Читать книгу - "Обратный отсчет: Равнина - Токацин"

было вытянуть трубку и рассчитать зависимость силы тяготения от количества погружённых витков.

— Гедимин! — следом за Гварзой выглянул Айзек. — Опять вода? Ты же вроде выяснил про неё всё…

— Опыты с жидкой молнией, — Гедимин, не отрываясь от мысленных подсчётов, недовольно дёрнул плечом. — Странная штука.

— Работай, — не стал спорить Айзек. — Только убавь напряжение, у нас чуть бак не треснул. Кенен, идём, — ничего нового вы друг другу не скажете…

«Легко сказать — убавь,» — Гедимин перебрался за стол, откупорил трубку, аккуратно слил содержимое и надолго задумался. «Но общий принцип понятен. Интересно, можно эту штуку чем-нибудь разбавить? Микротрубку я сделать не возьмусь…»

В отсек, придерживая ладонью свисающий хвост Сокола, вошёл Вепуат. «Трилобит» лежал на его броне, как будто всегда там был — даже перестал поджимать нежные выросты. За ним проскочили десятка три нхельви, окружили литейную станцию и уселись, подняв морды и навострив уши, будто рассчитывали на интересное зрелище. Гедимин вопросительно хмыкнул.

— Ничего не знаю, — отозвался Вепуат, дёргая плечом и поддевая «трилобита» под головной сегмент. Сокол нехотя перебрался на свою стену.

— Они шли за мной, а теперь сидят тут… А что так мокро? Опять призывал воду?

— Опыты с жидкой молнией, — в очередной раз пояснил Гедимин, недовольно щурясь. — Там где-то ещё были Скогны. Тоже просились посмотреть. Не видел?

Вепуат пожал плечами.

— Не встречал. А что показывают-то? А, сарматская литейня…

Кожух опустился, и нхельви уставились на раскалённые отливки, будто в жизни ничего подобного не видели. «А может, и не видели,» — подумал Гедимин, глядя на короткие лапы зверьков. «Навряд ли у них в норах развитая металлургия.»

— Пойду, — вслух сказал он, вспомнив про неразбавленное электричество. — Придут Скогны — позови Айзека и покажи отливки.

Первое, что Гедимин услышал снаружи, — стук колотушек, похоже, костяных, обтянутых чем-то мягким. Стучали неритмично — на музыку это не походило. Сармат повернулся на звук — и мигнул: за четырьмя привычными шатрами поднимался ещё один, в два раза выше и шире, на округлом деревянном фундаменте, накрытый внахлёст двумя шкурами, на которых кто-то размашисто начертил символы радиационной опасности.

Полог шатра был откинут, его подпирала полутораметровая раздвоенная кость. Рядом лежали фрагменты растительной органики — что-то вроде коры, снятой пластами, обломки тёмной, странно блестящей древесины. Стук внутри ненадолго примолк и сменился скрежетом и скрипом — что-то старательно обстругивали.

«А всё равно дверь низковата,» — Гедимин опустился на землю у откинутого полога и заглянул внутрь. На него из шатра уставились двое Скогнов. Они сидели над тёмной, почти чёрной доской — один держал, другой каменным пробойником ковырял углубления. Шли они, как успел заметить Гедимин, точно по разметке — ярко-жёлтой черте с размытыми чёрточками-рисками.

Внутри шатра, меж двумя трёхногими фонарями, стояла конструкция, похожая на лабораторный стол, со всех сторон зияющая незаделанными нишами. Абориген с колотушкой прикреплял очередную доску, насаживая её на шпонки. Когда всё вошло в пазы, Скогн коротко взвигнул и взялся за колотушку. Остальные ответили ему чуть более тихими возгласами.

Абориген стоял на трёхногой табуретке высотой почти с него. Гедимин скользнул взглядом по странной конструкции, потом смигнул и уставился на неё. «А ведь эта штука… они рассчитали её на мой вес. Из простых деревя… А, мать моя колба! Здесь нет простых деревяшек. Эти штуки после прокалки не уступают лучшим фрилам…»

Абориген приложил очередную доску. Они все были узкими, короткими, широкую поверхность собирали из них, как мозаику, — но подогнаны все фрагменты были со всей возможно й тщательностью. Скогн коротко вскрикнул, и к нему снизу тут же протянулась рука с комком маслянистого волокна на палочке. Будущий стык промазали непонятным веществом — один раз, затем, под недовольные оклики сверху, ещё дважды.

«Вот как…» — Гедимин, беззвучно хмыкнув в респиратор, отполз от шатра и тихо поднялся на ноги. «К вечеру, может, уже доделают…»

Из шатра донеслось прерывистое жужжание — кто-то сверлил отверстие странным станком, рассчитанным на неполный оборот. Гедимин покачал головой и развернулся к полевым кухням. Рядом с ними громоздились разрубленные, частично ободранные, но ещё не расколотые остатки обожжённой древесины. Сармат подошёл, поднял половину прокалённого ствола, тяжело вздохнул и закинул её на плечо. «Пора уже сделать им это грёбаное колесо. Обод будет из рэссены.»

…Полукруглый пласт коры затрещал и отвалился, оставив на заготовке тонкий слой обугленного луба. Гедимин примерился, несильным ударом расколол деревяшку надвое, перевернул отломок выгнутой частью кверху. Из-под содранного луба и остатков сажи проступила тёмная поблескивающая поверхность.

«А Скогны знают, что делают,» — думал Гедимин, счищая ненужную органику. «Эти деревяшки куда проще колоть, чем пилить. Хотя лучевой резак справляется…»

Четверти ствола (скорее всего, это было дерево-столб, более вытянутое в высоту, чем округлые «живые валуны») легко раскалывались по едва заметным внутренним неровностям на небольшие заготовки. Из чего делать ось, Гедимин пока не понимал, но фрагменты обода и плашки для спиц подобрались быстро. Сармат, увлёкшись, хотел наломать с запасом, но вовремя остановился. «Ты сначала сделай одно колесо,» — сказал он себе, убирая остатки древесины в коробку. «Всё-таки материал новый. И такими примитивными технологиями ты раньше не занимался. Вдруг выяснится, что заготовки не такие…»

В соседнем отсеке зашуршало, и сармат забросил заготовки в открытый ящик, смахнул мусор за стол и сделал вид, что изучает металлические отливки. Они уже хорошо прогрелись; через пару минут Гедимин собирался опустить их в воду. Гварза, выбравшийся из отсека, покосился на литейную станцию и молча прошёл мимо; вскоре за ним закрылся шлюз, и сармат снова достал деревянные заготовки. «Ни Гварзе, ни Айзеку лучше не показывать. Новшества им не нравятся, уран и торий… Да и Вепуату видеть незачем. Деревянные колёса, мать моя колба… Чем только ни приходится заниматься!»

…На заточенной кромке рэссена чуть светлела, из тёмно-синей становясь голубоватой, как будто металл просвечивал насквозь. Гедимин вынул из тисков очередной миниатюрный пробойник. Проверял он на обрезке прокалённого дерева — и сделал вывод, что Скогны, должно быть, очень хорошо выявляют малозаметные «швы» и слабые точки — таким крошечным инструментом колоть и резать такой твёрдый материал