, да разве сыщешь? Пустыня-то, ой, Матушка, большая, а мы в ней такие маленькие!

– Ну и правильно сделали! Чего добру пропадать? – одобрила Ее Величество. – А вера ваша какова теперь?

– Самая простая: все мы братья и сестры. В разумных пределах, – скромно ответил новый сборщик податей. – Все народились от двух идиотов, которые Рай просрали, но кто-то поумнел уже, а кто-то несет в себе ген недостойный, которым недостойных наделяет Бог Наш, Отец Всевышний. Так и сказал: «не все вразумлены будут на житие долгое и радостное».

– Да-да, – согласилась Ее Величество, – слава Богу, что пронесло уродиться с таким геном! Здравый рассудок – вразумление от Бога. Не каждому дано. Из нашего, значит, народа будете, это хорошо. А то приставляем к казне кого попало, – она вздохнула с облегчением. – А что вам еще известно о Боге Вашем? Вы вроде как не Спасителя Нашего Спасителем называете, а Того, который вам помойку прислал.

– Как не назвать, Матушка? Называем, коли помощи ждем. Ведь не всем проклятие, а токмо человеку глупому и ненужному. Не во многих видит муку, а только горе всем, кто противиться воле Его. Огонь и серу изрыгнет на голову отверженному и на земле, и на небе. Ведь как сказал хорошо: «не услышит вол ухо свое, пока не оборвет его мычание рука хозяина крепкого. Утром боль – вечером радость. Вечером боль – утром радость». Нам, Матушка, радостно сознавать, что стают волы к вечеру нашей пищей, которых заколаем с утра. Или утром похлебку едим, заколая вола в вечор. Ведь пока разделаешь, пока разделишь, пока взвесишь, пока приготовляется, как раз день и проходит! Горевать не надо, всяк перед Ним!

– Воистину мудро, хоть и мудрено, – согласился Его Величество. – И много у вас такой мудрости?

– Много не много, а применима к нам мудростью оставленная слава Господня. Ведь вот не зря просил не забывать про Пасхудный день. Пока справляем, говорил, печься будут души ваши у Меня, уж Я о них позабочусь! И не будем знать ни нужды, ни горя, если обрежемся от крайней плоти сердца нашего, и получим во владение землю, где течет молоко и мед. Разве ж нет у нас земли, которая нас накормит и напоит? Разве нет раба, который пашет землю? Пока живы, просил, стройте жертвенники и приносите мне в жертву агнца вашего, которого дал вам, и будут вам приносить дары. У каждого у нас есть такой агнец, который нам не угоден, так отчего же Богу-то не отдать, если за довесок, хоть и проклинают они нас, воздает Господь не им, а нам? И не дает Имени Своего никому, кроме нас, избранных… Как же не любить Его, самого Благодетельного Бога на свете? Уважаем!

– Мудрено, но суть правдива! Нравиться мне всякое искание. Знание слова Господнего – сила! – одобрила Ее Величество. – А что же, Христос Наш, вам не по нраву?

– Да, речи Его – искушение для всякого неискушенного в вине лозы виноградной, что вызревает на поле нашем во имя и для пользы долгих лет наших. Христос Ваш… Да как же будет пророком в отечестве, если знаем его, как облупленного? Из наших же, из цыганских евреев. Умен был, все примирить старался человека и нас, Божьих избранников. Уважаем. «Не давлением, не силою, – любил повторять, – царство отними, а силою вразумления! Пообещайте сделать наследником на землю душу вашу да не поберегите ее. И будут дни ваши долгими в Царстве Божьем, а души ваши в Царствии Небесном. И будете в Божьем иметь Небесное, минуя смерти первой и, возможно, второй. Покайтесь над душами вашими – и вот оно, Царство Небесное, приблизилось. Ибо сочтены дни у Бога Нашего, Батюшки, и не проникнуть нам в игольное ушко. Но кто запретит богатому дать надежду блаженному, ибо не Бог уже, а душа считает дни, ожидая обещанного. Надежда проклятого – кровь земли, которая насыщает и делает нас живыми. И отвечают люди, поднося нам подарки хлебные и прочей потребности. Кто спасает душу, тот ничего не поимеет, кто не спасает, тому все достается – вся земля, в которой, может, и не растет ничего, но и то хорошо, что положить есть куда» Как не уважать, если открыл Истину так, что всякое противное глазу нашему видит свою неправду? Кто-то ж должен был взять на себя грех свободолюбивого народа, чтобы мог он расправить крылья и не тяготится заботой о своих нуждах, утвердив его в мысли, что все хорошо, что хорошо человеку.

Ну ни на столько не изменился с тех пор! – избранный показал маленькую щелку меж пальцев. – Сомневаются иногда новоиспеченные братья и сестры, стоит ли душу-то не поберечь?! И напомнит Йеся своим примером, что кто о душе печется – себя не бережет, а кто душу кладет за братьев и сестер – тот проживет, может, еще дольше, чем он. И умом человека пораскинет, что не хлебосольно у Батюшки в Аду, а Рай никто не доказал, но хлебосольно в Царствии Божьем, когда оно от края до края человеку принадлежит. И что, если Бога иметь над собой, не надо заботиться о том, что есть, и что пить – принесут и дадут, ибо услышат глас вопиющего, который приготовляет стези. Плывет в руки добро – успевай сундуки подставлять, душа муки терпит – так ведь положено, на то и мученица! Зато человек нежит себя, и ответа держать не надо, когда душой за все заплачено, все грехи кровью и плотью искуплены. И у нашего нового брата или сестры все сомнения сразу же и отпадают сами собой…

– Да, великое дело сделал Человечище! Значит, жив еще… Поклонитесь ему от нас! Милости прошу в гости! Встретим по-человечески, – вздохнула Ее Величество. – А Магдаленушка, что же, тоже жива еще?