Читать книгу - "И грянет весна! - Серослав Амадайн"

Тарталан какое-то время пристально вглядывался в лицо алагата, словно ища в его словах подвох. Но потом, громогласно расхохотавшись, они крепко обнялись.

— Горец братается со степняком? Невиданное дело. — буркнул Варгон. — А если твои сородичи твоего друга не пустят? — с ехидной ухмылкой подначил он побратавшихся варваров.

— Тогда я предложу им выпить с Мораком, и сам туда их провожу! — многозначительно стукнув кулаком в ладонь, решительно произнёс алагат похлопывая по плечу улыбающегося эквилианца.

Полюбовавшись ещё немного видами, мы проинспектировали вторую башню изнутри. Первое что бросалось в глаза — нехилых таких размеров горн на стене, почти под самой крышей! Он обвивал её полностью, и изогнувшись лебединой шеей, был направлен конусом в сторону поселения.

«Вот бы подудеть в такой!» — от чего-то подумалось мне сразу.

Порыв резвящегося на вольнице ветра донёс странный запах из прошлого, который я тут не встречал ещё ни разу. Пахло чем-то неуловимо знакомым, но я никак не мог понять чем.

Едва открылась дверь караулки внутри башни, пробежал взглядом по простенько обставленной круглой комнате. По бокам от небольшой печки, увидел двухъярусные кровати на четверых, стол, четыре стула и один сундук. В свободном закутке у стены стояло пара копий, щит, и одно из излюбленных тангорами оружие — булава. Из стены справа от входа внутри помещения, торчал мундштук горна. Всё.

Тут я повёл носом, и зацепился взглядом за печку.

«Что-то в ней не то… Что-то… Ёптыть! Да в ней же уголь горит!»

Железная плита с приоткрытыми кольцами конфорок, знакомых каждому человеку с детства (уж советскому, так точно!) просто повергла меня в ступор. Кольца были отодвинуты и внутри, словно солнце, полыхал уголь. Присмотревшись, замечаю под одной из кроватей приоткрытый край мешка, наполненный столь узнаваемыми чёрными камнями.

«Так, тааак… А жизнь то, налаживается!»

Угля, кроме древесного, я не видал даже в Арнагейте, что ещё тогда мне показалось более чем странно.

«Так значит, здесь уголь всё-таки есть? Но я никогда не поверю что Хаммерман, или другие анаи, пренебрегают его использованием! Значит ли это, что данный ресурс крайне ограничен? Возможно. Но почему?»

Как бы там ни было, я не стал в данный момент заострять внимание на этом моменте. Не до того сейчас. Однако, Хомяк и Жабка внутри моей тонкой натуры с ухмылками переглянулись: Цель определена хозяин, будем брать! Надо будет подгадать момент только, и вытянуть информацию у тангоров: где берут, сколько есть, и по чём. Не поручусь, но думаю что своих угольных шахт Турия просто не имеет. Может конечно я и ошибаюсь, но что-то мне подсказывает, что с углём тут дело не простое.

День шёл за днём, а вестей от Рована не было. Это меня начинало напрягать, будоража нехорошее предчувствие. Немного помогали отвлечься от этого ежедневные тренировки с Хатой, естественно под руководством Варгона. Но по вечерам, притопывая в нервозе ступнёй, я сидел у камина вглядываясь в пламя, находясь в глубоких раздумьях.

На пятый день, собрав на совещание глав маланорцев и тангоров, я объявил, что начинается отработка совместного отражения атаки на форпост. Моя инициатива не встретила общего одобрения, но когда первая же инсценировка атаки показала несогласованность действий защитников, капитаны признали необходимость таких тренировок. Каждая раса считала, что только исключительно их командиры могут ими командовать, что превращало бой в полную неразбериху, с руганью, ором, и (как следствие) мордобоем.

Прошло уже почти двенадцать дней как я прибыл на пост. За это время удалось хоть как-то реализовать боевое слаживание холмовиков, тангоров, и людей. На девятый день зарядил дождь вкупе с усилившимся неожиданно ветром. Кабы не Янва, то через ущелье сейчас бы катилась прорва воды, которой и так хватало с избытком. Хотя дренаж кой-какой и был сделан по посёлку, но он быстро забился природным мусором и стало только хуже. Потоки мутной воды постепенно заполнили их, и образовались огромные лужи, превращая проулочки в болота. Со временем крупный дождь стих, сменившись мелкой моросью, и теперь приходилось поминутно утирать с лица влажную пленку воды.

