Читать книгу - "Твой рай - Джехи Лим"

– Какая-то бессмыслица! Эти люди все время покупали у нас уголь, а тут – на тебе!

Мужчины, обедавшие за столом, начали громко возмущаться. Дело происходило вскоре после того, как пиломатериалы, которые должны были доставить на военно-морскую базу США в Перл-Харборе, были признаны бракованными из-за низкого качества. А теперь люди были в бешенстве, узнав, что их решение превратить заготовленную древесину в уголь и продавать его, ни к чему не привело.

– Понимаете, много древесного угля поступает из материковой части США. Там холодно, поэтому деревья жесткие. Уголь из них имеет хорошую теплопроводность и горит дольше, поэтому говорят, что его нельзя сравнивать с производимым здесь.

– Тогда… Как же нам быть? – едва дав господину Кану договорить, спросил взволнованно господин Ли, поднявшись с места.

– Мы находимся в процессе переноса срока погашения банковского кредита. Подождем еще немного.

– Подождем? Мы работаем до полусмерти, и все, что получаем, – это трехразовое питание. Я уже о дивидендах молчу!

– Есть ли смысл в такой ситуации отправлять деньги Временному правительству? – Другой мужчина встал и оттолкнул стол, как будто больше не мог этого терпеть.

– Мы отправляли им деньги лишь однажды, в самом начале, и с тех пор ничего. Все ведь об этом знают, так из-за чего поднимать шум? – Господин Кан смотрел на присутствующих серьезно, словно намекая, что он не в ответе за случившееся.

– Невежественные люди вроде нас не знают, как все работает. Мы переехали сюда, потому что верили, что продолжим дело, начатое доктором Ли. Я верил в него, а не в кого-то другого, и вложил сюда все деньги, которые у меня были. Независимость – это хорошо, но у нас есть семьи и дети. Нам нужен хоть какой-то способ прокормить их.

– Я не знаю столько о том, что происходит в мире, сколько молодые люди. Однако доктор Ли Сынман, заботясь о людях в возрасте, которых уже не берут на плантацию, позвал меня сюда. Не годится так резко критиковать этого человека, – произнес господин Пак, самый пожилой житель общины.

На мгновение тяжелая атмосфера, казалось, разрядилась, но затем мужчины снова перешли на крик.

– Технологии плохие и оборудование плохое, так как же нам производить хороший древесный уголь?

– Мы с самого начала знали, что древесина не твердая, поэтому следовало ожидать, что она непригодна для изготовления угля.

– И чья же в этом вина?

Когда мужские голоса стали громче, женщины тихонько встали, убрали со стола и вышли. Наен, шедшая последней, закрыла уши обеими руками, чтобы только не слышать пререканий и ругани.

Я достала из сумки старую фотографию. Это была карточка Чансока, которую мне передала сваха. Одна из немногих вещей, которые сохранились у меня от прежней жизни, вместе с небольшим свертком, который я привезла с собой на Пхова. Послеполуденный солнечный свет проник глубоко в комнату и мягко рассеялся на фотографии. Я погладила фото. На нем Чансок улыбался, но улыбка эта была одинокой. Мои руки слегка задрожали.

Когда я проснулась на Молокаи, Чансока рядом не было. Некоторое время я сидела молча, затем открыла дверь и вышла на улицу. Птицы неторопливо перелетали с дерева на дерево, и яркий утренний солнечный свет мягко освещал все вокруг. Я осмотрелась, но нигде не увидела его.

Его аккуратно вымытые ботинки валялись в стороне. Я звала, но не смогла найти его и на заднем дворе. Потом я остановилась. Тревога была инстинктивной и безжалостно поглощала меня. Я слепо побежала к морю.

– Рано утром я пошел на пляж и увидел уплывающую лодку. Это точно был он. Это определенно был Чансок. Я позвал его, он не слушал, а просто плыл дальше. Да и не мог этого услышать. Он к тому времени был уже далеко…

Донпхаль увидел, что я сижу в оцепенении, и посоветовал мне отпустить Чансока. Море было так спокойно, как будто ничего не произошло, словно передо мной развернули свиток синего шелка.

– Этот парень не вернется. С тех пор, как он сказал, что собирается сделать эту лодку, я чувствовал неладное. Он решил уйти, а не ждать здесь своей смерти. Ах ты, бессердечный гад… Гадкий человек, которому наплевать, что у него не будет могилы. Не этого мне хотелось для тебя…

Донпхаль сказал, что хотел бы забрать ботинки, кирку и лопату, которыми пользовался Чансок.

Я провела три дня в комнате без окон. Чансок так и не вернулся. Мне хотелось в полной мере ощутить его отсутствие и принять его смерть. Он, вероятно, почувствовал, что больше не может терпеть такую никчемную жизнь, и сделал окончательный выбор. Сначала я чувствовала вину за то, что, возможно, своими действиями могла подтолкнуть его выбрать смерть, но затем решила – нет, все было не так. Я приехала разделить с ним последний, самый ценный, день его жизни.

Я снова кинула взгляд на выцветшую черно-белую фотографию. На ней было лицо, которое я запомню навсегда. Я погладила фотографию дрожащими руками. Зачем же мы все это время избегали друг друга? Образ Чансока, говорящего, что он хотел бы вернуться домой, отпечатался в моем сердце навсегда.

Хонсок ворвался в комнату, чтобы сообщить, что он собирается представить мне свою партнершу по танцам. Танцевальная вечеринка, состоявшаяся перед выпускной церемонией, похоже, закончилась раньше, чем ожидалось. Девушка с длинными распущенными волосами выглядела знакомой. Изгибы ее тела красиво подчеркивало светло-фиолетовое платье с мягким и красивым вырезом.

Увидев меня, девушка кинулась обниматься, называя меня «тетя». Сбитая с толку, я спросила, кто она такая. И тогда девушка сказала, что она – дочь Наен и Чансока, и я, снова вглядевшись в ее лицо, воскликнула:

– Ты… Ты Джуди?

– Тетя…

Джуди снова крепко обняла меня.

– Как же ты выросла, я даже не узнала тебя! Еще когда у тебя молоко на губах не обсохло, ты уже была прехорошенькая, а сейчас выглядишь просто восхитительно!

Я недоверчиво смотрела на Джуди, совсем взрослую. В последний раз мы виделись с ней в лагере, где несколько лет назад проходила свадьба Тэхо.

– Ее когда-то кормили молоком? Выглядит так, будто с рождения один только рис и ест. – Хонсок бросил озорной взгляд на тонкие предплечья Джуди.

– Эй! Сейчас как дам тебе…

Джуди сжала кулаки, будто взаправду собиралась стукнуть юношу.

– Как мама? – спросила я осторожно, гадая, не задаю ли неловкий вопрос.

– У нее все в порядке. Я побывала в общине впервые две недели назад. Думаю, что с ней все в порядке и там ей хорошо, хоть жизнь у нее и непростая.

– Вот и славно. Хотя бы ты