Читать книгу - "Кошка из мастерской - Ён Сомин"

пожала плечами Чохи, но Чонмин настаивала. Ей хотелось действовать – не только ради мастерской, но и для себя самой.

– У каждой мастерской своя изюминка, – проговорила Чонмин, листая страницы. – Художественная роспись, лепка из полимерной глины… Сейчас снова в моде марблинг. Если бы я была клиентом, выбирала бы по конечному результату. Нам нужна продуманная программа.

– Тогда и у нас должно быть что-то особенное, – с набитым ртом произнёс Кисик. – Чтобы люди понимали: такую посуду можно сделать только в «Соё».

– Именно! – Чонмин окинула взглядом полки. Керамика почти не продавалась – те же изделия стояли здесь с её первого дня. Лаконичные, строгие формы разительно отличались от яркой популярной посуды.

– Я работаю по классическим канонам. – В голосе Чохи исчез утренний энтузиазм. – Соревноваться с современными мастерскими – всё равно что идти без оружия против меча.

– Наоборот, это наше преимущество, – оживилась Чонмин, заметив её неуверенность. – Мастерская с традициями. У нас создают изысканную посуду на века, а не хрупкие безделушки, которые трескаются после первого капучино.

В этот момент крупная ладонь Кисика возникла перед её лицом. Нахмурившись, Чонмин всё же подняла руку – их «пять» получилось неловким, но он всё равно радостно крикнул: «Nice!»

В процессе дружной совместной работы было придумано два типа однодневных мастер-классов: урок «А» и урок «Б». На уроках «А» предполагалась лепка руками, на уроках «Б» – работа за гончарным кругом. Посетитель мог выбрать вид урока в зависимости от дизайна посуды, которую он хочет создать. Те, кто хотел создать посуду с отпечатками пальцев или ещё чего-то, должны были лепить вручную, а те, кому нужен классический дизайн, – работать с гончарным кругом. На занятии «А» можно было поставить на изделии отпечатки листьев деревьев или цветов. Это была идея Чихе, у которой был опыт проведения однодневного мастер-класса. Она предложила перед занятием насобирать в округе цветов и листьев, чтобы до просушки изделий на них можно было сделать отпечатки. Чохи рассказала, что, когда она училась в институте, один из преподавателей каждую осень проводил уроки по созданию отпечатков из опавших листьев. Она чувствовала тихую признательность за то, что может вот так, неспешно, пройтись по страницам памяти. Остальные понимающе молчали, не нарушая её мысленного путешествия.

– Посуда передаёт настроение тех дней.

Пока шёл разговор, Чонмин записывала всплывающие идеи в блокнот. Теперь ей нужны были фотографии для поста о проведении мастер-классов. Она попыталась выбрать что-то из уже готовых изделий, но все они были слишком сложны в исполнении, под ними нельзя было написать, что их можно создать во время однодневного мастер-класса. Там же было и блюдо за пять миллионов вон. Как только Чонмин сказала, что ей нужно изделие, которое бы подходило в качестве примера для однодневных мастер-классов, Чохи охотно согласилась создать такое к следующей неделе. А ведь если так подумать, Чонмин ни разу не видела Чохи за работой. Она видела только, как Чохи помогает ученикам или показывает им свои творения в качестве образцов. Чонмин не смогла сразу представить Чохи на месте гончара, а не учителя, но не было сомнений, что она очень крутой и харизматичный мастер.

Кисик добавил, что лучше бы у них были фото людей, которые посетили такой однодневный мастер-класс, вместе с результатами их творчества.

– Идея в том, чтобы показать ученические работы. Чохи ведь мастер, любой засомневается, что сможет так же.

А ещё, – Кисик наклонился так близко, что уши Чонмин запылали от смущения, – было бы неплохо ослабить дух олдскульности в нашей мастерской.

Но следующая же фраза остудила её, как ведро холодной воды:

– Может, мне привести свою девушку? Она интересовалась занятиями. И в следующую субботу должно получиться.

– Может, и Хёсока подключить? Он ноет, что тоже хотел бы попробовать, а когда приходит, всё уже закончилось, – активно присоединилась к разговору Чихе.

Чонмин молча обмакнула палец в вязкую смесь глины и глазури. На деревянном столе медленно выводились липкие буквы: «„Соё“ – мастерская, покоряющая сердца».

– У нас получается целое занятие для своих, предваряющее официальное начало мастер-классов.

Все кивнули. Волнение – одна из самых заразительных эмоций.

