Читать книгу - "Бальзам для уставших сердец - Пэ Мён Ын"

Морщинистое лицо старика Чана, на котором лежали тени, снова повернулось к Сынбому.

– Вы можете мне не верить, но все это – воля вашей супруги. А теперь перестаньте беспокоиться и отпустите меня.

– Так ты не просто сошел с ума, ты совсем спятил. Считаешь это оправданием? Воля моей жены? Я могу делать с прахом моей жены, которая померла несколько десятков лет назад, все, что мне вздумается, а ты собираешься мне указывать?

– Вот я и говорю, что это просьба вашей покойной жены…

Сынбом увидел, как рука старика поднялась, и инстинктивно бросился в сторону. Трость рассекла воздух. Звяк! Стеклянная дверь разбилась вдребезги и упала на Сынбома, который растянулся на полу лицом вниз.

– Эта женщина мертва! Сдохла в автомобильной аварии! Ты меня понимаешь? – закричал старик в спину валявшемуся на полу Сынбому.

– Старейшина, успокойтесь и выслушайте меня…

– Молчать! Думаешь, я стану слушать вора вроде тебя?

Трость снова рассекла воздух. Сынбом торопливо встал и побежал. Было темно, и он не знал, куда бежит. Только после того, как он упал, врезавшись в стол и стул, понял, что попал на кухню. Когда он встал, оперевшись о стул, и огляделся, заметил, что оранжевый свет уличного фонаря проникает в длинное кухонное окно.

Прибежал старейшина Чан. Сынбом, хромая, перешел на другую сторону стола. Ба-ба-бах. В темноте старейшина, как и Сынбом, врезался в стол и упал. В то же время Сынбом бросился к входной двери. В темноте, даже не надев обувь, он потянулся к двери, чтобы открыть ее, и нащупал ручку.

– Я заставлю тебя пожалеть, что ты вломился ко мне!

Сынбом возился с холодной ручкой, не в силах как следует взяться за нее. Из-за рева старейшины Чана Сынбом совершенно лишился рассудка. Почувствовав, что его схватят, если он продолжит свои попытки, Сынбом как можно тише вошел в одну из двух комнат справа от входной двери.

Он тяжело сглотнул и оглядел комнату. Ее заполняли шкаф, туалетный столик и другие всевозможные вещи. Внутри стоял густой запах плесени.

Шлеп, шлеп, шлеп. Звук шагов по полу приблизился к входной двери. Сынбом посмотрел в окно, откуда виднелся свет уличных фонарей. Если открыть его и вылезти… В этот момент черная тень быстро пересекла комнату. Сынбом, вздрогнув от испуга, резко вдохнул. Тут кто-то есть? Тень на четвереньках проползла от туалетного столика до окна, рядом с которым в углу стоял шкаф, и скрючилась.

Он совершенно не ожидал, что здесь кто-то будет. Сейчас казалось, что уж лучше бы его поймала полиция. Хозяин дома хотел забить его до смерти. Как только Сынбом собрался сделать шаг к окну, тусклый оранжевый свет уличного фонаря, льющийся снаружи, осветил чью-то маленькую голову. Взгляду Сынбома предстало морщинистое лицо седовласой старухи, которое исказила гримаса. Она тут же закрыла лицо обеими руками, больше напоминающими палки.

– Ы-ыкх! Не бей меня!

– Простите, бабушка. Я ничего вам не сделаю. Только вылезу через окно. Поэтому прошу, тихо… – взмолился Сынбом, сложив руки перед собой.

Когда он сделал еще шаг к окну, рот изумленной старухи раскрылся.

– А-а-а! А! А!

Череда громких криков, от которых скручивало все тело, казалось, пронзала уши. Сынбом в замешательстве вытянул руки вперед.

– Я не сделаю вам больно. Успокойтесь, успокойтесь.

Бах! Дверь открылась, и вошел старейшина Чан. Он встал, загородив собой дверь, и заткнул уши.

– Опять, опять, опять! Мама! Тише ты! Пока я тебя не прикончил… А? Но ведь моя мать мертва?

– Была не была.

Сынбом побежал. Когда он оттолкнул старейшину Чана и рванул к входной двери, его взгляд зацепился за урну Гонсиль. Раз его все равно поймали и ему несдобровать, пусть хоть ее досада пройдет. Он вернулся в гостиную, а когда обернулся с урной в руках, старейшина Чан оказался прямо перед ним. Тяжелое дыхание утихло. Как будто Сынбом отрекся от всего в тот миг, когда увидел старейшину Чана. Нет, это чувство было глубже, чем простое смирение. По позвоночнику пробежал холодок.

Когда старейшина Чан поднял руку, чтобы почесать лысину, Сынбом заметил, как сверкнул кухонный нож. Стоя в проходе, старик был готов взмахнуть этим ножом, куда бы Сынбом ни побежал.

– Насколько мне известно, на данный момент в нашей стране нет ни одного случая, когда чье-то убийство было признано необходимой самообороной.

– Заткнись!

– Ага.

Громкий крик заставил Сынбома закрыть рот. Стоило ему это сделать, как дом заполнили вопли старухи. Старейшина Чан растерянно глянул назад. Сынбом же продолжал смотреть на нож, который тревожно дрожал в его руке. Он и подумать не мог, что старик, заподозрив его в краже, возьмет в руки нож.

Сынбом догадывался, что старейшина Чан не обычный человек, но и подумать не мог, что в нем живет такая жестокость.

Надо было просто сбежать. Если бы Сынбом сразу знал, что старик придет с ножом, он бы выпрыгнул в окно, несмотря на всю привязанность к Гонсиль. Что окажется больнее – порезаться о стекло или получить удар ножом? Сынбом чувствует боль даже во время иглоукалывания, разве оба этих варианта не хуже?

– Мама все время воет. Но она ведь мертва. Это я убил ее, – сказал старейшина Чан, продолжая крепко сжимать в руке нож.

О чем он вообще? Он тоже видит эту старуху? И он только что сказал, что убил собственную мать? В этот момент… Раздался громкий крик, не дав Сынбому времени привести в порядок запутанные мысли.

– Да разве ты только мать убил?! А как же я?!

– Тетушка?

Позади старейшины Чана возникла Гонсиль. Сынбом немного успокоился, увидев знакомую, но… Погодите-ка! О чем они оба говорят?! Сынбом был в замешательстве.

– Доктор восточной медицины, ты в порядке? – спросила Гонсиль, заметив его.

И тут…

– А-а! – вскрикнул старейшина Чан и упал на спину.

Его взгляд был обращен к Гонсиль. Она, встретившись с ним глазами, удивилась не меньше. Гонсиль оглянулась на Суджон, которая только что вошла в дом.

– Так он же меня видит!

Суджон кинулась в спальню. Тело старика Чана распласталось на кое-как расстеленном одеяле, как сухие дрова. Оказавшись рядом с ним, она проверила его пульс. Сердце не билось, но на влажной коже еще оставалось тепло.

– Эй, доктор восточной медицины! – закричала Суджон, положив руки на грудь старейшины Чана.

* * *

Прошлое.

Давным-давно, когда этот полуразрушенный дом еще был новым, только-только построенным зданием, а просторный костюм идеально сидел на молодом теле старейшины Чана, точнее, Чан Ёнхо.

Гонсиль очень заволновалась, услышав, как открылась входная калитка,