Читать книгу - "Немезида ночного ангела - Брент Уикс"

Если увижу принцев, то смогу что-нибудь предпринять и спасти их до того, как они окажутся на судне. Но у Фаэны нет доступа наверх. И даже если она их увидит, то ничего не сможет сделать, чтобы малыши не попали на штормоход.

Есть лишь один человек, которому я доверяю и который бросит все, чтобы мне помочь. И она сейчас где-то наверху, наверное, уже в Зале Посвященных.

Женщина-гвардеец, с которой я только что говорил, передает своему отряду приказы. Она стоит в двадцати шагах от меня, даже меньше. Вдруг я замечаю, что она склоняет голову набок, словно что-то вспомнив. Уж не ориентировку ли на кого-то, похожего на меня?

Я скрываюсь в толпе за миг до того, как голова стражницы рывком поворачивается в мою сторону.

Она начинает проталкиваться через толпу дворян, скользит по ним взглядом, ищет меня.

Этого еще не хватало, да?

Впрочем, когда она подходит к месту, где разговаривала со мной, меня уже и след простыл.

Надеюсь.

Глава 48

Король Запада

«Ты можешь пригодиться мне в любую минуту», – говорю я ка'кари.

Ответа нет.

«Эй, ты уснул, что ли?»

Клянусь, на этот раз я почувствовал, как он шевельнулся – ка'кари будто улыбается, притворяясь спящим. Боги, я узнаю эту штуковину все лучше и лучше.

А теперь он как будто вздыхает.

Впереди снова выстроились очереди. Все проходят через огромные порталы – гигантские проемы без дверей, над каждым из которых висит по крупному кристаллу. Наверное, ими определяют магию. Гостей с красными камнями и чокерами сгоняют к боковому проходу. Я замечаю Петарию; она на секунду зажмуривается, подходя к порталу, но больше ничем не показывает своего волнения. Переступает порог, и кристалл над ее головой наливается блекло-голубым сиянием.

Императорская чародейка сердито окликает ее – наверное, ругает? Но после этого беспрепятственно пропускает внутрь.

«Мне нужно, чтобы ты прикрыл мой талант».

Ка'кари конечно же не отвечает, но я не слишком переживаю и встаю в очередь, которая движется быстрее всего. Ради этого я сегодня и не прикасался к моему таланту – старался, чтобы на мне не осела остаточная магия. Впрочем, я не знаю, как именно работают эти обнаружители.

Я прохожу через него, гляжу вверх и ни капельки не волнуюсь. С кристаллом ничего не происходит, однако, окинув взглядом портал, я замечаю, что по его периметру тянется золотая проволока, и в одном месте она перерезана. Ничего удивительного.

В моей груди становится свободнее. Я даже не заметил, как затаил дыхание.

– Шагай давай, – бурчит кто-то за моей спиной. Это Жасмин Жаквет, крепыш из группы особого назначения.

Я оглядываюсь на очередь и вижу в ней еще Аяйю Мегану.

– Так-так, кто это у нас тут нашкодил? – спрашиваю я.

В ответ крепыш сверлит меня взглядом. Подозреваю, что чаще всего он только этим и занимается. Однако я пришел не к нему. Ни Жасмин, ни Аяйя не говорят мне больше ни слова – возможно, они еще не слышали о том, как я разоблачил Мелену перед Логаном. Жасмин проходит следом за мной, но я уже ищу Виридиану. Ее нет ни в очередях, ни у грандиозных дверей из мореного дуба с серебряной инкрустацией, за которыми находится Зал Посвященных.

Наверное, она уже внутри.

Жасмин Жаквет, похоже, не намерен продолжать разговор. Ну и ладно, я все равно плохо понимаю на языке ворчунов.

За огромными дверьми я раздвигаю тяжелые бархатные занавески, которые скрадывают звуки и отделяют тех, кто внутри, от толпы снаружи. Терпеть не могу занавески. Темноту мой взгляд пронзает запросто, но сквозь ткань я видеть не умею совсем. Проходя через них, я секунду раздумываю, не стать ли мне невидимым; но едва я коснусь таланта, как всякая маскировка станет бессмысленной, и я раскрою себя среди сотен императорских гвардейцев, которые бдительно ищут ровно таких людей, как я.

В Зале Посвященных намного тише; гости все еще переговариваются, но шепотом. Я вхожу внутрь, бросаю первый, беглый взгляд на роскошное сердце дворца, и тут же замечаю, что занавеска слева от меня раскрылась не полностью, словно ее задержала стена… или человек.

Не всякая неожиданность несет смерть. Подумаешь, столкнулся с кем-то на празднике. С кем не бывает? И разве все, с кем мы сталкиваемся, пытаются нас убить?

Я медлю, взвешиваю в уме, что опаснее – выкинуть прилюдно что-нибудь нелепое или сдержаться.

Мне на загривок ложится тяжелая рука.

Решение я принял неверное.

– Кайлар Стерн! Ночной ангел во плоти! – произносит жизнерадостный, знакомый голос.

По моей зажатой шее проскальзывает разряд. Пожалуйста, только не…

– Лорд Рефа'им. Вас-то я и надеялся встретить, – говорю я, глядя на великана снизу вверх. Мое сердце уходит в пятки и прячется в левом мизинце ноги. Не сомневаюсь, моя широченная улыбка даже не кажется искренней.

– Я и не знал, что вы здесь! Ка-а-а-ак же я рад видеть вас снова, – говорит он. – Идемте! Идемте со мной!

Он берет меня за правую руку и продевает ее под свою левую – модайцы теперь сочтут нас закадычными друзьями, а алитэрцы, наверное, любовниками. Второй рукой он накрывает мою и крепко держит, разыгрывая не то заботливого покровителя, не то старшего, более опытного партнера.

Я могу вырваться, если хочу учинить скандал.

Наверное. До сих пор ему удавалось меня обыгрывать. Так с чего же мне думать, что он не ждет от меня попытки отстраниться?

Я напрягаюсь и мысленно поливаю его потоком проклятий, а лорд Рефа'им тем временем уводит меня глубже в зал. Мы ступаем по ковру, настолько пушистому, что мои ноги на каждом шаге как будто проваливаются в снег. Зал Посвященных украшен пышно, и мне даже жаль, что я неспособен описать вырезанные на стенах сценки, сверкающие магией. Они иллюстрируют эпизоды древних сражений, знаменитые истории любви и героические жертвы. Сильнее всего в глаза бросаются религиозные образы, инкрустированные золотом, рубинами, жемчугом и перламутром, а в укромных, тускло освещенных углах, не привлекая к себе излишнего внимания, выставлены головы и чучела разных чудищ. С некоторыми мне даже доводилось сражаться.

Сейчас мне очень хочется выставить себя эдаким хладнокровным, собранным героем, который всегда знает, что надо делать. Но в ту минуту я теряюсь. Мой ум застывает. Я прохожу с Рефа'имом почти до середины комнаты, бреду, как послушный безмозглый теленок, который всю дорогу думает, зачем хозяин нацепил мясницкий фартук, взял огромный нож и сунул под мышку желоб для обескровливания.

Лишь заметив Ви, я выхожу из ступора. Она проходит перед нами с целым блюдом