– Я смотрю на твою активность, Чонмин-си, и понимаю, что вообще ты очень яркая личность. А вначале тебе мешала застенчивость? – спросила Чохи, к которой вернулась утренняя энергичность.

– Это похоже на планирование программ, которым я занималась раньше. Я сама не заметила, как включилась в процесс.

– Ты выглядишь оживлённой. Спасибо.

Чонмин всегда считала себя мрачным человеком. Она редко улыбалась по сравнению с другими детьми и была не по возрасту спокойной. Подобно воде с маслом, которые не смешиваются, Чонмин не могла стать такой же, как её друзья, растущие в семьях, полных любви. Свою обаятельность она тоже оценивала ниже среднего. Вот почему ей постоянно приходилось идти на всякие ухищрения, чтобы казаться более харизматичной: благосклонно принять признание от мужчины, который её не интересовал, писать друзьям, что скучает, хотя не хотела их видеть. Периодически Чонмин даже надевала неудобные платья с яркими аксессуарами. Ей казалось, что это поможет ей стать привлекательнее.

Но однажды университетская подруга бросила небрежную фразу: «Рядом с тобой и я становлюсь какой-то мрачноватой». Эти слова стали для Чонмин последней каплей. Она наконец перестала пытаться казаться милой и обаятельной – сколько ни старайся, не выйдешь из тени, отбрасываемой приглушённым светом её натуры. Чонмин смирилась со своей сущностью, спокойно приняв ярлык «мрачного человека».

И вот Чохи, совершенно неожиданно, назвала её «яркой». В душе Чонмин поднялись волны, похожие на те, что расступаются перед носом корабля, долго стоявшего на якоре и наконец тронувшегося в путь.

– Я работаю в общественном центре Пхачжу, – представилась Ара, улыбаясь открытой улыбкой, какой обычно улыбаются сотрудники общественных центров.

Её белое платье, лимонные балетки и аккуратная стрижка до ключиц резко контрастировали с привычной обстановкой мастерской. Чонмин, почти никогда не красившаяся, почувствовала себя неловко рядом с этим ярким образом. Даже блеск для губ, нанесённый с утра, не спасал положения.

Дверь внезапно распахнулась.

– Наконец-то! – раздался голос Хёсока. Он стоял на пороге в потрёпанном спортивном костюме вместо обычного аккуратного наряда. – День, когда я наконец пришёл работать с глиной! И я не один…

– Мы рады всем! – Чохи захлопала в ладоши и тут же бросилась к кофейнику. – Чем больше людей, тем лучше!

Из-за спины Хёсока показалась Чуран в строгом блейзере с короткими рукавами.

– Здравствуйте, – слегка смущённо сказала она. – Я тоже хотела записаться на мастер-класс… Хёсок предложил пойти вместе. Извините, что без предупреждения.

– Это сюрприз! – Хёсок бодро улыбнулся, но, заметив, как побледнела Чонмин, попытался заслонить её собой. – Разве не приятно получить неожиданный подарок?

Чуран, однако, уже подходила к Чонмин с невозмутимой улыбкой.

– Я не знала, что ты здесь работаешь. Как странно снова встретиться… Мы же учились вместе в старшей школе? А потом случайно пересеклись, когда я забирала отца. Прямо судьба, да?

Чонмин стояла, словно окаменев.

– Какая неожиданность, – поспешно вставила Чохи, – но чем больше, тем веселее!

Однако её бодрый тон не смог разрядить напряжённость, повисшую в воздухе.

Все присутствовавшие были поражены тем, что девушки были знакомы и переводили взгляд с одной на вторую, как будто следили за игрой в пинг-понг. Чонмин не хотелось портить атмосферу в день возобновления однодневных мастер-классов, и поэтому, слабо улыбнувшись, она первой вышла из этой игры.

Чохи раздала шесть чашек с кофе и объявила начало занятия. Хёсок, Ара и Чуран втроём выбрали урок «Б». Чихе, которая заранее насобирала полевые цветы, попыталась уговорить их выбрать урок «А», но все как один вежливо отказались, сказав, что давно хотели посидеть за гончарным кругом. Чихе надулась и сказала, что они поддались иллюзии о гончарном мастерстве, созданной СМИ.

Чихе ничего не оставалось делать, как начать им с этим помогать. Глядя на Кисика, передающего Аре фартук, Чохи проговорила:

– Очень красивый наряд для нашей мастерской. Но, боюсь, вся белая одежда будет перепачкана в глине.

– После занятия мы с Кисиком хотели пойти на свидание. А ещё он сказал, что будут снимать фото для инстаграма[24], и я, не подумав,