Я стоял на стене и в ожидании всматривался в совсем опустевшую дорогу. Уже больше двух недель прошло, а вестей от Рована так и не поступило. Уж и Молчун вернулся давно со своими. За эти дни через форпост ходило немало народу, в том числе и купеческих обозов. Но в последние два дня, до самого сегодняшнего го момента, с севера не явился никто. Чуя неладное, я приказал никому не покидать азгот. Даже разведчикам запретил ходить по ту сторону.

Сам я до этого пару раз тоже выходил в дозор, естественно во всеоружии и при всей честной компании своих телохранителей. В этой, самой длительной вылазке, мы тогда достигли развилки. Но как оказалось, первой из двух! Я думал, что здесь мы расстанемся с обозами и облепившими их холмовиками, но я ошибался. Янва оказывается брала своё начало не где-то там в восточной части гор (как я предполагал), а из притоков целых двух горных рек — Харадук и Тарна́я.

Тарна́я под тупым углом примыкала к несущейся с севера Янве. Сама река хоть и была широкой, но пролегала по огромной пологой ложбине между гор, что делало её отнюдь не глубокой, но вполне скоротечной. Как пояснили местные разведчики, по обеим берегам реки узкой полосой раскинулись леса и рощи до самого Ингра, а вырываясь с гор далеко на востоке, она несла свои воды по равнинам Турии, и имела выход в Пиратское море.

От Тарна́и, Янва круто поворачивала налево, и почти прямо устремлялась ко второй развилке, где в неё впадал Харадук. Харадук был крупной рекой, вырывающейся из огромного зева пещеры в горах, неподалёку от города Тёмных Жрецов. По словам разведчиков тангоров, которые хаживали там в своё время в дозор, в ту пещеру можно было засунуть целый их город, со всеми крепостями и укреплениями в придачу. Так вот, Харадук так же протекает по ложбине, но река является полноводной и тихоходной. Широким раздолом вливаясь в Янву, Харадук делится надвое, превращаясь одной частью в Янву, что течёт на юг, а другой — в Лучанку, как её называли маланорцы. Для них, Лучанка начиналась от гор, на восточной границе их земель. В общем между этих двух рек, больше всё же смещаясь к Харадуку, и была переправа через Янву к Гуриндану. Говорят, после землетрясения переправа стала гораздо легче. Дно разлома просело и там, сделав течение реки более степенным. Однако без жертв не обошлось. Я только посочувствовал тангорам, когда те мне об этом рассказали. В момент землетрясения, берега осыпались вслед за дном, погребя под тоннами рухнувших камней команду паромщиков переправы, вместе с частью построек.

Но едва вода наполнила разлом, река стала гораздо тише и спокойней. Переправу тут же наладили, ибо в этих местах она единственная. Снова потянулись торговые караваны, желающие попасть на тот берег, а там, прибыв на удалённый пост тангоров, повернуть либо на север, к Торжищу в Гуриндане, либо же направиться на восток, и вдоль Тарна́и, по горным тропам, добраться до Ингра.

Но сейчас, тракт был пуст. Только ветер гудел по ущелью, завихряя иногда мелкие частицы влаги, непрерывно падающей с затянутого свинцовыми тучами неба.

«Зато в Берлоге сейчас не протолкнуться. Хоть какая-то радость.» — шмыганул я носом стоя на стене и поминутно утираясь.

Ко мне подошёл Хинди. За то время что мы здесь, он исправно делился со мной услышанным в рядах тангоров и холмовиков. И то, что я узнавал, мне не нравилось всё больше и больше. Самая прискорбная весть была о том, что на помощь Гуриндану тангоры из других городов Пятиградья не придут. Совет Старших Гуриндана решил, что скорее всего это остатки рахов после какого-то там сражения произошедшего зимой. В Гуриндане слышали о нашей дерзкой, и без сомнения рисковой вылазке в пещеру. И я кстати был совсем не удивлён! Тангоры по тракту, за то время что я находился на посту, сновали довольно часто, а слухам только то и подавай. Бородачи в основном шли отрядами