Читать книгу - "Любимчик Эпохи. Комплект из 2 книг - Катя Качур"

какие-то люди, из которых он выделил главу семьи – сухого длинного мужичонку, и коренастую дочь, похожую на Фаину Ивановну как две капли воды. Отца увозили рано утром и привозили поздно вечером на синем «мерседесе». Дочь болталась сама, одетая сплошь во все черное, с тугими дредами и татуировкой ящерицы на шее. Похоже, она не была паинькой, поскольку из дома постоянно доносились вопли матери в ее адрес, на которые она огрызалась густым хриплым басом. Всякий раз, проходя мимо Илюши, девица останавливалась и нахально разглядывала его, как покупатель обнаженную скульптуру на аукционе Сотбис.

– А ты клафный, – наконец сказала она, сильно шипя глухими согласными. – Фочешь меня?

– Б-боже упаси. – Илюша накладывал раствор на стену и тут же вдавливал в него кусочки стекла.

– А чо так? Меня Фаина зовут, как маму, – она почесала шею по ходу изгиба синей Саламандры.

– В т-тюрьму неох-хота.

– Мне уже через два мефяца вофемнадцать, – похвалилась Фаина.

– Ч-через два месяца и п-приходи.

Фаина подошла вплотную и растянулась в улыбке. У нее были красивые зубы и голубые глаза в узких прорезях. Это делало ее милой лягушечкой на фоне ушлой жабы Фаины Ивановны. Во всем остальном, подобно матери, она была наспех отесана и брошена пьяным скульптором как неудачная заготовка.

– Я тоже фочу нафтыкать эту хрень в стену, – сказала она.

– Нав-втыкай. – Илюша насыпал ей в ладонь несколько цветных кубиков.

Короткими пальчиками с кургузыми ногтями, покрытыми черным лаком, она погрузила в цемент три ярких фрагмента.

– Блин, клево! – Фаина по-детски затопала ножками. – Знаешь, завтра мама шопиться уезжает на весь день, давай повефелимся?

– З-значит, так, – сказал он, – мне надо пом-мыться в нормальных ус-словиях. П-приготовишь мне п-полотенце, крепкий к-кофе и сваришь б-борщ. И с-сладенького купи че-нить. На секс даже н-не рас-считывай. П-просто сделаешь мне мас-саж. Спина бол-лит.

– Правда? – Голубые щелочки Фаины засветились: – Все будет по высфему разряду. Только зря от фекфа отказываешься, я много чего умею.

– Д-даже боюсь п-представить, – ответил Илюша.

На следующий день, когда Фаина Ивановна на своей «ауди» с демоническим гулом мотора покинула коттеджный поселок, Илья наконец встал под горячий душ. В домике для обслуги таковой был сломан, прыскал из крана по всем направлениям, кроме исходно задуманного, вода не нагревалась больше 30 градусов. Илюша простыл и покрылся прыщами. В ванной комнате Фаины Ивановны сверкала немецкая сантехника, стояли пузырьки и флаконы всех видов и мастей. Илья намылился сразу тремя шампунями и, мыча от удовольствия, натер себя одноразовой мочалкой из какой-то нежной махры. Фаина-младшая собачкой сидела под дверью в надежде застать художника врасплох и распорядиться им по-своему. На радость ей, Илья вышел абсолютно голым, растирая красное тело пушистым полотенцем. Она тут же содрала с себя черную футболку и осталась в одних стрингах. Накачанные тяжелые полупопия нависали над короткими ногами с крепкими икрами.

– От-тставить, – скомандовал Илюша тоном прапора Курбатова, – будешь лишена права д-делать мас-саж.

Фаина вздохнула и снова зачехлилась в майку.

Илюша намазал себя шалфеевым маслом со столика и лег на хозяйскую кровать вниз животом. Девица запрыгнула на него, проминая кулачищами разогретую спину.

– В-вот в чем т-твое призвание, – стонал он от удовольствия, – руки ч-что надо!

Фаина легла на его спину и дотянулась губами до белых локонов на шее. В этот момент из-за стены раздался грохот и странный, обдающий мурашками звериный вой, будто доктор Моро без наркоза резал живую пантеру. Илюша вскочил, массажная прелюдия оборвалась, едва начавшись.

