Читать книгу - "Немезида ночного ангела - Брент Уикс"

спрыгнуть с причала и поплыть к штормоходу.

Я стреляю глазами направо и налево, с трудом дышу, сглатываю, пытаюсь найти хоть какой-нибудь другой путь. Но через несколько минут становится ясно, что все намного хуже, чем я думал. Солдаты, гвардейцы и маги стоят почти что стеной тел. На глазах у такой армии невидимость бессмысленна – кто-нибудь из чародеев непрестанно проверяет, не используется ли магия; кроме того, на меня со всех сторон давят люди.

«И на них тоже», – думается мне. Может, у меня получится как-то этим воспользоваться?

Но нет, этого мало. Несколько магов дежурят на невысоких башенках, следят за толпой сверху. Другие стоят на земле. Все владеют боевой магией. Пространства для маневра у меня нет, и если я попытаюсь пробиться на корабль, то мне придется схлестнуться как минимум с сотней лучших воинов Алитэры. И с многочисленным подкреплением. Даже не сказать, что у меня будет «лишь крошечный шанс». Это просто самоубийство.

На сходни поднимается женщина в красно-белом платье. Перед тем как исчезнуть в недрах корабля, она оборачивается. Фаэна!

Она пробралась на борт! Но она отворачивается прежде, чем я догадываюсь ей помахать. И не замечает меня.

Впрочем, помочь она бы все равно ничем не смогла. Поразительно, что ей вообще удалось попасть на корабль.

Ком надавливает на горло еще сильнее.

Моя очередь почти подошла. Что же делать? Надеяться, что стража запутается в списках и каким-то чудом пропустит меня на борт?

Бывает, конечно, что мне везет, но не настолько же.

Едва я решаюсь повернуть назад, как вдруг вижу полосу света, будто что-то сияющее спускается на нити с вершины замка к одной из сторожевых башенок. Кажется, это листок пергамента? Офицер выхватывает его из воздуха; похоже, это какое-то послание.

Зычным криком он начинает отдавать приказы гвардейцам внизу, но я слышу лишь обрывки фраз, и те полны незнакомых мне кодовых словечек.

Но обстановка сразу же меняется. Все гвардейцы и маги вдруг приходят в боевую готовность.

– …Приблизительно такого роста, – говорит офицер, показывая рукой. Затем описывает приметы. – В последний раз его видели с браслетом о четырех сапфирах!

Я опускаю глаза на мое запястье и на браслет с четырьмя сапфирами.

Испускаю едва слышную череду проклятий. Я хотел проверить на прочность укрепления самой Смерти. Теперь Смерть ищет меня. Сунув руку в карман и убедившись, что браслет с желтыми камнями, отнятый у Изюминки, еще у меня, я начинаю ковырять сапфировый браслет. Он не желает открываться, поэтому я с силой дергаю за него. Что-то с громким треском ломается, и несколько человек в толпе оглядываются, стараясь понять, откуда шум. Я прячу запястье и не смотрю вниз.

Когда у меня наконец получается незаметно опустить глаза, я вижу, что защелка браслета открыта, а все четыре камня треснули и больше не светятся. Вот и все. Хорошо, что не случилось чего похуже, все-таки я сломал волшебное охранное устройство.

Как неразумно, Кайлар. Я надеваю браслет с тремя желтыми камнями.

Призвав на помощь весь мой многолетний опыт, я начинаю двигаться против течения толпы. А это непросто. Когда люди идут плотной массой, вокруг любого затора образуются воронки и рябь. Я уворачиваюсь, скольжу из стороны в сторону, стараюсь не задерживать никого дольше чем на долю секунды, держу голову как можно ниже. Ищу пустоты.

Мне навстречу движется семья, восемь человек в ряд, и из-за них мне приходится остановиться. Родители крепко держат детей за руки, боятся, что потеряют их в толкучке или их раздавят повозки. Здесь у меня не получается избежать затора, поэтому я поднимаю голову и делаю вид, будто засмотрелся на кружащие над нами крылопланы.

Не всякая воронка в толпе означает, что через нее пробирается беглец. Зевак здесь тоже много, да и наемный убийца не стал бы останавливаться, чтобы поглазеть на представление.

Ветер уже окреп, и полдюжины крылопланов пикируют и закладывают виражи на разной высоте, оставаясь привязанными к замку длинными тросами, как воздушные змеи.

Тросы ведут к центральному балкону.

Что-то ворча, недовольный отец отпускает свою дочку и, обойдя меня, снова хватает ее за руку.

Дарзо однажды сказал: «Не импровизируй. Никогда не импровизируй. Разве что другого выхода не останется. Тогда импровизируй как Пифарий, которого поймали в постели с женой его господина. Если действовать очень быстро, то даже огромная глупость может сработать так, что твои противники остолбенеют от удивления».

Я – ловок и скоординирован лучше многих. Иначе Дарзо не взял бы меня в ученики. Я отлично владею телом, и мелкая моторика у меня не хуже. Но я не дурак.

~– Эй.~

Хорошо, обычно я не дурак. Я знаю, что не могу схватить один из этих планеров и преспокойно полететь на нем с первой попытки. Это все равно что сказать: «Послушайте, я всю жизнь пользуюсь голосом. Много кричу. Значит, могу стать солистом Уэддринского королевского хора».

Но, может быть, у меня получится…

~– Эй, Кайлар. Кайлар! Я не об этом. Тебе нужно пошевеливаться. Скорее.~

Я иду вперед. Что случи?..

Воздух сотрясает пронзительный свист.

Все переводят глаза на женщину-гвардейца, что стоит в пятнадцати шагах от меня. Она еще два раза подает оглушительный сигнал, после чего все любопытные взгляды обращаются к тому, на кого она указывает – на меня.

Алитэрский гвардейский корпус – это настоящая оборонительная стена, толстая и тщательно сконструированная, состоящая из прочно переплетенных обязанностей и приверженности делу, укрепленная постоянной муштрой и дисциплиной.

И теперь вся эта стена в одну секунду обрушивается на меня.

Глава 50

Бегство

Можно сказать вам кое-что бредовое?

Я в восторге.

Едва первая рука протягивается ко мне, чтобы поймать, остановить, предупредить мой побег, мир сжимается вокруг меня, превращается в пульс. Расширяется – я наблюдаю. Сжимается – действую.

Цепочка движений, тысячу раз отрепетированная, в мгновение ока превращается в единое волевое действие. Рука гостя хватает меня за тунику, и я успеваю подумать лишь одно слово: «Брысь!» – однако мое тело сразу же переводит: правая рука взлетает, прижимает чужую ладонь к моей груди, я делаю шаг вперед, за спину гостя, утягиваю его за собой. Он теряет равновесие, его кисть выкручивается, рука вытягивается, и моя левая ладонь резко опускается на нее, вывихнув локоть из сустава.

Когда он ахает, я уже ухожу, когда начинает кричать от внезапной боли, я уже в трех шагах. В моих ушах его крик звучит приглушенно – раз это не крик атакующего, значит, он неважен, – а мои чувства тем временем снова расширяются.

Смазанная