Читать книгу - "Божьим промыслом. Серебро и олово - Борис Вячеславович Конофальский"

же у меня недостроен и пушки мне там никак пока не поставить, да и мало их у меня. — И тут он делает намёк своему сеньору. — Уж больно велики траты на этот замок, я на многие, многие годы отдал себя в рабство ростовщикам и банкирам.

И так как герцог его намёк, кажется, игнорирует, он продолжает:

— И заниматься мне своим делами совсем нет времени, так как я всё время исполняю долг свой вассальный.

Но сеньор и тут его не слышит:

— А ведь с горцами, с теми, что за рекой от вас, давно мир и любовь.

— Пока, да, — соглашается генерал.

— И торговля у вас с ними хорошая, говорят, ваши товары допускают на их ярмарки, а ваш племянник женился на горской женщине знатного рода. Живёт с нею на том берегу, она родила ему двух детей уже. И всё у них хорошо, но замок вы всё равно воздвигаете неприступный.

— Так это сегодня всё хорошо, — сразу отвечает барон. — Одному Богу ведомо, что случится с нами завтра. Но чтобы не случилось, всем неприятелям нашим, — он сказал именно «нашим», то есть не отделяя себя от сеньора, — один вид крепкого замка на реке в удобном месте, будет отличным усмирением. А врагам так истиной костью в горле встанет.

И на всё это сеньору нечего было возразить. А что он мог сказать: я тебе не верю? Ты не против горцев замок возводишь, не против Ланна и Фринланда, ты против меня его возводишь, отсидеться в случае раздора со мной полагаешь. Герцог мог такое сказать, не постеснялся бы. Но, кажется, сеньор имел какие-то виды на своего вассала, и потому снова сменил тему:

— И всё-таки, отчего же вы не пожелали возглавить свадебную миссию в Винцлау? Уверен, в том была бы вам выгода большая. И Ребенрее и Винцлау вас бы не позабыли. — Он делает паузу. — Возможно от нового маркграфа вы получили бы хороший надел. Какую-нибудь тихую долинку с пашнями и лугами. И одним мостиком через реку, чтобы взымать за переезд плату. Уверен, молодому курфюрсту, тоже не помешал бы такой доблестный рыцарь как вы. Тем более, что и супруга его к вам благоволила бы. Герцог так и толкал его в это предприятие, подталкивал вассальным долгом и заманивал прекрасными посулами. Земля в Винцлау! Эко хватил, не помелочился. Хотя, конечно, иметь хоть десять тысяч десятин земли где-нибудь в Цирле!Да с виноградниками, с мелкими речками холодными, что катятся с гор до самых запруд с мельницами. Со стадами коров, что пасутся на склонах. Да, всё это было прекрасно. Но, нет, барон понимал, что там может приключиться. И ему придётся тащить на себе, на своих плечах тяжёлую войну, что потянется долгими, изматывающими годами. Осады, штурмы, сбор армий, дезертирство из-за неуплаты содержания и солдатские бунты. А ещё бесконечные переходы по адской жаре летом, и под лютыми горными ветрами зимой, и непрекращающаяся кровавая «возня» с засадами и контрзасадами, на передовой, ловля чужих обозов, разорение вражеских магазинов, рейды во тылы противника и всякое прочее из того, чем он уже неоднократно пресыщался.

Нет, нет и нет, он не хотел ехать за перевал, и пусть герцог его не соблазняет, и он твёрдо отвечает своему сеньору:

— Ваше Высочество, я не могу уехать в Винцлау, когда мой собственный дом в огне. Я для того и вернулся, чтобы пожар сей усмирить. Иначе я был бы там до сих пор, как о том обещал маркграфине.

— Ваш дом в огне? — Только и спросил курфюрст.

— В огне, сеньор, хотя из вашего окна того огня и не видно, — отвечал Волков и прозвучало это как прямой упрёк сеньору. Ведь не только вассал давал клятву сеньору, но и сеньор давал клятву младшему своему, что всегда вступится за него и за его имущество, особенно в тот момент, когда вассал находится на исполнении своих вассальных обязанностей.

— Расскажите мне подробнее, — просит его принц.

Ну, раз принц просит… Волков собрался всё ему изложить, изложить вовсе не так, как излагал ему обер-прокурор.

— Ну, вы уже знаете, что на мою сестру и племянника было совершено два покушения.

— Два? — Удивился сеньор. — Мне доложили об одном, о какой-то уличной драке, в которой оказалась графиня.

— Конечно же вам доложили об уличной драке, — усмехается генерал. — Вот только в той драке было изрублено два человека, два именитых горожанина Малена, в карете которых и ехала графиня и граф Мален. Но они смогли дать нападавшим первый отпор, и нападавшие дважды стреляли в карету из пистолетов, пытаясь убить юного графа. Но тут подоспели люди и убийцам пришлось ретироваться. — И уже здесь, он стал говорить с заметной горячностью, с едва скрываемой яростью. — И на том дело вовсе не кончилось. Графиня и граф спрятались в доме богатого горожанина, поставщика вашего двора Кёршнера, и надеялись, что там-то они в безопасности…А розыска в городе никто не учинил, никто и не собирался искать убийц, и едва село солнце, как к дому купца подошёл отряд подлых бригантов, и никого не боясь они стали штурмовать дом Кёршнера, и выломали ворота, он и его прислуга стреляли в нападавших из аркебуз и арбалетов, отбивались долго, пока иные горожане не собрались, не вооружились и на пошли на помощь к купцу и графу. — Волков тут остановился, он подумал, что курфюрст сейчас сам ужаснётся тому, что происходило в Малене, но тот не возмущался, странное дело, но он был, кажется, абсолютно спокоен. И молчал… Молчал, то ли ожидая продолжения рассказа, то ли от отсутствия всякого к этому делу интереса. И тогда барон осознал, что его сеньору может быть даже всё равно, ничуть всё это его не трогает, он просто ждёт, когда вассал закончит свои причитания и жалобы… После этого, генерал чуть переосмыслил происходящее и продолжил уже без всякой горячности. — В ту ночь старшим стражи дежурил один офицеришка, так после того, он из города сбежал, но я его всё равно отыскал, да только лежал этот дурак на столе… Мёртвый, а его рыдающая жена сказала, что зарезал его какой-то бродяга, а перед тем как из города сбежать, обещали ему немалую мзду. Но я всё равно разыскиваю затейников нападения на графа. — И всё чувствуя, что герцог не проникся его рассказом, он