Читать книгу - "Жуткая история. Кот - Ксения Горькая"

Чувствовалось постороннее вмешательство в его желания, очень хотелось свернуться клубочком и обнять колени, чтобы унять дрожь, а потом закрыть глаза и надеяться, что все, что произошло в кампусе, – отвратительный сон.

Вот только… вряд ли это был сон.

Должен был быть способ выйти из этого состояния. Он был нужен там, он не мог просто спать… Сейчас он был нужен Каю как никогда. Перестав бестолково вертеться, Хёну задумался: как найти выход, если чувства не дают никакой информации? Можно выбрать одно направление и идти вперед. Все лучше, чем стоять на месте. Он сделал несколько неуверенных шагов, постепенно ускоряясь, а потом побежал.

Невозможно было уследить за течением времени – терялся счет часам. Он бежал, кажется, несколько дней, а может, минут, прежде чем услышал на отдалении тихий срывающийся плач.

Теперь он шел на звук, постепенно становившийся все отчетливее. Плакал мужчина, низким басовитым голосом, задыхаясь и всхлипывая. Иногда он кричал, но так придушенно, как будто сил у него совсем не осталось. Подойдя практически вплотную, Хёну наконец узнал голос. И уже спустя пару мгновений увидел Ёна, сидящего прямо на земле, – вернее, на той горизонтальной плоскости, которая была здесь вместо этого, – обхватив колени и уткнувшись в них лбом. Почему-то Хёну видел его четко, а свое собственное тело до сих пор не мог разглядеть в темноте – должно быть, потому что Ён управлял сном.

«Ён», – робко позвал он.

Он продолжал плакать, будто не слыша. Впрочем, себя Хёну тоже не услышал. Тогда он присел рядом с ним и осторожно положил ладонь на платиновые волосы. Парень сразу поднял голову, будто слепой уставившись в темноту. Через пару мгновений он вытер слезы и как будто с трудом сфокусировал взгляд.

– Хёну… как ты нашел меня?

«Услышал плач и пошел вперед. Почему ты кричал? Трэй?..» – он боялся произносить это. Боялся услышать самое худшее.

Ён помотал головой.

– Нет, слава богу, нет. Он без сознания, но… будет в порядке. Если хоть кто-то из нас вообще будет в порядке…

«Тогда почему ты плачешь?»

– Это… – его взгляд растерянно опустился вниз, – это обратная сторона моей силы. Когда я сплю, я всегда вижу кошмары. Мне нельзя было засыпать, но я использовал слишком много сил и вырубился.

То, каким обыденным тоном он об этом говорил, пугало.

«Подожди, всегда? Но как ты еще с ума не сошел?»

– Раньше у меня получалось не кричать и не плакать. Я привык, – он пожал плечами, едва заметно всхлипывая, – но Трэй… Он блокировал мою силу во сне, и я спал спокойно. Каждую ночь, на протяжении многих лет. Из-за этого… теперь мне без него тяжело.

На несколько мгновений повисла тишина. Ён рассеянно смотрел в темноту и иногда подрагивал от прерывистого дыхания, а Хёну просто не знал, что сказать. Теперь стало понятно, что Трэй имел в виду, когда говорил о своем предназначении.

«Разве ты не можешь проснуться?»

– Нет, – Ён покачал головой, а потом поправился. – Я могу в экстренном случае, но тогда буду полностью истощен и не смогу использовать силу. Сейчас это не вариант. Пока у нас есть передышка…

«Передышка? О чем ты?» – Хёну взволнованно перебил его, не дав договорить.

– Атака заглохла. Мы все еще в осаде, но на верхних этажах вампиров нет, а входы забаррикадированы. Ёджун потушил пожар. В какой-то момент мертвецов станет слишком много, и они пробьются, но пока есть возможность немного восстановить силы.

Хёну издал горький смешок.

«Восстановить силы для чего?»

Взгляд Ёна вмиг похолодел, каким-то образом делая черты его худого лица еще острее.

– Не думал, что мне придется говорить это тебе. Да. Ты все понял правильно. Для последнего боя. Или для нескольких, если получится. Потому что другого выхода у нас нет, – его голос стал еще ниже, Хёну ощущал вибрацию в руке, которая лежала на его плече. – Ты, может быть, уже опустил руки из-за того, что произошло с Каем и Ван. Но каждый из нас все еще помнит, что тут есть те, кого мы должны защищать. Так долго, как только сможем.

«Я… – жгучая вина прилила к щекам в расплату за малодушие. – Прости».

Все было именно так, как сказал Ён. Хёну и впрямь был разбит и сейчас испытывал безысходное безразличие к собственной судьбе. Погибнет ли, выживет – все смешалось в какую-то тошнотворную кашу. Члены Круга были другими. В этой ситуации на их плечах все еще была не одна жизнь, и они просто не могли себе позволить опустить руки.

Вдруг вспомнились слова Ван о том, что нужно быть по-настоящему крутым, чтобы попасть в Круг. Что ж, теперь стало абсолютно ясно, что никакой Хёну не крутой. Ван… спрашивать о ней и Кае было до жути страшно.

«Прости. Мне не стоило говорить так», – он убрал руку с плеча Ёна.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, однако… Пока ты борешься – ничего не кончено. Но стоит тебе только усомниться в том, что в борьбе есть смысл, – он прикоснулся указательным пальцем к груди Хёну, будто указывая на сердце, – как ты уже проиграл.

Грош цена всем его обещаниям, если он сдастся, ведь так?

– Хёну, я не пытаюсь заставить тебя взять на себя ответственность за всех, кто укрывается сейчас на верхних этажах и не может постоять за себя. На то, чтобы привыкнуть к такой ответственности, уходят годы, десятки лет. А ты пришел к нам когда? Может, месяц назад? – Ён поймал его ладонь и крепко сжал. Его ладошка была маленькой и теплой. – Но я тебя прошу: хотя бы насчет Кая – не сдавайся.

Да. Они оба живы, все остальное – поправимо.

В горле опять стоял ком.

– Иди сюда, – Ён потянул его за руку и обнял, медленно поглаживая по спине. – А теперь слушай внимательно. Кай сейчас связан и заперт. Он никого не узнает и, очевидно, обернуться назад не может.

Хёну застыл, боясь пропустить хоть слово.

– Узнать о проклятиях удалось немного… Самое главное – он должен простить себя. Когда он это сделает, нужно будет попросить духов снять проклятие, но, скорее всего, они захотят получить что-то взамен, – он тяжело вздохнул и продолжил. – Главное, помни, – он должен простить себя совершенно искренне, полностью, иначе все потеряет смысл.

«А что взамен?» – тихонечко пробормотал Хёну.

– Зависит от проклятия. Что-то сопоставимое, что будет символизировать чистоту намерений просящего.

Максимально расплывчато, как всегда. Но пока было кое-что важнее.

«Ты разбудишь меня?» – он отстранился и взглянул в лицо Ёна.

– Уверен, Тэхо предпочел бы, чтобы ты спал как