– Кто эт-то? – в ужасе спросил он.

– Не обращай внимания, – с досадой ответила Фаина, – это моему брату меняют подгузники.

– Б-брату?

– Ну да, старшему брату. Он больной, ДЦП, кретинизм. Ему давно пророчили умереть, но он все живет. Очень мучается. Двадцать девять лет уже.

– Почти к-как мне, – оцепенел Илюша, – к-кошмар.

– Это наше проклятие, – подтвердила Фаина, – за ним круглосуточно три человека ухаживают.

Вой то нарастал, то затихал, то переходил в скрежет, то в щенячий скулеж. Илья передернул плечами.

– П-пойдем есть борщ, – сменил он тему, – и н-надень штаны.

Фаина с неохотой натянула узкие лосины и, косолапя ногами-сардельками, двинулась на кухню. Налила в расписную тарелку розовый суп, шмякнула ложку сметаны и уселась рядом, наблюдая, как Илюша поглощает еду.

– Сама в-варила? – спросил наконец он.

– Фама! – с гордостью ответила Фаина.

– Уж-жасно, – резюмировал Илюша, – ты с-стиральный п-порошок туда п-положила?

Фаина по-детски надула губы, в голубых щелочках собралась соленая вода.

– Я фтаралась, первый раз готовила.

Илюшу это тронуло. В молодой жабке была какая-то прелесть. Он положил ладонь ей на руку и улыбнулся.

– Ну ладно, м-маленькая… п-потренируешься, науч-чишься…

– Я каждый день для тебя буду тренироваться, – засветилась Фаина.

Она снова попыталась прильнуть к Илюше, но в прихожей резко хлопнула дверь, и раздался раскатистый мат Фаины Ивановны. Она костерила помощников, судя по шуршанию пакетов, вносивших плоды шопинга в дом. Фаина-младшая заметалась. Мать из коридора сразу ринулась в кухню, словно была осведомлена о незваном госте. Илюша большими глотками допивал горячей кофе, понимая, что сейчас будет с визгом изгнан.

– Опаньки, какая встреча! – Фаина Ивановна воплотилась в дверном проеме, расставив ноги и уперев руки в необъятные бока. – Я что, заказывала мозаику в кухне? С каких это пор челядь обедает за моим столом?

– Мам, – суетилась дочь, – ну не кипишись. Ну че такого?

– Это ты приперла сюда этого бомжа? – орала хозяйка дома.

Илюша тем временем встал и, боком просочившись через Фаину Ивановну, направился в холл.

– Ма, он не бомж, – прошептала Фаина на ухо матери, – у него куртка «Херно».

– Да ладно, – оторопела старшая жаба.

Илюша снял с золотой вешалки пуховик и, с трудом попадая в рукава, спотыкаясь о груду пакетов, попытался вырваться из дома. Фаина Ивановна преградила ему путь.

– Где шопишься, бомжара? – спросила она ментовским тоном.

– Ч-что?

– Где одежду покупаешь?

– В п-переходе метро. – Илюша тщетно искал на ощупь ручку двери.

– А «Херно» откуда? – напирала она.

– «Эрно», – поправил Илюша.

– Откуда, спрашиваю!

– Л-ленка из Италии п-привезла. С п-подиумных показов в-всегда мне ч-чо-нибудь т-тащит.

Сам того не подозревая, Илюша произнес заклинание, которое в одну секунду превратило разъяренную жабу в добрую тетку с широкой душой.

– Ну ладно, – щерясь ослепительными имплантами, заключила она, – иди работай… Илья.

Вторым эпизодом, вознесшим Илюшу на пьедестал в глазах Фаины Ивановны, стал приезд в Тольятти артиста Саши Баринова, чье лицо мелькало в каждой второй картине российского кинематографа. Саша представлял новую ленту «Прости, друг» и разъезжал с презентациями по всей стране. После выступления в главном кинотеатре Сашу знакомили с местной элитой и предлагали отобедать в кругу значимых для данного города людей. Это являлось обязательной частью программы. В Тольятти спонсором кинопроката было сообщество, которое возглавляла Фаина Ивановна. Поэтому кроме официального банкета Сашу ждал вечер в узком кругу. За три дня до приезда актера все работники коттеджа стояли на ушах.