Читать книгу - "Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин"

длилось всего несколько мгновений. На палубе Николай Афанасьевич сразу пришел в себя. Здесь все вокруг было привычно до щемления в сердце. И неторопливая Обь, и низкий песчаный берег, на котором горбилась старая деревянная рыбозаводская избушка, и даже бригадир рыбаков Леня Волков, которого Казаркин знал много лет.

Леня встречал катер у самой воды. Он привык к посещению начальства. С началом путины высокие гости приезжают сюда если не каждый день, то через день. Леня делил их на две категории.

Для одних это было экзотическое развлечение. Они восхищались щедротами Севера, с удовольствием ели муксунью или стерляжью уху, много пили и шумно убеждали друг друга, что только в таких местах человек может отдыхать душой. В свою компанию они часто приглашали и Леню. Как правило, это были приятные люди. Похлебав ухи и оставив после себя ворох пустых бутылок, они отбывали восвояси.

Но приезжали и другие. Тех интересовал только улов. Чем больше было в неводе красной рыбы, тем алчнее горели их глаза. Подождав, пока рыбаки перетаскают на борт их катера осетров и нельм, они уплывали, не оставив в благодарность даже бутылки водки. Таких гостей Леня не любил.

К Казаркину Волков относился без неприязни, но и без подобострастия. Николай Афанасьевич водки рыбакам не оставлял и рыбы для себя никогда не брал. Райкомовские покупали ее на рыбозаводе. О том, что Казаркин приедет со студентами, Леню предупредил директор. Он и проинструктировал его обо всем. И Леня подготовился к встрече. Садок был полон стерлядки, на прочном капроновом кукане недалеко от берега сидел осетр. Рыбу надо было отдать студентам. На всякий случай был готов и невод. Если студенты захотят посмотреть рыбалку, Леня организует одну тонь.

Казаркин сошел на берег первым. Поздоровался с Волковым, приветливо кивнул стоявшим поодаль рыбакам. Представил бригадиру студентов.

— Москвичи, — сказал Николай Афанасьевич. — Жилье нефтеразведчикам строят. Покажи им наши щедроты.

— Мне чо, — ответил Леня и бросил на девушек цепкий взгляд. Задержался на Алле, у которой под тельняшкой бугрились крепкие груди. — Неводник готов, катер на ходу.

Посмотреть, как ловят рыбу, изъявили желание девчата и Кирилл. Всю дорогу он держался особняком. Угрюмо сидел в каюте, не проронил ни слова, когда посвящали в матросы, и на берег сошел последним, словно боялся кому-то перейти дорогу. Зато на рыбацкий катер он заскочил первым и подал девчатам руку, когда они поднимались по короткому трапу.

Катер отчалил. К его борту был привязан неводник, на котором горой лежал невод с большими белыми пластмассовыми поплавками. Невод, словно не желая расстаться с берегом, зацепился за него одним концом и пополз с неводника в воду. Поплавки, шлепаясь в реку, застучали коротко и сухо. Невод был огромным, он перехватил три четверти русла реки.

— Вы так всю рыбу выловите, — сказал Марк стоявшему рядом с ним Казаркину.

— Мы — нет. А вот нефтяники ее сгубят.

— Почему? — удивился Марк.

— У них, что ни день, то авария. То нефтесборный коллектор лопнет, то труба магистральная.

— А что же вы молчите?

— Мы не молчим. Мы кричим, — Казаркин был рад, что Жоголь первым решил преодолеть возникшую между ними неловкость. — Только нас никто не слышит.

— Это плохо, — сказал Жоголь, пожав плечами. — Нефть выкачаем — и все. А рыба здесь жила вечно...

Пока Волков заводил тоню, Краснов занимался хозяйственными делами. Попросил Мишу отнести рыбакам мешок. Те натрясли в него из садка ведра два стерлядок, переправили их на «Богатырь». Взамен Краснов дал им несколько бутылок водки и банку груздей.

Между тем катер, сделав петлю, причалил к берегу. Рыбаки отцепили капроновый канат, которым невод крепился к неводнику, прикрепили невод к лебедке. Глухо загудел дизель, и снасть медленно потянулась из воды. Студенты, ожидавшие, что рыба заплещется, как только невод пойдет к берегу, разочарованно поглядывали на рыбаков. Невод шел и шел, и только поплавки буровили речную гладь. Кирилл, не выдержав, спросил у Краснова:

— А где же рыба?

— Сейчас будет, — успокоил его Краснов. — Пока идут только крылья. Рыба — в мотне.

И вот над водой запрыгали первые чебачки. Затем появились язи, заметались от крыла к крылу щуки. И вдруг на поверхности показалась широкая, плоская серо-коричневая голова. Словно рыбаки растревожили обитавшего на речном дне монстра. Увидев его, Алла испуганно вскрикнула, а Соня ухватилась за руку Казаркина.

— Не кричи! — резко произнес бригадир. — Спугнешь шершавого.

— Шершавый — это кто? — тихо спросила Соня.

— Осетр, — так же тихо ответил Казаркин и пожал маленькую теплую ладонь Сони.

Рыбаки вытащили осетра, перенесли его на катер нефтеразведчиков. Туда же перекочевали три муксуна и нельма, оказавшиеся в неводе. Казаркин распрощался с Волковым и дал команду отчаливать.

Студенты сгрудились вокруг осетра. Он лежал на палубе и время от времени открывал жабры, словно пытался глотнуть свежего воздуха. Его кожа действительно оказалась шершавой, острые костяные нашлепки протянулись по хребту от головы до хвоста. Никто из студентов не видел живой такую крупную рыбу.

Казаркин присел на корточки, просунул ладонь под брюхо осетра, помассировал его пальцами.

— Николай Афанасьевич, вы Кирюшу попросите, он лучше это сделает, — смеясь, заметила Соня. — Он все-таки врач.

— Ничего ваш Кирюша не сделает, Сонечка, — сказал Краснов. — Потому что никто лучше Николая Афанасьевича этого не знает.

— Чего не знает? — спросила Соня.

— Того, что находится в осетре.

Казаркин поднялся, достал носовой платок, тщательно вытер руку.

— Ну и что? — спросила Соня.

— Сегодня будем есть отменную икру, — торжественно произнес Казаркин. — До отвала.

Через полчаса катер пристал к большому острову, вдоль которого тянулась широкая песчаная коса. За ней поднимался невысокий обрывистый берег, поросший густым сосняком, среди которого проглядывали тонкие, как свечи, березы. Казаркин приказал студентам натаскать для костра дров, а капитану Мише — разделать осетра. Помогать Мише взялся моторист Семен. Оба оказались спецами. Семен принес из трюма ведро и огромный таз. Миша перерезал осетру жабры, из которых потекла на песок густая черная кровь. Подождал, пока рыба успокоится, и полоснул ее ножом по брюху. Из распластанного нутра стоявшим рядом девчатам предстало редкое зрелище: серо-желтая, похожая на крупную дробь, икра, которую они видели только в крохотных баночках, лежала в рыбе, словно упакованная в два длинных капроновых чулка. Михаил сунул руки в рыбью утробу, вытащил оба «чулка», переложил их в