Читать книгу - "Вся вселенная TRANSHUMANISM INC.: комплект из 4 книг - Виктор Олегович Пелевин"

человечков, которые до сих пор говно на поверхности топчут. Допустим, после серьезных терок и взяток вам отошла такая фабрика. И вдруг выясняется, что какой-то петух на ней производство тормозит… Ваши денежки на корню жрет, как колорадский жук.

Сердюков грустно кивнул.

– Поговорите с Кукером, – шепнула Тоня. – У вас контакт налажен – убедите, чтобы на ветродеяние народ пустил. А то раз свезло, а второй может не проканать… Кур на зонах много, это петухи кончаются. Намекните при беседе.

– Попробую, – вздохнул Сердюков. – Хотя надежды мало. Он упертый.

Тайна Варвары Цугундер

Classified

Field Omnilink Data Feed 23/42

Оперативник-наблюдатель: Маркус Зоргенфрей

P.O.R Петух в отказе Кукер. Сон #2

Новый сон Кукера про Ахилла я увидел ночью через три дня. Случилось это неожиданно, и я не знаю, сколько времени перед этим информация распаковывалась и перепаковывалась его мозговой корой.

Сначала Кукеру снились молодые годы: он упражнялся, обучаясь петушиному бою. Его тренировал меднобородый петух Mate (так следовало из татуировки на сисястой эстрогеновой груди с млечными сосочками – под отказом от крутилова, как я уже знал, выкалывалось тайное петушиное имя).

Бородач был петухом-законником, о чем я догадался не только по бабьему шиньону на голове, но и по второму погонялу, выколотому прямо над пупком:

БОТТОМ ГАЙ ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ

Кукер, однако, называл меднобородого просто Костяном.

Этот Костян был настоящим мастером петушиного боя: они с Кукером дрались бамбуковыми тренировочными шпорами с шариками на концах, и Костя Цезарь часто одерживал победу, разражаясь сиплым самодовольным кукареканьем.

Тренировка, судя по всему, происходила на уголовной малине. Убранство помещения отдавало мрачным и беззаконным шиком: золоченая мебель, лепнина на потолке, бархатные шторы. На полу были разложены спортивные маты, а вокруг сидели полуголые крэперы, курившие туман.

После одного броска Кукер ударился животом о мат, и в тот же момент с окна упала штора. В комнату ворвался яркий солнечный свет.

Как только Кукер повернулся к свету, его сон изменился. Он очутился в мезозое, и в его памяти начал распаковываться информационный транш от сил зла.

Этот переход, странный для бодрствующего сознания, во сне был естественным и нормальным. Такой же гладкой оказалась и смена ментора: теперь рядом с Кукером появился тиранозавр Ахилл.

Был жаркий день, и они нежились в воде – не то в болотце, не то в мелком озере, покрытом кувшинками и маслянистой ряской. Над водой поднимались их спины и шеи – а на берегу лежала трапеза: туша стегозавра, подгнившая и разбухшая на жаре.

Кукер с Ахиллом общались телепатически. Чудовищные пасти не производили ни звука – если, конечно, не считать треска, с которым лопались кишки и мускулы их протухшего фуршета.

– Значит, ты древний сверхразум? Ахилл сыто отрыгнул.

– Нет, – ответил он. – Сверхразум – это ты.

– Поясни.

– Разум появляется для решения задачи, которую надо выполнить. Так?

– Наверно.

– Тогда что такое сверхразум? Это избыточный разум, без которого можно обойтись? Или это разум, способный решать вопросы помимо основной задачи?

– Думаю, второе, – ответил Кукер.

– Тогда это точно ты.

– Почему?

– Скажи мне, Кукер, в чем основная задача жизни?

– Про это веками спорят. Центральный вопрос в философии и религии.

– Не надо никакого спора. Главная задача жизни человека – это передать дальше свой геном, потому что иначе никаких людей не останется. А не будет людей, не будет и задач. Передача генома есть жизнь.

– А. Ну если так подойти, да, – ответил Кукер. – Но не совсем. Сейчас научились в пробирках оплодотворять. А потом яйцеклетку назад в фему вставляют. Чтобы пенетрации не было. Не любят фемы кожаный цугундер. Получается, жизнь теперь отделена от своего смысла.

– Верно, – кивнул Ахилл. – С этого начинается гибель большинства разумных форм. Безопасный секс и так далее.

– Человек не только личинок строгает, – сказал Кукер. – Он осмысляет то, что происходит в жизни. Постигает ее суть.

– И какова суть, постигаемая человеком?

– Не знаю, – ответил Кукер. – Я не философ. Я петух.

– Самые мудрые из вас говорили про суть так: жизнь – бессмысленный калейдоскоп страдания, а вера в то, что такого просто не может быть, и есть та сила, которая калейдоскоп крутит. Иногда лучше не иметь верхних этажей вообще, чем видеть открывающуюся с них панораму.

– Ладно, – сказал Кукер. – Согласен. Мы живем, чтобы выжить и передать дальше наш геном.

– Но выживание – это zero sum game. Чтобы повезло одному, должно не повезти другому.

Еще одно важное условие вашей жизни – взаимное поедание. В точности как у древних рептилий. Только они монументов по этому поводу не возводили. Вернее, возводили, просто вы не знаете, что это было и как выглядело.

– А они сохранились? – спросил Кукер с интересом.

– Практически нет, потому что их делали из костей и фекалий. Может, есть пара окаменелостей.

– Хорошо, – сказал Кукер. – И какой вывод?

– Вывод тот, что человечество – это много-много личных и коллективных программ выживания, пытающихся обдурить друг друга.

– Да, – согласился Кукер. – И передать наш геном.

– Самое смешное, что геном не ваш. Это вы – его. Люди просто его носители. Они даже не знают до конца, что это и как работает. Мало того, именно те гены, которые вы всю жизнь тщитесь куда-то передать, и убивают вас в конце вашего короткого приключения. Хотя биологические механизмы в целом не настаивают.

– Чей это геном, если он не наш? – спросил Кукер.

– Он неизвестно чей – ему два миллиарда лет. Геном постоянно меняется, и носителей у него тоже сменилось много. Но никакой самости у него нет. Вот именно за это непонятно что вы и идете с песнями в бой. Чтобы просто передать его дальше.

– Смешно, – кивнул Кукер.

– При этом своей истинной мотивации человек не видит. Он думает, что хочет написать симфонию, победить супостата, заработать миллиард гринкоинов или быстрее всех пробежать стометровку.

– Так он на самом деле хочет, – сказал Кукер.

– Да, – согласился Ахилл. – Но, если проследить траекторию интенции в сокровенных глубинах мозга, хочет для того, чтобы создать надлежащие условия для генной передачи. Это мотивация любого мозга. Другие эволюционные ветви не сохраняются. Знаешь, почему у вас в карбоне было столько сексуальных ориентаций и гендерных идентичностей?

– Почему?

– Вконец замороченному мозгу где-то очень глубоко казалось, что это последний способ отправить в будущее свои гены. Заказывая транспереход, человек уходил на солнечную и безопасную сторону жизни. Туда, где его будут любить и жалеть, и можно будет наконец отложить радужные яйца. Люди, по сути, так и остались ящерицами в поисках безопасного уголка джунглей.

– Трансгендеры не откладывали яиц.

– Согласен. Они размножались через ментально-информационные отпечатки. Это была тупиковая ветвь эволюции именно потому, что отсутствовала реальная передача генома.

– А какая ветвь не тупиковая?