Читать книгу - "Песня имен - Норман Лебрехт"

Плюс поддерживать связи с музыкальными школами, выискивать новые таланты и еженедельно приезжать ко мне в Лондон для отчета и обсуждения.

Сверх оклада ей будут отчисляться двадцать процентов от чистой прибыли всех ее подопечных. Если дело пойдет хорошо, через два года я сделаю ее партнером с правом выкупить мою долю, когда я отправлюсь на покой.

— Когда приступать? — расплывается она в улыбке.

— Сколько дней вы должны будете отработать на старом месте после заявления об уходе?

— По закону месяц, но у меня не отгуляны шесть недель отпуска. Можно сделать так: беру сегодня отгул по болезни, затем иду в администрацию, пишу заявление — и ровно через два часа могу приступать к работе в «Симмондс».

— А ваш муж?

— Олли знает, что я сыта по горло этим дурацким Советом.

— Он не будет против того, что вам время от времени придется оставаться на ночь в Лондоне?

— Ничего, привыкнет, — улыбается она. — Или нет, как повезет.

Поздравляю ее с принятым решением. Сандра будет ценным кадром, она проворна, как гончая, и умеет себя поставить. Жду не дождусь познакомить ее с Мертл, вот ту перекорежит, когда она увидит такую явственную представительницу низов, откровенную провинциалку с пробивной силой — все свои ночные кошмары разом, да еще в сексапильной розовой упаковке.

— Еще кофе? — взывает официант.

— Мне не надо, — говорит Сандра. — Впереди насыщенный денек. Пришлите мне типовые контракты для молодых исполнителей, мистер Сим, и еще до вашего отъезда я их распечатаю, подпишу у родителей и верну. Также я напечатаю письмо о найме согласно обговоренным условиям, и мы обоюдно его подпишем. Мистер Сим, у меня от восторга грудь распирает, того и гляди, лифчик лопнет.

— Ну не в общественном же ресторане, — пугаюсь я.

— Вы понимаете, о чем я. Мы здесь люди прямые. Знаете, в детстве, в этом захолустном городишке, я мечтала работать на подпевках или стать диск-жокеем. Я была без ума от шоу-бизнеса, но ваш мир даже лучше — респектабельнее. Может, и с королевой доведется встретиться?

— Разве что с принцем Чарльзом, полагаю.

— Сойдет. И последнее, мистер Сим, а потом я побегу. У меня странное чувство. Сама знаю, мы познакомились три дня назад, но такое ощущение, что мы друг друга знаем давным-давно. У меня кошмарная память на лица. Мистер Сим, вы не помните, мы с вами раньше не встречались?

— Возможно, — честно отвечаю я, — в предыдущей жизни.

Был некогда в Ливерпуле парень по имени Уильям Робертс, который, когда его вышвырнули с госслужбы Индии, поступил в банк, но мечтал стать музыкальным критиком. В 1904 году он получил работу в «Манчестер гардиан» и взял псевдоним Эрнест Ньюман[91], желая подчеркнуть, что действительно, честное-благородное, стал новым человеком. Я познакомился с Ньюманом, когда он, уже в летах, был старейшиной британских критиков, всемирно известным специалистом по Вагнеру, гонителем всего современного, забронзовевшим от собственных заслуг. Кажется, я тоже добрался до пределов метаморфоз. Довидл сменил имя, место жительства, образ жизни и все равно не смог отмежеваться от прошлого. Я ничего в себе не поменял, лишь забальзамировался на сорок лет. Теперь, заставив Довидла вернуться к его истинному «я», я воскрес. Ощущаю себя новым человеком — нет, не новым, а наконец-то целым. И, как и Сандре, мне не терпится себя проявить.

Возвращаюсь в номер и занимаюсь бумагами, факсами и телефонными звонками, пока за бланками для контрактов не приходит Сандра. Вместе мы набираем взбудораженных Ольшевских, обещаем крошке Марии представлять ее интересы во всем мире и договариваемся о том, что Сандра им позвонит. Переговоры с Элинор Стемп я беру на себя: сообщаю ей, что персональным менеджером ее сына отныне будет Сандра; это ее не обрадует, но оно и к лучшему. Отодвинет шалости прошлой ночи на более пристойное расстояние.

— Что это, батарея? — спрашивает Сандра, сногсшибательная в своем обтягивающем розовом свитере. — Что-то гудит.

— Это я, — признаюсь. — Я часто напеваю себе под нос, когда работаю.

— Как хорошо, когда человек обожает свою работу! — Она расплывается в улыбке.

«Как хорошо, что у меня снова легко на душе», — думаю я.

Спасибо Довидлу.

Заказываем для Сандры отдельную телефонную линию для работы (аппарат она поставит у себя в гостевой спальне), заскакиваем в ближайший банк, открываем там общий счет и снимаем деньги, чтобы купить ей в магазине по соседству персональный компьютер. Надо от лица «Симмондс» внести небольшой вклад в процветание местных предпринимателей — пригодятся потом в качестве спонсоров для тутошних артистов. Взгляд привлекает свежая серия японских техноновинок: одну такую, для кухни, покупаю Мертл, будет чем загладить свою вину.

Не успеваю вернуться из магазинов, как звонят со стойки администрации: мистер Каценберг ждет меня на автомобильной парковке.

— Ну что? — вопрошаю я, забираясь в фургон.

— А какой у меня выбор? — вздыхает он.

— Превосходно, значит, решено. Теперь признайся, когда ты последний раз был на симфоническом концерте?

— Сам догадайся.

— Это хорошо, потому что мы едем в Манчестер, у них там в середине недели проводятся дневные концерты. По скоростной трассе в это время суток за час доберемся.

Он готовился к дальней дороге и прихватил с собой сандвичи и чай, и всю поездку мы с аппетитом их уминаем. Разговор ведется нейтральный, обо всем подряд: погоде, недавней войне, судьбе Израиля, экономическом спаде, проблемах с подрастающим поколением, дефиците талантов, водителях, которых теперь выпускают на дорогу, ты только посмотри на этот «воксхолл», — говорим обо всем, кроме прошлого; это неприятельская территория, не стоит снова на нее заходить.

Замечаю у него под бородой, снизу подбородка, натертость. Превосходно, говорю я себе. Видать, часами репетировал.

Паркуемся за квартал от Зала свободной торговли, этой пародии на викторианскую усыпальницу, в которой никому и в голову не придет признать развлекательное учреждение. Покупаю два билета в партер на дневной концерт «Играем Моцарта» Манчестерского камерного общества. Основная часть аудитории уже на местах — несколько автобусов пенсионеров, которых выудили из домов престарелых и центров дневного пребывания с благим намерением — не дать превратиться в клеклые кульки. Среди женщин есть те, кто по такому случаю извлек допотопные наряды; мужчины даже не потрудились вылезти из шлепанцев.

— Во сколько тут начинается? — дребезжащим голосом осведомляется какой-то хмырь, бывший военный, в синем блейзере и заляпанных серых брюках. — Мы поспеем домой к началу «Улицы Коронации»? Сегодня вечером же будет «Кори»?[92]

Забесплатно запустили стайку студентов, но их веселость меркнет под натиском гериатрической безжизненности и изначальной мрачности зала. Музыканты оркестра, прошествовав на сцену с типичным для англичан видом «плевать-на-всех-с-высокой-вышки» и мельком взглянув