Читать книгу - "Плач умирающих звёзд - Стейс Крамер"

лгу! Скажи, ну ты ведь хотел, чтобы я вернулась? Хотел, чтобы я обожглась и приползла к тебе, вымаливая прощение? Так вот я здесь! Я сражена и унижена. Порадуйся, ты имеешь на это право.

Уж чего-чего, а радости Руди точно не испытывал. Ему было тошно смотреть на то, как она пресмыкается перед ним. Самобичевание смяло весь ее характер. Руди хотел бы пожалеть ее, да не мог позволить себе эту слабость. Калли неверно истолковала бы его действия, и ему пришлось бы снова и снова внушать ей мысль о том, что их пути разошлись навсегда.

– Ты изменишь свое решение, как только я расскажу тебе, что меня побудило сделать неправильный выбор, – продолжала Калли срывающимся голосом.

– Калли, я не охотник добираться до сути, – резко прервал ее Руди. – Как вышло, так вышло. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой до конца своей жизни. Я лишь прошу тебя помнить, что наши поступки имеют последствия. Ты действительно еще любишь меня?

– Люблю! – громко и радостно ответила Калли. Она поняла: настал момент, что решит исход этой тяжелой встречи. И в душу ее вторглось предощущение чуда, счастья, прощения его. Калли даже заранее распростерла руки, чтобы после того, как Руди скажет ей примирительное слово, нимало не медля, заключить его в свои объятия. – Я люблю тебя до сумасшествия. Ты же видишь, что со мной…

– Ну раз любишь, то сделай так, чтобы я тебя больше не видел. Так больно смотреть в твои глаза, полные раскаяния, и знать, что я больше не увижу в них ту искренность, в которую когда-то верил. Между нами выросла стена предательства, такая высокая, что ее ни перелезть, ни разрушить даже самыми сильными чувствами. – Руди говорил это с такой нежностью, с такой проникновенностью, с какими обычно произносят клятвы перед свадебным алтарем. Сердце его, меж тем, выло, как раненый зверь. – Наша любовь была прекрасной, но она разбилась на осколки, и я отказываюсь склеивать их, чтобы снова пораниться. Прощай, Принцесса. Пусть в твоей жизни будет больше тепла и света, чем ты оставила в моей.

Руди ушел. А Калли все стояла с распростертыми руками, что уже никогда – никогда! – не обнимут того, кого они так жаждали обнять. С его уходом жизнь ее переломилась надвое. Калли стала вертеть головой в разные стороны, глядя на все вокруг с пугливым недоумением. Она словно не понимала, как очутилась в этом месте, что она здесь делает. Калли болезненно, каждым нервным волоконцем ощущала свои покинутость, одиночество, беззащитность. То же самое почувствовал бы маленький, бестолковый щенок, которого внезапно вырвали из теплых, заботливых рук хозяина и выбросили в неизвестность.

Вот она… воля. Мрачная, холодная, чуждая воля. Беги вперед. Ты потеряла все, что могло тебя удержать.

* * *

Полночь. Веселье в Белом дворце набирало силу: разговоры лились рекой, смех разносился эхом по зале.

– Искра, твой телефон разрывается, – сказала Диана. Она присматривала за сумочкой Героевой, пока та танцевала.

– Благодарю за информацию.

– А ты не видела Калли?

– Видела. Мы же одноклассницы, я вижу ее почти каждый день.

– Ясно… Ты в своем репертуаре, – усмехнулась Диана, а потом снова вернулась к мыслям о Лаффэрти: – Как сквозь землю провалилась!

Искра поспешила выйти из залы и наконец ответила на звонок:

– Никки!

* * *

– У Дани появился соперник? – спросила Элеттра Искру, перехватив ее у дверей. – Ты вся светишься.

– Нет, это я из-за Никки. Она позвонила мне только что. Я была рада услышать ее голос, – ответила Искра.

Как только прозвучало имя Дилэйн, Элеттра вздрогнула так, словно сквозь нее пробежал сильный ток.

– Тебя уже караулят, – сказала Эл и многозначительно кивнула в сторону.

Мужская половина гостей признала Искру одной из лучших партнерш, танцевала она блистательно. Парни все как один искали ее общества, буквально выстраивались в очередь, чтобы провести с ней в танце хотя бы пару минут. Вот один из них и поджидал нашу цыганочку, упорно посылая ей кокетливые улыбочки.

– Сейчас. Я только запишу то, о чем меня попросила Никки. А то забуду. Дело повышенной важности, – сказала Искра, судорожно открывая заметки в телефоне.

– Так скажи мне, я потом напомню.

– Ты подала мне верную мысль, – согласилась Искра. Большим достоинством для Эл и обиднейшим недостатком для Никки было то, что Искра теперь всецело доверяла Кинг. – У меня есть диктофонная запись разговора Элая и Рэми. Я должна ее обнародовать.

– А поконкретнее? – насторожилась Эл. – Что за запись? Откуда она у тебя?

– Я случайно сделала ее на дне рождении Никки и…

– Мисс Героева, – не вытерпел заждавшийся кавалер, – мы пропустим фокстрот.

– Посторожишь сумочку? – сдалась Искра.

– Конечно, – вымучив из себя улыбку, ответила Элеттра.

Вскоре просьба Никки стала известна и Рэмисенте. Арлиц сразу поняла, о какой записи идет речь. Элай сказал ей, что Никки все знает об их договоре. По его мнению, когда они находились в «Бриарей», где праздновала свой день рождения Никки, их разговор кто-то подслушал и затем передал имениннице. Теперь Рэми все стало понятно: этот загадочный «кто-то» – Искра. И она не только влезла не в свое дело наглым образом, а еще и сделала компрометирующую запись… Это бесспорная улика! Но зачем Никки решила вспомнить о ней именно сейчас? Почему она молчала? Ради чего она так долго выжидала?! Никки ведь давно могла выдать Рэми и Элая (при этом Рэми не боялась обвинений Никки, так как была убеждена (еще не зная о записи), что словам той, неподкрепленным никакими доказательствами, никто не поверит).

Рэми впала в панику. Холодный, липкий страх обвил ее горло, перекрывая дыхание. Сердце билось с такой силой, что отдавалось в висках оглушительным набатом. Рэми думалось, что все видят груз ее вины, тянущий ее на дно. Каждая тень казалась следящим взглядом, каждый шорох – предвестником краха.

– Ее телефон в сумке? – спросила Рэми.

– Да, но я не знаю пароль. Рэми, о чем ты говорила с братом? Что такого в этой записи? – Взгляд Элеттры прожигал насквозь, словно рентген, выявляя уродливую правду.

– Неважно… Важно то, что эта запись существует, и Дилэйн хочет использовать ее против меня. Ты можешь потом попросить у Героевой ее телефон, выдумаешь какую-нибудь причину? Она его разблокирует, и ты удалишь запись.

– Ты в своем уме? А как мне потом оправдаться перед Искрой? Она доверяет мне. Я не хочу рушить нашу дружбу из-за этой чертовой записи.

Любопытство тут же перестало терзать Элеттру. Она поняла, что для ее же спокойствия ей лучше не знать, чего так опасается Рэми. Хватило ей одной