Читать книгу - ""Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров"

Показалось, что прошла вечность перед тем, как Митяй решился открыть глаза. Вечность страха, боли и колебаний.

– К черту! – снова повторил он и направил луч фонарика в то место, где в своем сне видел Лидию.

Крюк, на котором она висела, был пуст. О том, что Лидия ему не примерещилась, говорили обрывок веревки на крюке и кровь, уже почти полностью впитавшаяся в земляной пол, но все еще заметная. О том, что он уже бывал в этом подвале, говорила разбитая керосиновая лампа. Им разбитая. Не было только Лидии, и Митяй никак не мог понять, хорошо это или плохо.

– Лидия, – позвал он шепотом и пошарил лучом фонарика по самым темным закруткам подвала. В этих темных закутках могло лежать тело. Обезглавленное тело. Он отлично понимал, что такое декапитация.

…Ни тела, ни головы, только осколки разбитой керосинки и какой-то хлам. Упыря в подвале тоже не было, что бы это не значило. Но ведь это что-то значило! Вольф не стал бы мудрить и прятать тело. Он бы просто захлопнул люк подпола. Все остальное за него сделали бы голодные крысы.

Митяя больше не мутило, мысли его были холодными и острыми. Куда холоднее, чем обычно, куда острее, чем во снах.

Вариантов развития событий было несколько. Первый, самый страшный – Вольф все-таки выполнил приказ фон Клейста, убил Лидию и уничтожил тело. Второй – Вольф не смог расстаться со своей живой игрушкой и перепрятал ее в более надежное место. Третий – Лидии удалось спастись самой. Четвертый – Лидии кто-то помог спастись. Первый и второй варианты оставляли горечь и металлический вкус во рту. Третий вариант казался невозможным, потому что Митяй видел, в каком состоянии была Лидия. Четвертый… Над четвертым было необходимо подумать.

– Ну давай же! – Митяй дернул себя за уже изрядно отросшие волосы. – Думай!

Думать – придумать… Ему всегда лучше удавалось придумывание. Такая вот у него была богатая фантазия. Будь у него больше свободного времени, он бы просто попытался заснуть. Но времени не было, да и спать совсем не хотелось.

Не придумывалось пока ничего! Совсем-совсем ничего! Митяй снова провел лучом фонарика по подвалу. В желтом, дрожащем свете, привязанная к крюку веревка, казалось, раскачивалась из стороны в сторону. А может и раскачивалась от какого-нибудь сквозняка. Движение это было размеренное, одновременно пугающее и успокаивающее.

– Думай, – прошептал Митяй. – Думай и смотри. Вот на эту штуковину смотри…

Думать он больше не стал. Ни думать, ни придумывать. Он просто смотрел, следил взглядом за тем, как все сильнее и сильнее раскачивается оборванная, окровавленная веревка. Он смотрел до тех пор, пока не заслезились глаза, а хребет не сковало холодом. Что-то происходило в этот момент то ли с ним самим, то ли с миром вокруг него, то ли с ним и с миром одновременно. Наверное, потому и не испугался, когда увидел Вольфа.

Вольф, так же, как и он сам, стоял и смотрел на раскачивающуюся на сквозняке веревку. Митяй видел его белобрысый затылок и заложенные за спину руки, видел в ярости сжимающиеся и разжимающиеся кулаки. Первый и второй вариант отпали. Вольф был поражен увиденным. Вольф был в бешенстве. Неуловимо быстрым движением он обернулся, мазнул по Митяю невидящим взглядом, зарычал по-звериному. В темноте блеснули острые клыки.

Митяй отшатнулся, хотя уже понимал, что упырь его не видит. Просто от неожиданности отшатнулся. Это был не сон, но и явью происходящее нельзя было назвать. Видение – вот, что это было. Он видел то, что случилось в подвале до его прихода. Как давно? Вот это был самый важный вопрос. Вопрос без ответа. Хотя… Почему без ответа?

На запястье упыря блеснул циферблат часов. Если подойти поближе и присмотреться… Митяй и подошел, и присмотрелся. Он даже увидел время. Все случилось недавно, возможно, за полчаса до того, как они с Соней пришли к дому с вензелечками.

А Вольф уже с рычанием кружил по подвалу, присматривался, принюхивался. Он замер возле лестницы, упал на одно колено, коснулся рукой пропитанной кровью земли, поднес окровавленные пальцы к носу. Его верхняя губа дернулась вверх, обнажая упыриные клыки. Наверное, это была улыбка. Наверное, Вольф взял след…

Митяй тоже взял след, вот этот почти остывший, но все еще уловимый упыриный след. Оставалось лишь с него не сходить.

Он и не сходил. Вслед за Вольфом он взбежал вверх по лестнице, пересек просторную комнату, щедро украшенную все теми же вензельками-крендельками, замер в центре, вглядываясь в узоры следов на пыльном полу. Наверное, он бы мог попробовать провалиться в это видение поглубже. Наверное, сумел бы разглядеть того, кто вытащил Лидию из подвала. Но он боялся, что что-то может пойти не так, что не получится провалиться. Или не получится вернуться в нужное время и нужное место. А еще ему было холодно. Так холодно, словно он был голый посреди лютой метели. Не умом, а каким-то другим, гораздо более древним и более мудрым чувством он понимал, что долго не выдержит. Его сон – его правила. Но вот это все не было сном. И он не знал правил… Поэтому он просто пошел за Вольфом.

Они шли быстро, почти бежали. В мире, который не был ни реальным миром, ни сном, двигаться было тяжело, словно под водой. И мир был иной, приглушенный, замедленный, мир без красок и почти лишенный звуков. В подвале Митяю казалось, что это из-за темноты. Но теперь он видел все больше и больше отличий между этим миром и миром реальным. И да, здесь было холодно. Невыносимо холодно. Этот мир требовал расплаты. Расплачиваться с ним нужно было теплом и, кажется, собственными силами. Если не собственной жизнью. Про жизнь Митяй старался не думать.

Он остановился в тот самый момент, когда и силы, и тепло уже почти закончились. Но он остановился не поэтому. Он понял, куда направляется Вольф. А еще он понял, что не сможет вернуться обратно. Силы кончились не почти, силы кончились совсем… Подогнулись колени, а остатки тепла вырвались изо рта с облачком дыхания. Наступила темнота, безмолвная, вымораживающая до костей. Так обидно… Он ведь почти нашел Лидию… Вот она, в белоснежном платье, похожая на ангела. Присела перед ним, гладит по волосам.

– Митя, тебе нельзя здесь… – У Лидии голос Танюшки. Так странно. Открыть бы глаза, убедиться. Но сил нет. – Митя, ты слишком далеко зашел. Так нельзя.

Он и сам знает, что далеко зашел. Он и