Читать книгу - "Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин"

ты про датчики, — медик с грохотом задвинул крышку на место, тень снова прошла по ней и исчезла. Гедимин досадливо поморщился. «Дренаж?» — он вспомнил странный наплыв слабости после ранения. «Видимо, внутреннее кровотечение. Неприятно.»

Он снова постучал в крышку, но на этот раз никто не подошёл. Сармат откинулся на спину и прикрыл глаза, восстанавливая в памяти последнее испытание прожигателя. «Меня отбросило до разлёта осколков. Чем?» — всплывший первым ответ «воздушной волной» был очевидно бессмысленным, и сармат еле слышно фыркнул. «И эти обломки… Они просто парили над грунтом. Их подбросило, и они висели там. И этот световой конус…» Он тихо застонал. «Повторить эксперимент. Я должен знать, что это было.»

16 апреля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

В последние дни Гедимин просыпался нечасто — медики, недовольные его попытками выбраться из автоклава и обсудить с ними вопросы ядерной физики, вливали в него что-то снотворное с утра до ночи. Это вещество расслабляюще действовало не только на тело, но и на мозг, — найти несчастный катетер и выдернуть его ко всем астероидам сармат периодически хотел, но так и не собрался это сделать. Сейчас, ещё не проснувшись, он снова вспомнил о катетере; шевелиться не хотелось — была почти стопроцентная вероятность, что через секунду сознание снова отключится — но в автоклав проник неприятный сквозняк, и верхняя часть груди странно саднила. Прислушавшись к ощущениям, сармат обнаружил, что по его коже водят чем-то холодным и не то мокрым, не то липким, сверху вниз, заметно в стороне от раны — и начинается это движение именно в саднящей области. «Странно,» — заключил Гедимин и открыл глаза.

На краю автоклава сидел Кумала. Рассеянно улыбаясь, он вёл по груди сармата узким, тонким до прозрачности лезвием. Надрез, на секунду побагровев, тут же затягивался, оставляя исчезающую белую полоску на серой коже. Встретившись взглядом с Гедимином, Кумала дружелюбно улыбнулся и поднял свободную руку в приветственном жесте.

Схватить его сармат не смог — промахнулся на какие-то миллиметры. Кумала скатился с края автоклава и проворно отскочил в сторону. Когда Гедимин выпрямился, конструктор стоял у двери и держал на виду пустые руки.

— Мне очень жаль, что я потревожил вас, — сказал он с извиняющейся улыбкой. — Я прошу прощения.

— Псих, — выдохнул Гедимин и сделал ещё один шаг к двери. Если бы не снотворное в крови, он бы догнал Кумалу, — но сейчас тот был в разы быстрее.

— Я не должен был этого делать, — признал Кумала, остановившись в проёме открытой двери. — Надо было сдержаться. Я старался не причинять вам боли. Повреждения очень малы и скоро…

Гедимин покосился на приборную панель справа от себя в поисках чего-нибудь, что можно бросить, но дверные створки уже сомкнулись. Сармат выдохнул сквозь зубы, щурясь на сработавшие замки.

— Что там? — в отсек заглянул недовольный медик. Гедимин повернулся к нему, прикоснулся к груди чуть ниже ключиц, — на пальцах осталось липкое. Отчего-то верхние надрезы не зарастали; от нижних уже не осталось и шрама, верхние всё ещё саднили.

— Кумала, — ощерился Гедимин.

— Вот полоумный, — пробормотал медик, протирая порезы сармата влажным тампоном. — Это он сделал?

— Не я же, — буркнул Гедимин, вынимая из руки катетер. Медик недовольно сощурился, но промолчал, — всё равно игла от рывков сармата выскочила из вены.

— Он сюда часто заходит, — сказал он. — Но обычно только сидел и смотрел. Он в общем-то соображает…

Гедимин выдохнул с присвистом, и медик замолчал.

— Как он вообще сюда попал? — сармат кивнул на дверь. — Хольгер сюда прийти не может. А эту ходячую слизь вы пускаете.

Медик ухмыльнулся, на всякий случай отступая на пару шагов.

— Его никто не пускает. Он что-то сделал с замком. Добавил свой код, что ли…

— Ну так убрали бы! — фыркнул Гедимин. Порезы наконец затянулись, в голове немного прояснилось, но очень хотелось кого-нибудь убить.

— Мы не механики, — отозвался медик. — А ты спи дальше. Видел, что с регенерацией? Все ресурсы брошены на заживление ключицы, даже порезы не затягиваются. Тебе ещё три дня лежать.

— Полежишь тут, — Гедимин потёр затянувшиеся ранки. — Не отключай меня больше. Вечером посмотрю, что у вас с замками. А Хольгера могли бы пустить. Он по крайней мере не псих.

— Чтобы кого-то пустить, надо, чтобы он хотя бы пришёл под дверь, — хмыкнул медик. — А Хольгер ещё ни разу не подходил. Ладно, не хочешь лежать в автоклаве — иди на кушетку.

Снотворное выветривалось медленно — первые два часа Гедимин дремал на кушетке, вскидываясь от любого шороха, потом, вспомнив о Кумале, нехотя встал и пошёл искать скафандр. Найти удалось только небольшой ремонтный комплект — броня сармата дожидалась владельца в жилом блоке. «Сойдёт,» — решил Гедимин и, выспросив у медиков код, вышел в коридор.

Он не знал точно, где находится, — в каком-то из многочисленных отсеков Биоблока, выделенных под лечение пострадавших, а не под эксперименты биологов, медиков и генетиков. В обе стороны тянулся плавно изгибающийся коридор, вдоль одной стены угадывались замаскированные люки медотсеков и спрятанные под обшивкой турели, направленные на глухую стену. Гедимин покосился на них, но отвлекаться не стал.

«Давно я не работал с ремонтными комплектами,» — думал сармат, копаясь в щите управления. «Отвык. А когда-то обходился куском фрила.»

«Неисправность» обнаружилась быстро — едва заметный «жучок» — встроенная ячейка с добавленным кодом доступа. Гедимин выдрал её из панели и тщательно растёр в кремниевую пыль. Когда хруст прекратился, за плечом сармата послышался тихий удручённый вздох. Обернувшись, Гедимин увидел Кумалу.

Конструктор стоял поодаль, застенчиво улыбался и сжимал что-то в ладони. На скальпель или станнер это не было похоже, но Гедимин на всякий случай перехватил поудобнее самый тяжёлый инструмент, попавшийся под руку.

— Не пугайтесь, — попросил Кумала. — Я пришёл извиниться за утренний… инцидент. У меня не было намерений навредить вам…

Гедимин ждал, что его удар пройдёт мимо