Читать книгу - "Это - Фай Гогс"

Господь наказал его за то, что он сделал с Сарой Лемэй! – безапелляционно прошамкала третья.

– А что он сделал с Сарой Лемэй?

– Он совратил и обесчестил Сару Лемэй!

Тут старые ведьмы разом затрясли своими буклями в знак того, что, мол, да, совратил и обесчестил, как же – и не только ее! Я с упреком взглянул на Лидию, но ее прелестная мордашка выражала лишь непристойный восторг по поводу происходящего. Отдуваться пришлось мне одному:

– Эй, развалины! Скажите: каким это образом я мог совратить Сару Лемэй – мою сорокалетнюю учительницу математики, если не ошибаюсь – в том возрасте, когда мне только-только перестали позволять безнаказанно гадить в штаны?

– Вот видите, кое-что он все-таки помнит! – улыбаясь, сказала Лидия.

– Дай бабкам еще чаю с печением, пусть заткнутся… А мне виски.

Я решительно взял стул и подсел к столу, намереваясь продемонстрировать этим облезлым недоразумениям, что не на того парня они распахнули свои вставные челюсти. Лидия с готовностью встала и пошла к буфету.

– Ха-ха, нам чаю, а ему виски! – снова подала голос сиреневая Хезер. – Либо тут у всех маразм, либо он один забыл, как и выпить не умел по-людски. Не то, что еще чего.

– Мадам, – холодно парировал я, – и заметьте, я держу себя в рамках хорошего тона… Неужели мои школьные баллы по программе алкогольной интоксикации были настолько низкими, что этот факт сумел отложится даже в вашей сморщенной альцгеймерной кочерыжке? Вы ведь об этом сейчас чирикнули? Тогда позвольте осведомиться: уж не вы ли собираетесь стать моей наставницей?

– Размечтался! Он думает, что уже дорос до бакалавриата? Кыш обратно за парту!

Хезер наклонилась и проорала прямо в ухо своей соседке – той, что на мой профессиональный взгляд – как доктора, я имею в виду – значительно больше остальных походила на мумию.

– Дороти! До-ро-ти! Проснись и преподай этому юноше его первый настоящий урок! Слышишь?! Дороти!!!

Мой беспокойство насчет состояния здоровья Дороти оказалось напрасным. Ее веки дрогнули и приоткрылись ровно на одну восьмую дюйма. Хезер поспешно принялась объяснить ей смысл происходящего. Лидия вернулась, неся галлон «Джека Дэниэлса» и тяжелый полотняный мешок с посудой.

Старухи мигом отчистили стол от остатков чаепития и с ловкостью мангустов принялись выстраивать перед Дороти пирамиду из двухунциевых стопок вроде той, что сооружали из бокалов с шампанским в фильмах про разгульную жизнь в восьмидесятые.

– Послушайте, дамы… Не представляю, что на вас нашло, но если Дороти выпьет хотя бы три… нет, для ровного счета, скажем, семь таких стопок и не отправится на небеса для пьяных старых леди, тогда я…

– А что будет, если она шестнадцать таких выпьет? – ехидно поинтересовалась Лидия.

– Шестнадцать? Ну, тогда, девочки, я вам станцую…

– Стриптиз?

– О, я понимаю твой сарказм, но поверь – в этой комнате ты не единственная, кто умеет публично и под громкую музыку попирать законы о домогательствах. Если этим старым рачихам повезет, и Дороти не скукожит клешни раньше хотя бы… тринадцатой, тогда они увидят…

Пока я это говорил, строительство великой пирамиды подходило к концу. Верхние ряды ее были настолько высоки, что Хезер пришлось встать с ногами на диван, чтобы водрузить последнюю стопку. Затем она сграбастала бутылку своей костлявой ручкой и одним движением большого пальца отвинтила крышку. Та со свистом взвилась под потолок и, приземляясь, упала в молниеносно подставленную ладонь Дороти, глаза которой по-прежнему были едва приоткрыты!

А Хезер между тем начала лить виски в верхнюю стопку, непонятно каким образом легко держа за горлышко тяжелую бутыль одной рукой. При этом пальцами свободной руки она принялась отщелкивать равномерный такт.

Остальные рептилии тоже не сидели без дела. Пока виски переливался из верхних стопок в нижние, распространяя по всей комнате мощный спиртуозный дух, ударами ладоней по столу они начали поддерживать ритм Хезер, который постепенно ускорялся, и вскоре стал настолько быстрым, что от мелькания кружевных рукавов и морщинистых рук у меня закружилась голова. При этом раскрасневшиеся лица старух были невозмутимы и целеустремлённы, а звуку, который они извлекали из столешницы, позавидовал бы сам Ларс Ульрих[22]!

Все это уже настолько не вязалось с моими представлениями о сноровке и физической силе этих завсегдательниц кладбищ и крематориев, что моя нижняя челюсть сама опустилась ниже уровня стола. Не желая мириться с абсурдностью происходящего, я поднял вопрошающий взгляд к Лидии, сидевшей рядом и кивавшей в такт.

Та не обратила на меня внимания, сосредоточившись на бабусях, которые наотрез отказывались довольствоваться уже произведенным на меня эффектом. Пока я поражался столь малому, две из них чуть не из воздуха достали шотландские волынки и принялись выдувать весьма складную мелодию, а Хезер закатила глаза и пропела великолепнейшим сопрано:

Ты знаешь, что Мэгги к венцу получила?

Учитывая преклонный возраст большинства присутствующих, ей пришлось повторить свой вопрос еще раз:

Ты знаешь, что Мэгги к венцу получила?

Остальные не стали тянуть с ответом и отозвались стройным хором:

С крысиным хвостом ей досталась кобыла!

Вот именно это она получила!

И в этот момент верхняя стопка сама снялась со своего места и плавно спланировала ко рту Дороти!

Та оказалась подготовлена куда лучше к этому незаурядному событию, чем кое-кто из присутствующих. Ее рот раскрылся, стопка самостоятельно опорожнила свое содержимое в образовавшийся проем, и сама грохнулась донышком о стол, чествуя окончание куплета!

Стоит отметить, что веки Дороти при этом не шелохнулись ни на миллиметр. Мои же глаза не выпрыгнули из глазниц и не покатились под стул лишь благодаря тому, что я, наверное, отчасти уже готов был увидеть нечто подобное.

Ты знаешь, во что влюблена она пылко?

Ты знаешь, во что влюблена она пылко?

У Мэгги всегда под подушкой бутылка!

В бутылку давно влюблена она пылко![23]

Под этот куплет в рот Дороти опрокинулась следующая стопка.

В последующие пять минут любой непредвзятый слушатель имел возможность убедиться, что главная причина злоключений этой Мэгги состояла в ее неконтролируемом пристрастии к крепкому спиртному, который на саму Дороти, похоже, не оказывал сколько-нибудь заметного воздействия.

Пирамида убывала в высоту, а груда пустой посуды росла. Я же тем временем занялся исследованиями, чтобы понять, не снится ли мне это все, игнорируя нытье извращенца про то, что, мол, сон там или не сон, а не пора ли мне переходить к стадии стриптиза, как оно и было обещано?

Но