Читать книгу - "Илиада - Гомер"

Первому после себя вручу тебе дар я почетный:

Или треножник блестящий, иль пару коней с колесницей,

Или жену, чтоб с тобою всходила на общее ложе».

Сыну Атрееву Тевкр безупречный сказал, отвечая:

«Сын знаменитый Атрея, зачем, раз и сам я стараюсь,

Ты побуждаешь меня? Ни на миг, покуда есть сила,

Не прекращаю стрельбы я. С тех пор, как мы их к Илиону

Прочь отогнали, я их истребляю, стрелами встречая.

Восемь уж выпустил острых я стрел длинножальных из лука,

Все они в тело вонзились бойцов молодых и искусных.

Только вот бешеной этой собаки никак не убью я!»

Молвил и снова стрелу он спустил с тетивы своей крепкой,

В Гектора метя; его поразить разгоралось в нем сердце.

Но промахнулся. Стрела изостренная в грудь поразила

Мощного сына Приама, отважного Горгифиона.

Был он рожден от жены, из Эзимы отцом его взятой, —

Кастианиры прекрасной, по виду подобной богиням.

Так же, как маковый цвет поникает средь сада головкой,

И семенною коробкой, и вешним дождем отягченной,

Так же поникнул и он головой, отягченною шлемом.

Тевкр же спустил уж другую стрелу с тетивы своей крепкой,

В Гектора метя; его поразить разгоралось в нем сердце.

Но промахнулся опять. Отклонен был удар Аполлоном.

Архептолема, возницу при Гекторе, смелого мужа,

В грудь близ соска поразил он в то время, как в битву он мчался

Тот с колесницы свалился, в испуге попятились кони

Быстрые. Там у него и душа сокрушилась, и сила.

Гектору сердце сдавила ужасная скорбь о вознице.

Все же его, наконец, он оставил, хоть было и жалко,

И близ стоявшему брату велел своему, Кебриону,

Вожжи взять лошадей. И послушался он, лишь услышал.

Гектор же сам с колесницы сияющей спрыгнул на землю

С криком ужасным и, камень огромный схвативши рукою,

Ринулся прямо на Тевкра; убить его рвался он духом.

Тот между тем из колчана стрелу окрыленную вынул

И приложил к тетиве. Но когда тетиву напрягал он,

Шлемом блистающий Гектор в плечо его, там, где ключица

Грудь отделяет от шеи, — опасное самое место! —

Камнем зубристым ударил в то время, как тот в него метил,

И тетиву перервал. Онемела рука возле кисти.

Тевкр на колено склонился, и лук из руки его выпал.

Без попеченья Аякс не оставил упавшего брата.

Быстро к нему подбежал и укрыл под щитом круговидным.

Двое товарищей близких подсунули руки под Тевкра, —

Ехиев сын Мекистей и божественный видом Аластор, —

И понесли к кораблям крутобоким стонавшего тяжко.

Тотчас же вновь пробудил Олимпиец отвагу в троянцах.

Прямо погнали они меднолатных ахейцев к окопу.

Силой своей упоенный, меж первыми Гектор понесся.

Как на охоте собака, на быстрых ногах нагоняя

Льва или дикого вепря, хватает бегущего сзади,

В бедра иль в зад изловчаясь куснуть его, как он ни вьется, —

Так же преследовал Гектор могучий ахейцев, все время

Мужа последнего пикой сражая. Бежали ахейцы.

После того же, как в бегстве поспешном они очутились

За частоколом и рвом, и уж многих троянцы убили,

Остановились они у судов и недвижно стояли.

Там ободряли друг друга они и, высоко поднявши

Руки к бессмертным богам, горячо и усердно молились.

Гектор же грозный носился вокруг на конях пышногривых,

Взором подобный Горгоне иль мужеубийце Аресу.

Тут их увидев, исполнилась жалости Гера богиня.

Тотчас к Афине она окрыленную речь устремила:

«Зевса эгидодержавного дочь, неужели данайцам,

Гибнущим здесь, мы с тобою в последний хоть раз не поможем?

Верно, жестокий свой жребий исполнят они и погибнут

Все от руки одного. Совсем нестерпимо лютует

Гектор, рожденный Приамом! Как много уж бед натворил он!»

Ей сказала в ответ совоокая дева Афина:

«Этот давно бы и силу, и душу свою погубил бы

Здесь же, на отчей земле, сокрушенный руками аргосцев,

Если б недоброй душой не свирепствовал Зевс, мой родитель, —

Лютый и вечно лукавый, и всем моим целям помеха.

Хоть бы припомнил он то, как я часто когда-то спасала

Сына его, Еврисфеем томимого в подвигах тяжких.[50]

Горько он к небу взывал. И меня с высокого неба

Сыну его помогать посылал молневержец Кронион.

Если бы раньше умом проницательным я это знала

В дни, как в жилище Аида привратника был он направлен

Пса увести из Эреба у страшного бога Аида,[51]—

Не избежал бы стремительных вод он глубокого Стикса!

Нынче ж меня ненавидит и волю свершает Фетиды.

Та целовала колени ему, подбородка касалась

И умоляла, чтоб честь он воздал градоборцу Пелиду.

Будет, когда он опять назовет совоокую милой!

Ты поскорее теперь запряги лошадей в колесницу,

Я между тем поспешу во дворец Эгиоха-Кронида;

Там облачуся в доспехи на бой, и тогда мы увидим,

Очень ли будет нам рад Приамид, шлемоблещущий Гектор,

Если мы обе с тобою на битвенном явимся поле.

О, не один из троянцев насытит собак и пернатых

Телом и жиром своим, пред судами ахейскими павши!»

Так говорила, и с ней согласилася Гера богиня.

Тотчас сама устремилась коней запрягать златоуздых

Дочь великого Крона, богиня старейшая Гера.

Зевсом рожденная дева ж Афина в чертоге отцовском

Мягкий пеплос сняла и струей его на пол спустила, —

Пестроузорный, который сготовлен был ею самою.

Вместо него же надевши хитон молневержца Зевеса,

Для многослезного боя в доспехи она облеклася.

В светлую став колесницу, тяжелой, огромной и крепкой

Вооружилася пикой, сражавшей фаланги героев,

Гнев на себя навлекавших богини могучеотцовной.

Гера проворно бичом погнала лошадей быстроногих.

Сами собой распахнулись у неба ворота, где Орам

Вверено стражу нести для охраны Олимпа и неба,

Вход открывать и опять загораживать облаком плотным.